Путешествие рок-дилетанта - Житинский Александр Николаевич - Страница 9

Среди писем, пришедших в журнал после статьи РД о дискотеках, было одно, написанное читателем из Барнаула. Из письма выяснилось, что читатель этот, Василий Бурьянов, читал многие сочинения РД и высоко их ценит. «Большое Вам спасибо за эти прекрасные вещи, — писал Василий, — читать их легко, они написаны просто и ненавязчиво, а главное — заставляют о многом задуматься». РД разомлел от похвал и вторую половину письма, посвященную собственно дискотекам, читал в прекрасном расположении духа. Василий Бурьянов оказался сам дискотечником, он готовил программы, боролся с ретроградами в Барнауле и описывал в письме свои злоключения. Заканчивалось это длинное письмо следующим образом: «Вероятно, Вы продолжите Ваши „Записки“, и уж наверняка Вы будете писать прекрасные повести и рассказы. Оставайтесь, пожалуйста, таким же искренним, добрым, остроумным, объективным, независимым, каким мы Вас знаем по Вашим произведениям. Быть таким, какой ты есть, очень трудно в наше время, и многим это дорого обходится».

Здесь Василий, по всей вероятности, намекал и на себя, но РД этого не заметил, совершенно заторчав на собственных достоинствах.

Читательская масса взывала продолжить «Записки». Она видела в РД свой искренний, добрый, объективный и остроумный рупор. И независимый в придачу. «От радости в зобу дыханье сперло». И РД, ничтоже сумняшеся, постановил обратить свое благосклонное внимание на рок-музыку.

Тут необходимо, хотя бы вкратце, коснуться положения дел в журнале «Аврора», каким оно складывалось в первой половине 1982 года.

Только что отгремел грандиозный скандал, вызванный крохотной публикацией в декабрьской книжке за 1981 год. Внимательные читатели помнят эту историю. В двенадцатом номере был напечатан рассказ ленинградца Виктора Голявкина «Юбилейная речь» — по сути, юмореска, посвященная некоему юбиляру, весьма уважаемому писателю, естественно вымышленному. Это было нечто вроде пародийного поздравления, пародийной юбилейной речи, начинавшейся словами: «Трудно представить себе, что этот чудесный писатель жив…»

Рассказ занимал ровно одну страничку журнала. А именно — 75-страничку.

Надо же было такому случиться, что в декабре 1981 года страна отмечала 75-летний юбилей Брежнева, в честь чего первое лицо государства было отмечено очередной Золотой Звездой Героя и прочими кайфами. Дурацкая «Юбилейная речь», тиснутая на 75-й странице, обратила на себя внимание рядовых читателей, злопыхателей из-за кордона и ответственных работников некоторых учреждений. Началось разбирательство. РД в то время работал в «Авроре» на полставки — занимал должность заведующего отделом юмора. Он прекрасно помнил этот рассказик Голявкина, написанный лет за пятнадцать до описываемых событий, конечно, совсем по другому поводу. Этот рассказ некоторое время лежал в отделе юмора, но в конце концов был опубликован в общей подборке рассказов непосредственно следующим за рассказом самого РД «Игра в собаку». И в его публикации, и в том, что он появился на странице со злополучным намекающим номером, не было ничего преднамеренного. Это была шутка провидения, которому, вероятно, надоел помпезный маскарад награждений.

Сейчас можно было бы признаться, что журнал «Аврора» собрал под свое крыло исключительных смельчаков и вольнодумцев, затеявших эту хитроумную акцию. Но нет, ничего такого не было. Все происходило именно так, как здесь описано.

Тем не менее последствия были ужасающи. Относительно, конечно. За подобные шутки в недавние времена люди платили жизнями. Теперь же с должностей сняли главного редактора и ответственного секретаря. Журнал на некоторое время остался без руководства, но, как это ни странно, продолжал выходить.

Учитывая молодежный характер издания, РД предложил создать в журнале постоянную музыкальную рубрику. Он даже заявлял, что такая рубрика способна повысить тираж со ста тридцати тогдашних тысяч до миллиона. В обстановке общей боязливости предложение было принято осторожно. «Ну, попробуйте…» — пожало плечами оставшееся в живых руководство. РД начал действовать.

