Лорд Пустошей - Буревой Андрей - Страница 24
- Предыдущая
- 24/101
- Следующая
Меж тем передо мной рваными клоками мелькали картинки недавних событий, запомнившихся человеку. Бой в городке с десятками големов внутренней охраны периметра меня озадачил. Все они мало подходили для серьезной ловушки. Да, выбраться из-под щитов распада невозможно, но уничтожить любое сопротивление под ними не является проблемой. Кого могли остановить столь слабые создания? И лишь разрушенный межмировой портал все объяснил. Ассара была вынуждена спешно удрать в иной мир, а ловушка должна была задержать преследователя на достаточный срок. И Ассара захватила все, что могло ей понадобиться в другом месте, с собой. В том числе и боевых големов, оставив лишь бесполезный хлам.
Воспоминания о городе оказались достаточно яркими, и потому мне даже удалось получить в качестве дополнительного приза руну портала города, что облегчало проникновение в него для изъятия накопителей. Выходит, очень даже не зря я решил произвести слияние. Человек оказался ценным источником информации. Только постоянно находящаяся рядом спутница и вызываемые ею эмоции меня раздражали. Создания этого идиота Мирраха оказались невероятно живучими и никуда не исчезли. И не только в прошлом доставили мне уйму хлопот, уничтожив перед атакой защитную структуру моей недавно отстроенной цитадели, но и теперь своим вмешательством едва не загубили носителя матрицы. Придется на досуге рассчитаться с этой мерзавкой. Пожалуй, стоит переместить Эфу в материальный носитель, как это было ранее. А сознание модифицированного существа заблокировать. Пусть поживет в темнице своего разума.
Но вскоре выяснилось, что имеется еще одна кандидатка на роль воплощения для Эфы. Варгов, оказывается, развелось неимоверное множество. И все так и норовили извести человека. Притащить его к обелискам стихий было истинно коварным планом моего уничтожения, не иначе. Потому что объяснение, будто это средство проверки магических способностей, было наглой ложью. Непонятно, как в такое вообще можно было поверить и не прибить лживую мерзавку на месте. Как можно было допустить мысль, что маги будут заниматься такой ерундой? Делать, что ли, им нечего — проверять людские способности? Для казней обелиски были созданы, а не для глупостей. Достаточно поместить в центр мага или высокоэнергетическое существо, чтобы обелиски осуществили свою задачу — переполнили его чистой энергией стихий. И если существа, не имеющие материального воплощения, просто растворялись в этом потоке и исчезали без следа, то для мага это была лютая казнь, ибо тело довольно долго сопротивлялось смерти. И из-за наличия плоти приговоренный испытывал на себе, каково это — медленно сгореть заживо и окончательно погибнуть. Носитель моей матрицы этого, конечно, не ощутил бы, так как обелиски создавались не для людей. И боли не успел бы почувствовать, как пепел ветром уже развеяло бы. Хорошо еще, скансеть не обладает разумом, поэтому выбор соответствующей непонятному двуличному созданию стихии ей осуществить не удалось. Впрочем, если принять во внимание все факты, то, наверное, носителю ничего не грозило. Очевидно, что владелец обелисков принял во внимание неистребимое любопытство людей и повысил уровень контроля скансети, либо внедрив необходимость прямого приказа, либо запретив воздействие на низкоэнергетических существ.
Но колебаться в выборе новой оболочки для Эфы мне не пришлось. Как оказалось, возле прежнего владельца моего тела крутилась одна и та же особь варгов, меняя свой облик, когда вздумается. Определенно она заслуживала доли моего внимания. Эфе должно понравиться новое тело.
Мне было тревожно. Сны, такие реальные, что казались действительностью, беспокоили. Нет, это были не кошмары, как прежде, а лишь повторение пережитых событий, но какая-то тревога не позволяла полностью погрузиться в них, заставляя балансировать на грани сна и яви. Не по себе мне было. И снящийся поход в покинутый город был насыщен такой тревогой, которой я не испытывал и в то время. Казалось, кто-то огромный наблюдает за мной и готовится нанести удар.
