Атлант расправил плечи. Трилогия. - Рэнд Айн - Страница 60

• Предыдущая
• 60/378
• Следующая

— Человек наделен одним-единственным талантом — низменным хитроумием, расходуемым на удовлетворение потребностей, — проговорил старик. — Для этого никакого интеллекта не надо.Не надо верить всем россказням о разуме человека, о его душе, его идеалах, безграничном честолюбии.

— А я и не верю, — проговорил молодой парень с крупным ртом, сидевший в углу, у стойки. Пальто его было разорвано на плече, а горечи в изломе губ хватило бы на целую длинную жизнь.

— И что такое душа? — продолжил старик. — Разве наделен духом производственный процесс или акт размножения? Но ничем другим человек не интересуется. Материальное — вот все, что известно человеку, все, что заботит его. О том свидетельствует наша великая промышленность — единственное достижение так называемой цивилизации, — созданная вульгарными материалистами, наделенными моральным уровнем свиньи и ее же целями и интересами. Чтобы собрать на конвейере десятитонный грузовик, не требуется никакой нравственности, никаких моральных принципов.

— Что такое мораль? — спросила Дагни.

— Способность отличать добро от зла, умение видеть истину, отвага, необходимая, чтобы следовать ей, преданность добру, целостность натуры, чтобы не изменять добру ни за что и никогда. Но где отыскать все это?

Юноша насмешливо фыркнул.

— И кто такой Джон Голт?

Дагни допила кофе, сосредоточившись лишь на том удовольствии, которое приносила ей горячая жидкость, разливавшаяся живительным огнем по всему ее телу.

— Могу сказать тебе, — проговорил невысокий морщинистый бродяга, надвинувший кепку на самые глаза. — Я знаю.

Его словно бы не услышали или просто не обратили внимания. Юноша не отводил от Дагни задиристых, рассеянных глаз.

— Вы не боитесь, — вдруг проговорил он без всякого повода, просто констатируя факт безжизненным, отрывистым тоном, в котором звучала и нотка удивления.

Дагни посмотрела на него.

— Нет, — проговорила она, — не боюсь.

— Я знаю, кто такой Джон Голт, — проговорил снова бродяга. — Это тайна, но я знаю.

— И кто же он? — спросила она безо всякого интереса.

— Первопроходец, — ответил бродяга. — Величайший среди всех, кто когда-либо жил на свете. Тот, который открыл источник вечной молодости.

— Мне еще одну. Темного, — сказал старик, пододвигая к хозяину свою кружку.

— Джон Голт потратил на поиски много лет. Он переплывал океаны, пересекал пустыни, спускался в забытые рудники, протянувшиеся на многие мили под землей. Но нашел он свой источник на вершине горы. Чтобы подняться туда, ему потребовалось десять лет. В теле его не осталось ни одной целой кости, на руках — кожи, он забыл свой дом, свое имя, свою любовь. Но все-таки он поднялся на гору. И нашел там источник вечной молодости, который хотел дать людям. Только он так и не вернулся.

— Интересно, почему? — спросила Дагни.

— Потому что, как оказалось, этот источник нельзя перенести к людям.

* * *

Человек, сидевший перед столом Риардена, казался каким-то расплывчатым, и манеры его также были лишены выразительности, так что никто не мог бы запечатлеть в памяти его лицо или обнаружить в нем самом нечто особенное. Единственной отличительной чертой его был большой нос картошкой. Человек этот держался кротко, однако в поведении его заметен был некий абсурдный намек — угроза, преднамеренно скрываемая, но так, чтобы все же оставаться заметной. Риарден не мог понять цели встречи. Визитер этот, доктор Поттер, занимал какую-то непонятную должность в Государственном научном институте.

— Чего вы от меня хотите? — в третий раз спросил Риарден.

— Я прошу вас учитывать социальные аспекты, мистер Риарден, — негромко проговорил Поттер. — Я умоляю вас не забывать, в какое время мы живем. Наша экономика к этому не готова.

— К чему именно?

— Наша экономика находится в состоянии крайне шаткого равновесия. И все мы должны объединить свои усилия, чтобы спасти ее от коллапса.

