Атлант расправил плечи. Трилогия. - Рэнд Айн - Страница 84

• Предыдущая
• 84/378
• Следующая

Утесы впереди превратились в ясное жидкое золото. В долинах внизу уже густели тени. Солнце опускалось за высящиеся на западе вершины. Они мчались туда, поднимаясь к солнцу.

Небо уже темнело, обретая цвет зелено-голубых рельсов, когда в далекой долине они заметили дымовые трубы. Это был один из новых городов Колорадо — тех, что сами собой вырастали вокруг нефтяного месторождения Уайэтта. Дагни заметила угловатые контуры современных домов, плоские крыши, огромные окна. Расстояние не позволяло различить фигуры людей. И в тот момент, когда она подумала, что из такого далека они, конечно же, не смотрят за поездом, откуда-то из-за домов в небо вспорхнула ракета, поднявшаяся над городом и рассыпавшаяся золотыми звездочками по темнеющему небу. Люди, которых она не видела, ждали появления состава на склоне горы и приветствовали его салютом, осветившим сумерки огненным дождем, знаком праздника или призыва на помощь.

За следующим поворотом, во внезапно открывшейся дали, Дагни увидела невысоко в небе два светившихся электрических огня — белый и красный. Это были не самолеты — она заметила поддерживавшие их металлические рамы и сразу поняла, что перед ней буровые установки «Уайэтт Ойл». Колея пошла вниз, земля как будто распахнулась навстречу поезду, словно бы расступились сами горы, а внизу, у подножья горы Уайэтта, через темную расщелину каньона был переброшен мост из риарден-металла.

Они летели вниз, Дагни забыла точный градус уклона, забыла радиусы виражей постепенного спуска, ей просто казалось, что поезд несется вниз, ныряет вниз головой… мост вырастал им навстречу — невысокий, образованный кружевным металлическим переплетением: несколько иссиня-зеленых балок, ярких под косым лучом солнечного света, пробившимся сквозь какую-то брешь в горной цепи. Возле моста стояли люди, толпа казалась темным пятном, немедленно сместившимся на самый край ее сознания. Дагни услышала торопливый стук ускоряющих вращение колес и какую-то музыкальную тему, угадывавшуюся в их нарастающем ритме. Она будоражила ее, становилась все громче — и вдруг зазвучала в кабине, хотя Дагни понимала, что раздается она только в ее голове. Это был Пятый концерт Халлея, и она подумала: неужели он написал свой концерт ради такого случая? Неужели и ему были знакомы подобные чувства?А поезд летел все быстрее. Дагни казалось, что они расстались с землей, горы подбросили их на трамплине, и теперь состав пронзает пространство… Такое испытание не будет честным, подумала Дагни, мы не коснемся моста… Над ней застыло лицо Риардена; запрокинув голову назад, она могла видеть его глаза… застонал металл, забарабанили колеса под полом тепловоза, замелькали за окнами диагональные стойки моста — со звуком металлического стержня, звякающего, один за другим, по столбам забора — замелькали и исчезли, скорость направленного вниз движения уже возносила состав вверх. Кабина вдруг оказалась окруженной буровыми вышками «Уайэтт Ойл»…

Пат Логан повернулся к ним и посмотрел на Риардена с легкой улыбкой. И Риарден сказал:

— Ну вот, приехали.

Знак на крыше оповещал: Железнодорожный узел Уайэтт. Дагни впилась в него глазами, чувствуя, что-то не так, и не сразу поняла, в чем дело: станционный знак не двигался. Самым неожиданным впечатлением от всего путешествия оказался именно этот миг — остановка.

Откуда-то донеслись голоса, Дагни посмотрела вниз и увидела людей на платформе. А потом дверь кабины настежь распахнулась. Она поняла, что должна спуститься первой, и подошла к порогу.

Она вдруг ощутила, насколько хрупко ее тело, насколько легка ее застывшая на мгновение в воздухе фигура. Взявшись за металлические поручни, Дагни начала спускаться по лестнице. Еще на половине пути она почувствовала на своей талии мужские ладони, оторвавшие ее от ступеней, подбросившие в воздух и поставившие на землю. Дагни не могла поверить, что смеющееся мальчишеское лицо перед ней принадлежит Эллису Уайэтту. В памятных ей напряженных, полных презрения чертах, теперь читались чистота, энергия, радостное благоволение ребенка к миру, для которого он и был предназначен.

