Дело принципа - Макбейн Эд - Страница 42
- Предыдущая
- 42/55
- Следующая
Дэнни. Мне не нравится в Гарлеме.
Дипаче. Ничего, Дэнни, привыкнешь. Мы с мамой считаем, что будет лучше всего…
Дэнни. Там избивают людей. Я однажды сам видел это.
Дипаче. Когда это было?
Дэнни. Когда умер дедушка и мы ездили на похороны. Когда мы вместе с Кристиной пошли за мороженым.
Дипаче. Ты никогда не рассказывал мне об этом.
Дэнни. Они гнались за чернокожим парнишкой. Их было много, целая ватага. Тот парень попытался вскочить на машину, остановившуюся у светофора. Он пытался убежать от них. Но там не оказалось подножки, и, когда машина тронулась, он просто ухватился за ручку двери и повис, поджав ноги, пытаясь удержаться на ней. Но машина набрала скорость, и он упал, а они окружили его. Они ударили его мусорным баком. Я до сих пор помню, как он лежал на дороге, а те ребята схватили урну для мусора и бросили ему на спину. Темнокожий парень лежал на земле, прикрывая руками затылок, а тяжелая урна переходила из рук в руки, раз за разом обрушиваясь на него. А потом приехали полицейские.
Дипаче. Ты никогда не рассказывал мне об этом.
Дэнни. А потом, когда мы с Кристиной пошли дальше, нас обогнали два парня из той компании, и я слышал, как один из них сказал: «Видал, как я приложил этого козла? Нет, все-таки нужно было лупануть его еще разок по башке, чтобы мозги повылазили». Вот так он сказал. И засмеялся. И тот парень, что шел с ним, тоже засмеялся. Это было в тот день, когда мы хоронили дедушку. Потом мы вернулись в траурный зал, где лежал в гробу дедушка. Я тогда еще заплакал, помнишь? До этого я не плакал по дедушке. А потом заплакал.
Дипаче. Я не видел, как ты плакал, Дэнни. Вот уж не знал, что мой отец так много значил для тебя.
Дэнни. Пап, мне не нравится Гарлем.
Дипаче. Но здесь у меня больше нет работы. А тот обувной магазин…
Дэнни. Пап, а разве обязательно переезжать в Гарлем? Пап, мне там не нравится. У меня и друзья здесь и…
Дипаче. Ничего, заведешь себе новых друзей.
Дэнни. Я не хочу дружить с ребятами, которые избивают цветных урнами из-под мусора.
Дипаче. Не все дети в Гарлеме такие, как они.
Дэнни. Пап, ну послушай меня. Неужели ты не можешь хотя бы на минутку оставить этот куст и выслушать меня?
Дипаче. Что еще, Дэнни?
Дэнни. Я не хочу жить в Гарлеме, пап. Ну пожалуйста. Я не хочу там жить.
Дипаче. Дэнни, все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Я потерял работу.
Дэнни. Но почему, черт возьми, почему ты ее потерял?
Дипаче. Выбирай выражения, когда разговариваешь с отцом.
Дэнни. Извини, но почему ты должен был потерять работу? Почему ты не смог удержаться на этом месте? Почему именно ты, пап?
Дипаче. Сократился выпуск продукции. Так что дело не во мне.
Дэнни. Но я не хочу жить в Гарлеме!
Дипаче (начиная раздражаться). Ты будешь жить там, где будем жить мы с мамой!
Дэнни. Я не хочу там жить! Я не хочу и не буду жить там, где ребята…
Дипаче. Дэнни, вопрос уже решен, мы переезжаем. Все. И больше я не желаю слышать ни слова на эту тему.
Дэнни. Пап, ну пожалуйста, неужели ты не понимаешь? Я не смогу там жить. Я… Мне…
Дипаче. Что тебе?
Дэнни. Мне… мне…
— И он так и не закончил той фразы? — спросил Хэнк.
— Нет, — покачал головой Дипаче. — Но вчера вечером, размышляя об этом, я, кажется, понял, что он пытался сказать мне.
— И что же?
— Он пытался сказать, что ему будет страшно. Страшно. — Дипаче замолчал. — А я его так и не услышал.
Глава 11
Наступила пятница, до начала процесса оставалось всего три дня, шрамы на лице Хэнка несмотря на то, что его выписали из больницы, были все еще заклеены пластырем. В его кабинете требовательно зазвонил телефон.
