Леди, леди, это я! - Макбейн Эд - Страница 34

• Предыдущая
• 34/40
• Следующая

– А когда вы приступили к операции?

– Примерно в четверть одиннадцатого.

– Кто вам ассистировал?

– Я не обязана сообщать вам это. Скажу только, что присутствовали хирургическая сестра и анестезиолог. Но кто она, я вам не скажу.

– Анестезиолог? Это вроде не принято, не так ли?

– А я вам не мясник какой-нибудь! – сердито возразила доктор Мэдисон. – Я сделала операцию точно так же, как это делают в лучших гинекологических клиниках. При этом я использовала самые последние достижения современной хирургии.

– Последние достижения? – проговорил Карелла. – Это очень интересное заявление, поскольку, помимо этого чертового кровотечения, девушке еще была внесена при операции инфекция. Какими же инструментами вы пользовались? Ржавой шляпной булавкой, да?

– Да как вы смеете? – выкрикнула доктор Мэдисон, бросаясь на Кареллу с занесенной для пощечины рукой и горящими от гнева глазами. Он легко перехватил ее руку за запястье и отвел от себя, не выпуская из своей.

– Спокойнее, не нужно горячиться, – сказал он.

– Отпустите меня!

– Успокойтесь.

Она вырвала, наконец, руку и принялась растирать запястье другой рукой, сердито поглядывая на Кареллу.

– Девушка получила первоклассное медицинское обслуживание, – сказала она. – Она находилась под общим наркозом во время операции и чистки.

– И все-таки она умерла, – сказал Карелла.

– Но это же не моя вина! Я рекомендовала ей немедленно лечь в постель, как только она выйдет отсюда. А вместо этого она...

– А вместо этого она – что?

– А вместо этого она пришла сюда!

– Сюда?

– Да, да. Сюда.

– В котором часу это было?

– Поздно вечером. Она сказала мне, что мисс Таунсенд не встретилась с ней, несмотря на договоренность. Она сказала, что она не может возвращаться домой, и просила меня оставить ее у себя на ночь. – Доктор Мэдисон окинула взглядом детективов. – Но я просто не могла ей этого разрешить. Я сказала, чтобы она обратилась в больницу. Я даже сказала ей, в какую именно больницу ей следует обратиться. Там ей наверняка оказали бы необходимую помощь. – И доктор Мэдисон сокрушенно покачала головой.

– Ни в какую больницу она так и не обратилась, доктор Мэдисон. Наверняка она была слишком напугана. А каким было ее состояние, когда она пришла сюда к вам в субботу вечером? Очень плохое?

– Она вовсе не выглядела больной. Просто она была несколько растеряна, – вот и все.

– А кровотечения вы у нее не обнаружили?

– Господи! Конечно же, нет. Неужто вы можете подумать, что я позволила бы ей уйти в таком состоянии... я ведь врач, не забывайте об этом!

– Да, я помню, – сухо возразил Карелла. – Но это не мешает вам подрабатывать на стороне левыми абортами.

– А вам когда-нибудь приходилось носить под сердцем нежеланного ребенка? – спросила доктор Мэдисон каким-то ровным бесцветным тоном. – А мне в свое время пришлось.

– И сам этот факт оправдывает вашу деятельность, да?

– Я пыталась помочь этой девушке. Я знала, что помогаю ей найти хоть какой-то выход из положения, в которое она попала помимо своей воли.

– Да, и славный же выход вы подыскали для нее, – сказал Мейер.

– И сколько же вы с нее получили за убийство? – спросил Карелла.

– Я никого не убивала!

– Сколько?

– Пять... пятьсот долларов.

– А где же эта девчонка могла раздобыть такую сумму?

– Я... я не знаю. Деньги мне вручила мисс Таунсенд.

– А когда вы с Клер договорились насчет всего этого?

– Две... две недели тому назад.

– А как она вышла на вас?

– Ей сказал обо мне один общий знакомый. А почему вы обо всем этом спрашиваете у меня? Неужто она не рассказала сама?

Карелла решил проигнорировать этот вопрос.

– А на каком месяце беременности была Эйлин?

– Чуть больше двух месяцев.

– Значит, забеременела она где-то в начале сентября, так?

– Да, по всей вероятности, именно так.

– Ну хорошо. Доктор Мэдисон, вам придется одеться и поехать с нами.

Только теперь доктор Мэдисон растерялась.

– Но... но мои пациенты. У меня назначен прием, – сказала она.

– Боюсь, что с этого момента вам придется вообще забыть о своих пациентах, – сказал Мейер.

