Путешествие рок-дилетанта - Житинский Александр Николаевич - Страница 19

— Влияет ли длина волос на процесс мышления?

— Безусловно. Ты ставишь себя в исключительную ситуацию, то есть сознательно или бессознательно противопоставляешь себя окружающей среде — ежедневно, ежечасно, на улице, в трамвае.

Это само по себе предполагает психическую самозащиту, которая и влияет на процесс мышления… Последний раз я был в парикмахерской 1 июня 1970 года».

Помнится, РД тогда жутко захотелось взглянуть на человека, который не стригся двенадцать лет. К счастью, не это оказалось главной достопримечательностью Ордановского.

Конечно, рок-клубовская тусовка мгновенно узнала Жору в описании РД, когда статья «Джинн из бутылки» появилась в журнале, хотя ни фамилии, ни названия группы приведено не было. Больше всего почему-то спрашивали, чего же «элементарного» недоставало в доме Жоры, на что РД грубовато отшучивался: «Закуски…» Но та первая встреча не была единственной, не однажды РД наведывался в коммунальную квартиру на Литейном, где обитал тогда Ордановский. Потом ему приходилось бывать в других «коммуналках» — у Гребенщикова, у Майка, у Сережи Данилова, и он даже написал в какой-то статье, что «ленинградский рок — дитя коммунальных квартир». Фразу благополучно вычеркнули.

Жора Ордановский притягивал удивительной детскостью, незащищенностью и открытостью. РД повезло, а может быть, он интуитивно потянулся к человеку доброжелательному, потому как позже ему приходилось встречать среди рокеров и более сдержанных, и более колючих людей. Ордановский был идеален для первого знакомства — он не корчил из себя непризнанного гения и подпольную звезду рок-н-ролла, он был открыт миру, в общем-то враждебному, не стебался почем зря, короче говоря, оказался хорошим парнем и интересным собеседником, несмотря на то что его общекультурный багаж, если можно так выразиться, был не слишком значителен.

Обстановка в доме Ордановского, особенно когда приходил кто-нибудь из РОССИЯН и засиживался допоздна, живо напоминала РД молодые поэтические тусовки начала шестидесятых — споры, мечты о будущности, неприятие официальщины, бедность. В своей среде РД уже давненько этого не имел, поэтому вновь ощутил себя молодым, и лишь зеркало время от времени напоминало ему о паспортном возрасте.

Ордановский и его друзья оказались нормальными людьми — не шизофрениками и себялюбцами, не хулиганами, не наркоманами. Это нехитрое открытие, казалось бы, даже оскорбительное для рок-музыкантов, было главным в ту пору. Почему, собственно, они должны были быть шизофрениками? Но слишком силен был отрицательный стереотип, культивируемый внешним миром.

Отсюда следовал простой вывод. Если эти молодые люди нормальны, если они так похожи внутренне на молодых людей начала шестидесятых, к которым принадлежал РД, то ненормальным следовало считать именно внешний мир. Это он своей алогичностью и жестокостью пытался деформировать души, а молодые музыканты отталкивались от него любыми способами — от длины волос до песен.

Однако было и различие между двумя поколениями. Молодые шестидесятых, ощущая ненормальность внешнего мира, противостояли ему каждый в одиночку, на свой лад. Они не выработали тогда общей культуры, противостоящей официозу, а уживались с ним — кто лучше, кто хуже. Они могли страдать от цензуры, прятать в стол свои сочинения, задвигать за шкаф полотна, петь на кухнях бардовские песни, но не замечать официальной культуры, не соотноситься с нею они не умели.

Может быть, потому, что у них не было общего стержня, каким стал рок-н-ролл для поколения, родившегося в пятидесятых.

Сознательная отъединенность от официальной культуры, создание собственной субкультуры помогали рок-поколению в его идейном становлении, выработке собственных ценностей. Но они же привели к тому, что вместе с водой выплеснули ребенка, ибо рок-поколение, отвергнув официоз, отвергло и тех из старшего поколения, кто мог бы считаться его духовными старшими братьями в России. Эту роль выполняли БИТЛЗ, но не Окуджава с Высоцким и, уж конечно, не Евтушенко и Вознесенский, молодое фрондерство которых осталось рокерам неизвестным, а нынешнее положение государственных лауреатов, изредка отечески поругиваемых за грешки, не вызывало доверия.