— Мистер Белл, это лейтенант Канотти.
— Очень приятно, — сказал Хэнк.
— Ваш отчет готов, он у меня.
— Отчет? Какой отчет?
— Об экспертизе ножей.
— А… ну да. А я и забыл.
— Да что с вами, Белл? У вас что, память отшибло? Вы же, кажется, собирались даже жаловаться на меня своему начальству, хоть это-то вы помните?
— Помню.
— Так в чем же дело? Куда девался энергичный, рвущийся в бой помощник окружного прокурора? — Канотти немного помолчал. — Неужели в той уличной драке с вас сбили спесь?
— Канотти, я занят, — сказал Хэнк. — Так что давайте излагайте покороче и по существу вопроса. Я вас недостаточно близко знаю, чтобы выходить на тропу войны.
Канотти усмехнулся и как ни в чем не бывало продолжал:
— Мы провели с этими ножами кучу тестов. Качественных отпечатков с них снять не удалось, видимо, они смазались, когда ножики перекочевали к этой девице, Руджиэлло. Но зато обнаружилась другая весьма занятная деталь. По крайней мере, мне она показалось интересной.
— И что же это?
— Вот получите отчет и увидите сами. Я направляю вам экземпляр вместе с ножами. Только не забудьте расписаться в получении, хорошо?
— И когда он будет у меня? — спросил Хэнк.
— Отправлю курьера прямо сейчас. А суд, насколько мне известно, начнется в понедельник, так?
— Так.
— Ну вот и замечательно. Так что у вас впереди еще целые выходные, чтобы поразмыслить, что к чему. — Канотти снова усмехнулся. — Очень надеюсь, что ваша версия от этого не слишком пострадает.
— Что вы имеете в виду?
— А вот прочитаете отчет и сами все узнаете. Как я уже сказал, интересный получился документ.
— Ладно, сам прочитаю.
— Конечно. До свидания, мистер Белл. Мне было очень приятно работать с вами. — И Канотти повесил трубку.
Хэнк тоже опустил трубку на рычаг, и почти в тот же миг телефон разразился новой трелью.
— Алло?
— Белл, это вы? Говорит лейтенант Ганнисон из 27-го участка. У меня тут есть кое-что, что может вас заинтересовать. Вы не могли бы ненадолго заскочить к нам сюда?
— И что же это такое?
— Кое-какая информация по делу Морреса. Некоторые уточняющие детали.
— Сейчас я занят, нет никакой возможности вырваться, — сказал Хэнк. — А как насчет второй половины дня?
— Весь день после обеда я буду у себя. Так что приезжайте в любое время. Есть тут у меня один человек, с которым вам не мешает переговорить.
— Ладно, тогда до встречи, — сказал Хэнк и повесил трубку.
Курьер из лаборатории прибыл лишь в половине третьего. Хэнк, уже собиравшийся уходить из офиса, сунул документ в портфель вместе с остальными бумагами, запер конверт с ножами в ящике стола, а затем поставил свою подпись в расписке о получении, протянутой ему терпеливо дожидавшимся посыльным. Он собирался заехать к Ганнисону, а затем отправиться прямиком домой и уже там обдумать последние штрихи к своей версии дела, чтобы успеть до понедельника, когда в суде начнется назначение состава суда присяжных.
В полицейский участок Хэнк прибыл лишь в начале четвертого. Он взглянул на зеленые светильники, установленные по обеим сторонам широкого, каменного крыльца, а затем поднялся по лестнице и вошел в комнату дежурного. Табличка на стене у стойки гласила: «Все посетители обязаны сообщить цель своего визита дежурному офицеру». Он направился к высокому барьеру, где тотчас завладел вниманием сидевшего за ним сержанта, и доложил:
— Мне нужен лейтенант Ганнисон. Я из службы окружного прокурора.
— Вверх по лестнице, — обронил сержант, после чего снова уткнулся в разложенные перед ним бумаги.
Хэнк поднялся наверх, следуя в направлении, обозначенном на указателе «Детективы», и уже нашел нужную ему дверь, когда его остановил тип в рубашке с коротким рукавом с нацепленной поверх ее плечевой кобурой, из которой торчала рукоятка пистолета.
— Вы кого-то ищете, сэр? — поинтересовался он.
— Мне нужен лейтенант Ганнисон, — ответил Хэнк.
- Предыдущая
- 42/55
- Следующая