Естественно, он не помышлял о том, чтобы вести дело самому. Нужен был помощник. Вскоре объявился знающий человек, обладатель приличной фонотеки, близкий к дискотечным кругам. Назовем его А. М.

Раскладка сил была такова: А. М. поставляет свежую музыкальную информацию, РД придает ей литературный блеск.

Они попробовали. Ничего не получилось. Обнаружилось, что, для того, чтобы придавать чему!то литературный блеск, надо самому в это дело вникнуть. А. М. отпал. Почти случайно на горизонте возник другой человек, по профессии социолог. Его мы назовем Б. М. Ему было лет тридцать, он носил аккуратную бородку, обладал мягкими движениями и той значительностью, что свойственна небольшим людям. Попросту говоря, понтом. РД, привыкший в общении принижать себя, дабы чем-нибудь не обидеть собеседника, совершенно терялся, встречаясь с людьми, обладавшими понтом. Его не замечали. Тем не менее приходилось терпеть.

Выяснилось, что социолог тоже занимался дискотеками и собирается писать о них диссертацию (позже он стал известным дискжокеем). Естественно, он был специалистом в роке и разговаривал с РД несколько снисходительно и устало, не понимая блажи пришедшего к нему человека в летах.

— Для вас это все постольку!поскольку, — сказал Б. М. — А я отдал дискотекам полжизни.

— Видите ли, я действительно считаю, что относиться к современной легкой музыке нужно именно так, — ответил РД. — Она хороша на своем месте. И мне непонятно, когда ее фетишизируют.

— Тогда вы не понимаете всей глубины проблемы, — парировал он. — Для вашего поколения музыка — один из видов искусства, и только. А для нынешнего человека она — учитель жизни.

Гораздо позже РД понял, что социолог прав. Но тогда хотелось спорить.

Впрочем, спора не получилось. Б. М., чтобы отвязаться, дал почитать две сброшюрованные тетради большого формата, заполненные машинописными текстами. Это были номера самиздатовского журнала о ленинградской рок-музыке. Журнал назывался «Рокси».

РД читал «Рокси» со смешанным чувством оторопи и наслаждения. При всей непричесанности фраз, халявности оформления, путанице незнакомых тогда РД имен и фамилий возникало удивительное ощущение молодости, живости и свободы самовыражения, столь не свойственных тогда официальной прессе. Это была веселая игра, сдобренная сленгом и стебом, но игра всерьез, где ставками были искусство, свобода творчества, сама жизнь молодых музыкантов.

Не покидало также чувство опасности, поскольку сам факт издания самодеятельного журнала в те годы был если не подсуден, то предосудителен. Формально в «Рокси» не было никакой политики, но фактически все противостояло казенной удушающей идеологической системе, сложившейся в эпоху застоя. Впрочем, тогда никто не знал, что живет в эпоху застоя, — просто чувствовали, что жить так невыносимо. Но вернемся к «Рокси».

Там были опубликованы несколько статей, посвященных проблеме русскоязычного рока. Для РД такой проблемы тогда не существовало, но читать было любопытно. К сожалению, он мало что понимал, потому что ссылки на английские названия ЛЕД ЗЕППЕЛИН или ЮРАЙЯ ХИП ему ничего не говорили, впрочем, как и ссылки на тексты МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. Почти так же непонятен был раздел «Новости звукозаписи», где рецензировался альбом некоего Майка «Сладкая N и Другие». Здесь же были вклеены фотообложки магнитофонных коробок. На одной из них РД увидел молодого человека, прислонившегося к кирпичной стене, рядом — список песен и состав участников (без фамилий): Майк, Вячеслав, Борис, Игорь. Оформляли альбом Наталья и Вилли. В заключение было написано: «Всем мерси. Майк».

В рецензии было сказано, что «Майк возвышается над всем остальным рок-потоком, как рабочий, вылезающий из канализационного люка. Единственный из всех, он реально поет о том, что реально происходит здесь и сейчас с каждым из нас, — и тем языком, в терминах которого мы привыкли думать».