И в дальнейшем, общаясь с другими молодыми музыкантами, РД неизменно находил в них то самое незащищенное, детское и ранимое, что впервые нашел в Жоре. Пускай другие выставляли больше игл наружу, отгораживались равнодушием или тотальным стебом — чем более они были талантливы, тем более в них это присутствовало. Иначе не могло быть, потому что талантливый человек не может быть циником и хамом, даже если он пытается эпатировать окружающих грубой манерой поведения.

Другим важным открытием стала обнаружившаяся у РОССИЯН тяга к национальным формам рока. То, что спел чуть позже Шевчук: «Над нашей Северной Пальмирой взойдет звездою русский рок!» — могло быть девизом РОССИЯН. Они и название выбрали вполне идеологическое. Правда, ни в музыке, ни в текстах РОССИЯН не обнаруживались национальные корни, которыми позже удивляли нас ДДТ, КАЛИНОВ МОСТ или Александр Башлачев. РОССИЯНЕ и Ордановский скорее ощущали потенцию русского рока, искали способы ее выявления, отнюдь не упрощая проблему и не пытаясь играть в стиле «а ля рюс», то есть в той отвратительной манере, которую демонстрировали некоторые филармонические ВИА и кабацкие ансамбли.

Они играли достаточно традиционную и прямую музыку — не слишком угрюмый «хард» с его добротными «запилами» на гитаре, которые Жора производил весьма экспрессивно, иной раз доводя себя до полного экстаза. Смотреть на него было интересно. Думаем, что ныне РД испытал бы больший кайф, наблюдая за Ордановским, но тогда он скорее пугался, да и музыка еще не забирала его. Во-первых, тяжелые формы рока по натуре не могли ему нравиться и не смогли понравиться позже; во-вторых, «наслушанность» РД была совсем невелика, ему еще просто не с чем было соотносить услышанное, поскольку Запад тоже оставался тайной за семью печатями.

Фактически, кроме БИТЛЗ и оперы «Иисус Христос — Супер-звезда», РД ничего не любил в роке, то есть не различал. И в дальнейшем познание западного рока всегда отставало от познания течественного, было менее интересным. Поныне в музыкальном образовании РД много белых пятен в западной музыке — это, конечно, мешает ему обрести абсолютную шкалу ценностей в роке, но зато делает весьма неприхотливым в слушании разного рода любительской музыки, делает легким на похвалу.

Похвала необходима молодому дарованию как воздух. В нынешние времена, когда все наслышаны, начитаны и научены, преобладает скорее скептическое отношение к начинающему. Сразу предпочитают говорить, что у него не так, опуская достоинства. Лишь очень сильный талант способен пройти сквозь черную ночь равнодушия и недоброжелательства. И поныне РД поражается, с какой легкостью молодые музыканты кроют друг друга в хвост и в гриву, будто не зная, как им самим необходимы похвала и поддержка.

РОССИЯНЕ, пройдя долгий и трудный путь, остро нуждались в поддержке. Вместо этого их били — снаружи, в статьях, где злобно описывались их выступления, и изнутри, в высказываниях тусовки. Выступление РОССИЯН на I Ленинградском фестивале укрепило мнение, что они — команда без будущего.

Возможно, Ордановский растерялся, не нашел нового пути, возможно, просто устал. Люди, видевшие его осенью восемьдесят третьего года, в один голос утверждают, что Жора был надломлен.

Одна из его последних фотографий это подтверждает.

Спустя несколько месяцев, в январе восемьдесят четвертого, Жора Ордановский исчез из жизни. Наутро после празднования старого Нового года где-то за городом он сел в электричку, чтобы уехать домой. Больше его никто не видел. Розыски милиции не дали результата.

Его друзья, с которыми он играл, высказывают предположение, что это был сознательный уход. Они надеются, что Жора еще жив.

О нем не часто вспоминают как о музыканте. Больше как о человеке. Особенно запомнился всем эпизод на фестивале в Выборге летом восемьдесят третьего года, когда на лужайке перед эстрадой возникла драка. Жора бросил петь, спрыгнул со сцены и принялся разнимать дерущихся. Говорят, у него слезы были на глазах. Для него рок-н-ролл не уживался с насилием.