— Хорошо, и что я должен сделать для вас?

— Таковы соображения, на которые меня попросили обратить ваше внимание. Я представляю Государственный научный институт, мистер Риарден.

— Вы уже говорили. Но чего ради вы решили встретиться со мной?

— В Государственном научном институте сложилось неблагоприятное мнение о риарден-металле.

— Знаю.

— Но разве это не является фактором, который вы должны принять во внимание?

— Нет.

Дни стали короче, и за окном начинало темнеть. Риарден заметил неправильной формы тень носа, легшую на щеку визитера, и следившие за ним блеклые глаза; рассеянный взгляд, тем не менее, былцелеустремленным.

— В Государственном научном институте собраны лучшие умы страны, мистер Риарден.

— Мне говорили об этом.

— И вы, конечно же, не намереваетесь оспаривать их мнение?

— Намереваюсь.

Гость посмотрел на Риардена как бы моля о помощи, словно бы Риарден нарушил неписаное правило, требовавшее от него давным-давно понять всю щекотливость своего положения. Риарден помогать не стал.

— И это все, что вы хотели выяснить? — спросил он.

— Дело во времени, мистер Риарден, — умиротворяющим тоном произнес посетитель. — Это всего лишь временная задержка. Нужно, чтобы наша экономика получила шанс на стабилизацию. Если бы только вы согласились подождать пару лет…

Риарден усмехнулся — весело и презрительно.

— Так вот что вам нужно? Хотите, чтобы я убрал риарден-металл с рынка? Почему?

— Всего несколько лет, мистер Риарден. Только до того как…

— Вот что, — проговорил Риарден. — Могу ли я задать вам вопрос: неужели ваши специалисты решили, что риарден-металл совсем не то, за что я его выдаю?

— Мы не делали такого заключения.

— Вы решили, что он плох?

— Речь идет о социальной значимости вашего изобретения. Мы мыслим в рамках всей страны, нас заботят общественное благосостояние и терзающий нас в настоящий момент ужасный кризис, который…

— Так хорош риарден-металл или плох?

— Если рассмотреть настоящий вопрос под углом вселяющего тревогу роста безработицы, который в настоящее время…

— Так, значит, он хорош?

— Во время отчаянного дефицита стали мы не можем позволить себе дальнейшее увеличение производства сталелитейной компании, выпускающей слишком много продукции, потому что она в таком случае вытеснит фирмы, производящие слишком мало, что приведет к нарушению стабильности экономики, что в свой черед…

— Вы намереваетесь дать ответ на мой вопрос?

Посетитель пожал плечами:

— Оценки всегда относительны. Если риарден-металл плох, он представляет для общества физическую опасность. Если же хорош — социальную.

— Если вам есть что сказать мне о физической опасности, которую может представить риарден-металл, выкладывайте. Остальное можно опустить. Сразу же. Я не понимаю этого языка.

— Но вопросы общественного благосостояния, конечно же…

— Оставим эту тему.

Посетитель, казалось, пребывал в полном смятении, словно его ноги потеряли опору. И через какое-то мгновение он беспомощно спросил:

— Но что же тогда является основной сферой ваших интересов?

— Рынок.

— Что вы имеете в виду?

— На риарден-металл существует спрос, и я намереваюсь удовлетворить его в полной мере.

— Но не является ли понятие рынка чем-то гипотетическим? Реакция общества на ваш металл не обнадеживает. За исключением контракта с «Таггерт Трансконтинентал» вы не имеете других крупных заказов…

— Хорошо, раз публика, по-вашему, не интересуется моим металлом, что же вас беспокоит?

— Раз публика не интересуется им, вы понесете крупные потери, мистер Риарден.

— Ну, это уж моя забота, а не ваша.

— Но если вы проявите хоть какое-то стремление к компромиссу и согласитесь подождать несколько лет…

— Почему я должен ждать?

— Но, по-моему, я дал вам понять, что в настоящее время Государственный научный институт не одобряет появления риарден-металла в металлургии.

• Предыдущая
• 60/378
• Следующая