Чувствуя себя неуверенно на твердой земле, она припала к его плечу; он обнимал ее, она смеялась, она слушала его слова, она отвечала:

— Разве можно было сомневаться в том, что мы это сделаем?

Тут Дагни заметила лица окружавших ее людей. Это были пайщики «Линии Джона Голта», люди, представлявшие «Нильсен Моторс», «Хэммонд Кар Компани», «Литейный завод Стоктон» и всех прочих. Она обменивалась с ними рукопожатиями, речей не было; чуть сутулясь, она опиралась на Эллиса Уайэтта, откидывая волосы со лба. Дагни молча пожимала руки поездной бригаде, на всех лицах сверкали улыбки. Вокруг мерцали вспышки, с нефтяных вышек на склонах гор махали люди. Над головой Дагни, над всеми собравшимися, последние лучи солнца освещали серебряный щит с буквами «TT».

Эллис Уайэтт взял инициативу на себя. Он куда-то повел ее, расчищая согнутой в локте рукой дорогу в толпе, когда к ним пробился один из фоторепортеров.

— Мисс Таггерт, — обратился он к Дагни, — не хотите ли что-нибудь сказать людям?

Эллис Уайэтт указал на длинную цепочку товарных вагонов:

— Она уже все сказала.

А потом она оказалась на заднем сиденье открытого автомобиля, поднимавшегося по извилистой горной дороге. Риарден сидел рядом с ней, за рулем был Эллис Уайэтт.

Они остановились возле дома, на самом краю обрыва. Рядом не было никакого жилья, зато отсюда было видно все нефтяное месторождение.

— Конечно, вы оба остановитесь сегодня у меня, — предложил Эллис Уайэтт, едва они вошли в дом. — Или у вас другие планы?

Дагни рассмеялась.

— Не знаю, я вообще не думала об этом.

— Ближайший городок находится в часе езды на автомобиле. Туда и отправилась вся поездная бригада: ваши парни из отделения дают банкет в их честь. Веселится весь город. Но я сказал Теду Нильсену и всем остальным, что мы не собираемся устраивать приемы и произносить речей. Если только вы сами этого не захотите.

— Боже упаси, нет! — воскликнула Дагни. — Спасибо вам, Эллис.

Уже совсем стемнело, когда они уселись за обеденный стол в комнате с широкими окнами, обставленной лаконично, но дорого. Обед им подавал единственный, кроме хозяина, обитатель этого дома, пожилой молчаливый индеец — невозмутимый и любезный. Комнату освещали редкие огоньки, изнутри и извне: свечи на столе, прожекторы на вышках и кранах, звезды.

— Итак, теперь вы считаете себя при деле? — говорил Эллис Уайэтт. — Нет, дайте мне только год, и я завалю вас работой. Два состава цистерн в день, как вам это нравится, Дагни? А потом их будет четыре или шесть… сколько захотите.

Он указал рукой в сторону огоньков на горах:

— Вы скажете, это? Нет, это ничто в сравнении с тем, к чему я приступаю.

Он указал рукой на запад.

— Перевал Буэна Эсперанса. В пяти милях отсюда. Все удивляются тому, что я вожусь там. Нефтяные сланцы. Сколько лет назад все расстались с желанием добывать нефть из сланцев, потому что это слишком дорого? Но подождите, увидите результаты разработанного мной процесса. Он даст нам самую дешевую нефть, неограниченные запасы ее, рядом с которыми самое крупное месторождение покажется жалкой лужицей. Я уже заказывал трубопровод? Хэнк, нам с вами придется построить отсюда трубопроводы во все стороны… Ох, простите. Я забыл представиться вам там, на станции. Я даже не назвал своего имени.

Риарден ухмыльнулся.

— Я его уже вычислил.

— Простите, я сам не люблю легкомыслия, но я был слишком взволнован.

— И что же вас так взволновало? — Дагни насмешливо прищурилась.

Уайэтт коротко посмотрел ей в глаза; торжественный тон его ответа странным образом сочетался с полным смеха голосом:

— Самая восхитительная пощечина, которую я получил в своей жизни, и притом заслуженно.

— Вы имеете в виду нашу первую встречу?

— Я имею в виду нашу первую встречу.

• Предыдущая
• 84/378
• Следующая