– Почему? Что плохого я сделала? Я попыталась спасти молоденькую девчонку от грозящей ей беды. Ну, что тут плохого?

– Аборты запрещены законом. И вам это прекрасно известно, доктор Мэдисон.

– Эти законы следует отменить!

– Может, вы и правы. Но законы писаны не нами и не нам их отменять, леди.

– Я ж пыталась ей помочь! – растерянно твердила доктор Мэдисон. – Я только...

– Вы убили ее, – сказал Мейер.

Однако в голосе его не было особой уверенности, и наручники ей он надевал уже без всяких комментариев.

Среда. Восемнадцатое октября.

Бабье лето сдает позиции в городе. В дежурном помещении холодно, хотя радиаторы центрального отопления включены и работают отлично.

Осень нагрянула как-то неожиданно и, казалось, без всякого предупреждения. Мужчины, сидящие в комнате, молча потягивают горячий кофе.

В дежурке холодно.

– Берт, нам нужно кое-что спросить у тебя.

– О чем это?

– Насчет Клер.

Тут зазвонил телефон.

– Восемьдесят седьмой участок полиции. Детектив Карелла слушает. О, конечно же, сэр. Нет, весьма сожалею, но мы пока не сумели ничего отыскать. Мы сейчас проводим проверку во всех ломбардах, мистер Мендель. Да, сэр, естественно, как только нам удастся что-нибудь обнаружить. Обязательно. До свидания, сэр, спасибо, что позвонили.

Было что-то нелепое в том, что сейчас происходило здесь. Берт Клинг в напряженной позе сидел на стуле за своим рабочим столом. Карелла, положив на рычажки замолкнувшую трубку, подошел к Берту и остановился рядом с ним, не зная, как разрядить обстановку. Мейер сидел на углу стола, сильно наклонившись вперед, опираясь локтем о колено и глядя в пол. Выражение лица у Клинга было мрачным и настороженным. Больше всего он сейчас походил на затравленного подозреваемого, которого пытается расколоть пара закаленных в таких делах детективов.

– Так что бы вы хотели знать? – спросил он.

– Скажи, в разговорах с тобой она никогда не упоминала об Эйлин Гленнон?

В ответ Клинг только молча отрицательно покачал головой.

– Берт, пожалуйста, попытайся все-таки припомнить. Это могло быть где-то в сентябре, когда миссис Гленнон лежала в больнице. Не говорила ли тогда Клер, что она познакомилась с дочерью миссис Гленнон?

– Нет. Я бы наверняка сразу вспомнил об этом, как только в деле возникла эта фамилия. Нет, Стив, она никогда не говорила об этой девочке.

– Ну хорошо, а говорила она тебе когда-нибудь о какой-нибудь девушке вообще? Понимаешь, я хочу сказать, не волновала ли ее какая-нибудь семейная проблема, возникшая у кого-то из ее подопечных?

– Нет. – Клинг снова покачал головой. – Нет, Стив, ничего такого мне не приходит на память.

– А о чем вы вообще разговаривали? – спросил Мейер.

– Как это – о чем?

– Ну, о чем вы говорили, когда оставались вдвоем? Клинг прекрасно понимал, чего именно добивается Мейер. Он сам в конце концов полицейский и сам сотни раз пользовался этим приемом. Мейер просто старается направить его мысли в определенное русло в надежде на то, что в общем потоке слов удастся уловить что-то для него важное. Но даже зная обо всем этом, он почувствовал какую-то тупую боль. Ему очень не хотелось говорить о Клер. Он ни за что не хотел повторять сейчас вслух ее слова, которыми они обменивались между собой шепотом наедине.

– Ну, не можешь ли ты припомнить хоть что-нибудь? – очень мягко продолжал настаивать на своем Мейер.

– Ну, мы... мы говорили о самых разных вещах.

– Ну, о чем, например?

– Ну, вот однажды... однажды у нее болел зуб и ей пришлось сходить к дантисту. Я отлично это помню... ей ужасно не хотелось идти. А потом однажды... однажды вечером она пришла, а челюсть у нее все еще была заморожена. Ну, ей там сделали укол новокаина. И вот тогда она все подначивала меня. Она... она, помню, говорит мне: “Валяй! Думаешь, ты такой сильный! А вот держу пари, что ты не сможешь сейчас сделать мне больно”. Она просто так шутила, понимаете? Потому что... мы вообще часто шутили на эту тему. Ну, сами понимаете... по поводу того, что я работаю в полиции.

• Предыдущая
• 34/40
• Следующая