Последняя Битва - Злотников Роман Валерьевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/73
- Следующая
– Вот и все, уважаемый, здесь мы с вами расстаемся. Я, как и обещал, довез вас до Сумерка, мои верблюды везли вашу воду, а вы хорошо охраняли караван.
Мужчина, к которому обратился караванщик, нахмурился:
– А может быть… Караванщик его оборвал:
– Нет! Я же сказал, до СКАЛЫ вы будете добираться сами. Я не знаю туда дороги и пока еще не сошел с ума до такой степени, чтобы пытаться ее узнать. – Он ударил в бока своего верблюда босыми пятками и шустро потрусил в сторону рыночной площади.
Толпа на мгновение замерла, затем начала стремительно редеть. Если чьи-то губы произнесли ЭТО слово, то самое разумное – побыстрее оказаться как можно дальше от того, кто совершил подобную глупость. Через какие-то две минуты от плотной толпы зевак осталась лишь пара калек да толстый увалень евнух с явными признаками дебильности на лице. Мужчина, собиравшийся отправиться к Скале, окинул их угрюмым взглядом, посмотрел на скопище глинобитных хижин размером от силы пять на шесть локтей и на видневшийся за ними уродливый сарай побольше, по-видимому изображавший из себя центральный храм города Сумерк, и повернулся к товарищам.
– Кранк, лучникам натянуть тетиву. Сбагр, возьми троих меченосцев и поймайте мне какого-нибудь урода из этого городка. Кого-нибудь, кто может указать нам путь к Скале или хотя бы указать того, кто знает туда дорогу. – Он презрительно усмехнулся. – Я не намерен церемониться с придурками, населяющими это забытое богами место, и медлить, когда мы почти у цели.
Через десять минут меченосцы приволокли троих испуганных мужчин крайне субтильного телосложения, что было характерно для здешних мест. По их изрезанным морщинами лицам было совершенно невозможно даже приблизительно определить их возраст. Тот, кого звали Сбагром, звонко брякнул кулаком по левой стороне истертой бронзовой кирасы и хрипло доложил:
– Исполнено, центор. Эти собаки разбегаются при нашем появлении. Мы сумели поймать этих троих, но вот этот чуть не откусил Грамку палец.
Центор хмуро кивнул и, повернувшись к пленникам, окинул их презрительным взглядом:
– Эй вы, дерьмо. Кто сможет проводить меня к Скале?
Ни один из троицы ему не ответил. Центор подождал некоторое время, потом вытянул из ножен тяжелый бронзовый меч и, качнув его в руке словно в раздумье, вдруг резко, с оттягом, рубанул по шее крайнего справа. Солдат, стоявший рядом с этим пленником, еще во время замаха скользнул назад и влево, так что, когда голова пленника с влажным хрустом отделилась от тела и из обрубка шеи выплеснулся фонтан крови, на солдата не попало ни капли. По такой слаженности действий можно было понять, что эта казнь отнюдь не первая. Тело, отброшенное ударом тяжелого меча, рухнуло на землю. Двое пока еще живых пленников молча повернули головы и проводили невозмутимым взглядом падение трупа, после чего все с той же невозмутимостью вернули головы в прежнее положение и смежили веки. Центор скривился. Он рассчитывал произвести несколько большее впечатление. Ну да ладно, еще не все потеряно. Центор растянул губы в косой усмешке. Тоже мне, стоики… В этом забытом всеми богами краю Ооконы готовность к безропотной смерти почему-то считалась доблестью для мужчины. Но у него было достаточно опыта, чтобы знать, как прихватить даже таких безропотных уродов.
– Сбагр, назначь две пятерки и поводи этих уродов по улицам. Если из какого двора выскочат женщины и начнут причитать – всех в том дворе вырезать… женщин, стариков, детей, особенно мальчиков… вернее, мальчиков сначала кастрировать, а уж потом зарезать…
Договорить он не успел. Безучастно стоявшие перед ним полуживые трупы в одно мгновение превратились в двух разъяренных гарзмани, остервенело пытающихся дотянуться до горла стоящего перед ними человека зубами и ногтями. Однако солдаты были готовы к такому развитию событий, и этим подобиям песчаных шакалов не удалось дотянуться до вожделенной цели, что еще раз подтвердило – вся эта сцена была уже не раз отработана.
