Дело принципа - Макбейн Эд - Страница 45
- Предыдущая
- 45/55
- Следующая
Большой Дом. У них стволы! Бежим!
(Раздаются выстрелы. Полупьяные Громовержцы скатываются с крыльца, выскакивают на улицу и бросаются врассыпную, пытаясь не попасть под пули. К счастью, пистолеты самодельные — выстрелить из такого можно лишь один раз. Изготавливается такого рода оружие при помощи резинок, обработанных напильником бойков от игрушечных пистолетов для стрельбы пистонами, деревянных реек и полых цилиндров от автомобильных радиоантенн. Спусковой механизм игрушечного писюлета приводится в действие при помощи обыкновенной резинки, и из ствола, сделанного из автомобильной антенны, вылетает пуля 22-го калибра. Вообще-то в Гарлеме можно без труда раздобыть и настоящее оружие, и если верить Всадникам, то в их арсенале имеется аж целых три ствола 38-го калибра. Но сегодня они вооружены, по гарлемским меркам, довольно примитивно — очевидно, в связи с ничтожностью повода, послужившего причиной для ссоры. Скорее всего, они даже не ставят перед собой цель нанести противнику сколь-нибудь ощутимый урон, устроив этот пиратский рейд лишь для того, чтобы избежать намечавшейся разборки, ибо дешевая шлюха не стоит таких стараний.
Но самодельный пистолет, хоть и не сравнится по убойной силе и точности стрельбы с настоящим оружием, тоже не игрушка. К тому же патроны 22-го калибра, вылетающие из импровизированного ствола, самые что ни на есть настоящие. И ими запросто можно убить человека.
Одна из пуль ранит Дома в ногу. Он кое-как добирается до тротуара, где опускается на четвереньки и ползет, надеясь укрыться в каком-нибудь из подвалов. К нему подбегают Амбал Рейрдон и Дэнни Дипаче. Они подхватывают Дома под руки и тащат его к спасительной лестнице, ведущей в подвал углового дома. Выстрелы теперь раздаются реже. Лишь восемь нападавших были при оружии, и семеро из них уже расстреляли свои единичные заряды. Последний подросток стреляет наугад, после чего все двенадцать устремляются на угол улицы, минуя по пути и то убежище, где укрылись от них Большой Дом, Амбал и Дэнни.)
Большой Дом. Скоты! Сволочи! Вонючие ублюдки!
Дэнни. Тс-с… тише, они могут услышать нас!
Большой Дом. Как думаешь, теперь я лишусь ноги? Да? Мне отрежут ногу?
Амбал. Тихо! Ради Бога, заткнись!
Дэнни. Что они там делают?
Амбал. Остановились на углу.
Дэнни. Что это? Слышите? (Они прислушиваются.).
Амбал. Сирена! Похоже, сюда едут фараоны!
Дэнни. Отлично! Они все при стволах. Вот теперь-то…
Амбал. Подожди. Смотрите!..
(Все трое подаются вперед, выглядывая из подвала. Всадники остановились на углу. Там же стоит Рафаэль Моррес, куртка на нем расстегнута. Один за другим Всадники поспешно передают ему свои самопалы, по очереди вкладывая их в его открытую ладонь. Один за другим он прячет пистолеты за пазухой и сует их за пояс, действуя быстро и уверенно. Фрэнки Анарильес последним избавляется от оружия. Остальные Всадники к тому времени уже разбежались группками по двое-трое. Фрэнки передает Морресу свой пистолет.) Фрэнки (хлопая его по плечу). Молодец, Ральфи.
(Он убегает. Рафаэль Моррес застегивает «молнию» на куртке и как ни в чем не бывало продолжает свой путь по улице, постукивая по тротуару перед собой самодельной тросточкой, когда к обочине подруливает полицейская машина.) Первый полицейский. Эй, ты! А ну стой!
(Моррес медленно поворачивается в его сторону. Полицейский уже собирается выйти из машины, когда его напарник, сидящий ближе к тротуару, останавливает его.) Второй полицейский. Не суетись, Чарли. Он не из их компании. Это слепой парнишка. Я его и раньше видел. Наверное, живет тут неподалеку.
(Полицейская машина уезжает. Моррес ускоряет шаг. Постукивая тросточкой, он продолжает путь по длинной улице, ведущей в Испанский Гарлем.)