Когда происходящее во сне действие сместилось на утес неподалеку от Талора, я немного успокоился, но, как оказалось, зря. Я был охвачен негодованием на коварную девчонку, заманившую меня в ловушку. Возникло желание уничтожить ее… Кару… И это было совершенно неправильно… Ведь на Кару я не мог даже обижаться — не за что. Это же не она, а Мэри была со мной в тот день. И я это очень хорошо помнил. Возникшее чувство неправильности происходящего подвигло меня на борьбу со странными сновидениями.
Возникшая мысль, что Мэри было бы неплохо использовать в качестве оболочки для какой-то Эфы, еще больше обеспокоила меня. Какая-то чушь мерещится в полусне. И полностью проснуться не удавалось, несмотря на все усилия. Возникло ощущение, что я уже не во сне нахожусь, а грежу наяву, упившись зельями до умопомрачения. Невозможно было ни пошевелиться, ни вдохнуть. Тело было как чужое… Мало того, и мысли словно не мои были. Ну не знаю я никакую Эфу…
А тут еще накатили отголоски старой злости на Мирраха, создателя этих идиотских варгов. И на Арис, не позволившую их уничтожить. Одни проблемы от этих варгов и тогда и сейчас.
Прогрессирующее безумие меня сильно встревожило. Что за дикие мысли? Что со мной вообще творится?
И тут же меня поглотила иллюзия, в которой я был Древним магом. Иерархом второй ступени Тилом. И воевал с Даргом… Дарг, да я словно на самом деле пережил все это. Мне даже стало казаться, что я и есть этот Тил… Но это сумасшествие, а не действительность. Или как минимум десять склянок зелья и разыгравшаяся мания величия. Но плохо было то, что в мыслях я стал воспринимать себя как Тила, постепенно утрачивая связь со своими воспоминаниями и обретая новые, более красочные и запоминающиеся, о жизни во времена Древних магов.
Вскоре я так запутался, что с трудом понимал, что со мной происходит. Хотелось забыть человеческую жизнь как глупый сон и заняться, наконец, делом. Но я же и был человеком… А вновь мелькнувшая мысль о том, что из Мэри выйдет отличная оболочка для Эфы, нужно только погасить в ее организме процессы старения и немного его модифицировать, едва не вызвала желание хорошенько обдумать данную идею.
«Впрочем, этим можно будет заняться позже», — подумалось мне, и, ужаснувшись своим мыслям, я вцепился в постепенно ускользающее человеческое восприятие. Я не хотел быть бездушным существом, в которое постепенно превращался. Вспоминая все хорошее, что происходило со мной, я старался изменить свою сущность, холодную и бессердечную.
Борясь за свой безудержно скатывающийся в пропасть безумия рассудок, я пытался согласовать раздирающие меня на части противоречивые мысли, вернуть однозначное восприятие пережитых событий. Втолковывал себе раз за разом, что я не Тил, что Мэри — добрая и прекрасная девушка, а не мерзкий варг, что она мне не враг, а лучший друг. И более того, она достойна любви, а не ненависти.
Вскоре я полностью утратил восприятие времени. Безумный полусон-полуявь все длился и длился, сводя с ума. И неизвестно, через сколько декад я отыскал возможность эффективно бороться с терзающими противоречиями. Эмоциональные воспоминания оказались той ниточкой, что вывела меня из этого состояния. Именно они позволили опереться на несомую ими чувственную мощь и укрепить свои позиции в выстраивании устойчивого мировоззрения. Воспоминания нельзя было трактовать негативно, и потому отрицательные мысли четко воспринимались как чужеродные и успешно подавлялись. Постепенно накопив достаточное количество логических связей с ситуациями, которые воспринимались теперь однозначно, не вызывая противоречивых мыслей, я обратился к самому последнему воспоминанию — близости с Мэри.
И столкнулся с неприятием данной ситуации. У меня получилось что-то вроде раздвоения личности, и я пытался убедить сам себя в собственной правоте. Как Тил, я был раздражен испытываемым удовольствием, доставляемым гнусным созданием Мирраха, а как Дарт обрел покой и умиротворение. Стала четко видна та грань, что разделяла противоречивые сущности, и мне, хоть и с немалым трудом, но удалось уничтожить инакомыслие. Столь прекрасное переживание должно таковым и остаться, и неважно, что Мэри — варг. Я точно знал, что в момент нашей близости и не думал о проклятом роде Мэри, и это не могло меня тогда раздражать. В итоге я смог избавиться от раздвоения личности.
- Предыдущая
- 24/101
- Следующая