Когда обессиленные пленники повисли на руках удерживающих их солдат, центор довольно осклабился и, примерившись, пнул одного, потом другого в пах.
– Это чтобы больше не дергались…
Когда пленники перестали корчиться от дикой боли, он подошел к ним, ухватил обоих за подбородки, задрав головы вверх, и спросил, переводя взгляд с одного перекошенного лица на другое:
– Ну… надумали чего?
Несколько мгновений оба молчали, затем левый, скривившись, натужно прошептал:
– Я покажу… кто знает.
Центор удовлетворенно кивнул и коротким привычным движением ударил правого в межреберье. Меч был несколько толще, чем промежутки между ребрами этого доходяги, поэтому удар сопровождался звонким хрустом сломавшихся ребер. Центор выдернул меч, ловко отведя лезвие в сторону, чтобы не слишком сильно измарать его в крови, и вытер то, что было на лезвии, о намотанную на голову трупа чалму, после чего спокойно убрал меч. Двое солдат, державших тело, выпустили его, и труп просто сполз в пыль, сложившись кучкой, будто старое тряпье. Судя по спокойной размеренности действий, ни сам центор, ни его солдаты не видели во всем этом ничего особенного. В конце концов, зачем им еще один пленник? Да и потом – должно же быть какое-то преимущество у того, кто согласился сотрудничать!
Дом, к которому они подошли, находился на противоположной окраине поселения и, несмотря на такой же тускло-песчаный цвет стен и нависающую грибом крышу из пластов высушенной глины, немного отличался от остальных. Вернее, этот дом отличался от других СИЛЬНО, просто… кто-то довольно умелый приложил немало усилий, чтобы эти отличия не особенно бросались в глаза. И действительно, форма и материал стен и крыши, глинобитный заборчик, окружавший внутренний дворик, – все было очень похоже, но стоило приглядеться, как становилось понятно, что этот дом построили с гораздо большим тщанием и аккуратностью, причем сделали это люди, имеющие представление, КАКИМ должно быть нормальное человеческое жилище.
Проводник остановился перед невысокой калиткой, которая была врезана в глинобитную стену немного под углом, отчего ее явно несколько большие размеры не так бросались в глаза, и, немного поколебавшись, протянул руку и схватился за привязанную к двери узловатую деревянную колотушку, изготовленную из корня песчаной колючки. Центор уже встречал такие в других поселениях Великой пустыни и помнил, как его удивило, что невзрачный на вид кустик имеет такую мощную корневую систему. По переулку разнесся звонкий стук. Несколько мгновений ничего не происходило, потом за забором послышались шаркающие шаги и дребезжащий старческий голос прошамкал:
– Прошу простить, эме, но нынче у меня занято.
Центор фыркнул: похоже, в этой дыре все-таки иногда встречаются приличные люди (обращение “эме” было принято в среде венетской знати и означало, что говоривший обращается к равному себе). Конечно, большинству купчишек, добиравшихся до этого заброшенного местечка, подобное обращение показалось бы вполне приемлемым, но он не собирался позволять какому-то владельцу занюханного постоялого двора на окраине Ооконы считать себя ровней центору “золотоплечих”. По-видимому, эти мысли слишком ясно отразились на его обветренном лице, а может, его люди за много лет уже научились читать любые его мысли и желания или у всех его спутников за эти годы мозги начали одинаково работать, короче, не важно, что послужило этому причиной, но Сбагр, не дожидаясь команды, крепко пнул дверь и заорал:
– Ну ты, верблюжье дерьмо, открывай, иначе я с охотой поучу тебя приличным манерам!
Внутри на мгновение установилась тишина, затем калитка поспешно распахнулась. Сбагр, уже держащий ногу наготове, тут же пнул открывшего так, что тот с испуганным хеканьем упал навзничь, и, скользнув внутрь, замер в настороженной позе. Спустя мгновение он выпрямился и, коротким кивком показав центору, что ничего подозрительного не заметил, отступил в сторону, освобождая проход. Центор неторопливо шагнул вперед, не обращая внимания на приглушенный топот за спиной и по бокам. Его бойцы привычно рассыпались по двору, натянув луки и взяв под контроль все окна, углы, да и просто дырки, откуда могла прилететь стрела или пращная пуля.
- Предыдущая
- 22/73
- Следующая