— Теперь понимаете? — спросил Большой Дом. — Этот парень был оруженосцем у Всадников. Они отдали ему стволы, и он преспокойненько ушел. А значит, даже если бы копы и прихватили бы кого-нибудь из участников нападения, то им все равно удалось бы отмазаться.
— Да уж, тут вам не просто антенна. Это небось покруче будет, не так ли? — заметил Ганнисон.
— В каком смысле? — не понял Хэнк.
— Иногда они используют в качестве оружия антенны, — пояснил Ганнисон. — Срывают их с машин. Получается остроконечный прут, с помощью которого можно запросто превратить физиономию противника в кровавое месиво. К тому же есть еще одно преимущество — доступность, а значит, потом и выбросить не жалко. Другое дело — самопалы.
— А вы, похоже, специалист по части автомобильных антенн, да? — спросил Большой Дом.
— Сынок, меня ты уже ничем не удивишь. И все ваши уловки мы видели-перевидели. Дом пожал плечами.
— Но дело в том, — устало проговорил он, — что этот Рафаэль Моррес тоже не был святым.
— Значит, ты утверждаешь, что однажды он выступил в роли оруженосца? — уточнил Хэнк.
— Однажды? Да Господь с вами, мистер! Я утверждаю, что он был членом этой чертовой банды!
Она знала все признаки его беспокойства.
Она сидела напротив, делая вид, будто увлечена разгадыванием кроссворда из воскресной газеты за прошлую неделю, а сама незаметно поглядывала на Хэнка, занятого чтением аккуратно перепечатанных записей, и вскоре у нее уже не осталось ни малейших сомнений в том, что у него что-то случилось.
Вот уже три раза он вставал из-за стола и отправлялся в кухню, чтобы принести оттуда стакан воды. Два раза выходил в ванную. Отточил четыре и без того остро отточенных карандаша, а потом минут через десять зачем-то принялся точить их снова. А просматривая записи, приготовленные для суда, беспокойно ерзал в кресле.
— Хэнк? — не выдержала она наконец.
— М-м-м? — вопросительно промычал он, оборачиваясь к ней и снимая очки.
У него были воспаленные глаза, и она поняла, что он устал. В этот момент он казался совсем юным и беззащитным. Губы его тронула грустная улыбка, и ее сердце сжалось от жалости, ей захотелось броситься к нему, прижать его голову к своей груди.
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да. Все в порядке. — Он снова улыбнулся.
— Нервничаешь перед судом?
— Обычный мандраж, — ответил он. И вздохнул. — Пожалуй, на сегодня хватит. У меня впереди еще целых два дня. Вполне достаточно для того, чтобы еще раз перечитать все это.
— Так в чем же дело?
— Просто нужно ознакомиться еще с отчетом из лаборатории, — проговорил он. — А еще… — Он пожал плечами. — Кэрин…
— Что?
— Убийство — это… Ведь это же убийство, правда?
— Да что с тобой, милый?
— Ничего, не обращай внимания. Просто… Нет, ничего. — Он снова надел очки и, покопавшись в портфеле, достал голубую папку с отчетом. Она внимательно наблюдала за тем, как он читал. Вот он замер, затем выпрямился в кресле, а потом склонился над листком бумаги и принялся заново перечитывать его, медленно водя пальцем по строчкам, словно ученик из группы для умственно неполноценных детей. Закончив читать, покачал головой, рывком отодвинул кресло и принялся расхаживать по комнате, а она все сидела, беспомощно глядя на него.
— Давай выйдем на улицу, — предложил он в конце концов. — Прогуляемся. Ведь Дженни-то еще нескоро вернется, да?
— Она пошла на вечеринку. Похоже, кто-то из соседей все же осмелился нарушить объявленный нам бойкот.
— Тогда идем. Пожалуйста, Кэрин, идем. Мне необходимо выйти на свежий воздух. Я должен подумать.
Они вышли из дома и отправились вниз, к реке. Стояла теплая летняя ночь, гонимые ветром, по небу плыли темные облака, то и дело закрывающие собой рогатый полумесяц. Они прошли через заросли и затем расположились на ровном каменном выступе, с которого была видна уходящая вдаль железная дорога и река. Закурили. Она увидела его лицо, выхваченное из темноты крохотным огоньком спички, — лицо молодого человека, такого неопытного и беззащитного. И ей снова безотчетно захотелось обнять его.
— Что у тебя стряслось, Хэнк? — осторожно поинтересовалась она.
- Предыдущая
- 45/55
- Следующая