Беглец - Макбейн Эд - Страница 24
- Предыдущая
- 24/48
- Следующая
Его голова вновь легла к ней на грудь. Она услышала, как через минуту его дыхание стало ровным и спокойным, и поняла, что он провалился в сон. Синди легко поцеловала его в лоб и крепко прижала к себе.
— Похоже, что, того и гляди, выглянет солнце, — пробурчал патрульный.
— Да. Похоже.
Полицейский умирал со скуки. Вызовов не было, а утро выдалось на редкость спокойным. Такое впечатление, что добрая половина обитателей Гарлема все еще спала мирным сном.
— Нет ничего хуже, чем пасмурный день в Гарлеме, — продолжал коп. — Какого черта, сдается мне, в мире вообще нет ничего паскуднее, чем паскудный пасмурный день в этом проклятом Гарлеме! А ты как думаешь?
— Ну... не знаю.
— Вот в этом-то вся и беда, — вздохнул полицейский. — Ничего-то вы, ребята, не знаете.
Он скорчил недовольную мину и облокотился на стойку бара.
— Если бы я жил в Гарлеме, то можешь прозакладывать свою задницу — я бы все знал, что тут и как. Да какого черта, я и так знаю этот проклятый, Богом забытый район лучше, чем все эти черножопые, что живут здесь, хотя сам и не отсюда!
— Может, и так.
— Черт бы тебя подрал! Я знаю, что говорю. Могу с закрытыми глазами найти, где живет каждая черная шлюха в этом вонючем Гарлеме, и отыскать каждый кабак! Знаю, где все их проклятые тиры. А если хочешь, могу перечислить всех и каждого, кто в этом засранном районе сидит на игле! Да и кто толкает им зелье тоже.
Его собеседник с сомнением покачал головой:
— Интересно, если ты все это знаешь, почему бы не взяться и не очистить эту помойку?
— Ну, скажу тебе, ты, видно, совсем желторотик! Похоже, и понятия не имеешь, как мы работаем.
— Ну... сказать по правде, не совсем.
— Вся загвоздка в том, чтобы отыскать их, — охотно принялся объяснять полицейский. — Если ты знаешь, как их найти, то взять их можно в любую минуту. Нагрянуть как гром с ясного неба, и баста. Но штука в том, что если мы накроем, к примеру, одну забегаловку, то все остальные мигом пронюхают и прикроют лавочку. И что тогда прикажешь делать, как по-твоему?
— Эй, а какая разница? То есть я хочу сказать, раз ты знаешь, где они, но сидишь сложа руки, то какая разница, крутят ли они на всю катушку или прикрылись.
— Нет, ты так ничего и не понял, — терпеливо объяснил патрульный. — Это и есть политика, детка.
— Ах вот оно что? Понимаю...
— Ни черта ты не понимаешь! Думаешь, я имел в виду, что они дают нам на лапу? А вот и нет. Просто мы тут, в Гарлеме, действуем другими методами. Это и есть политика. Ну что, въехал?
— Не совсем.
— Господи, да что с тобой толковать, когда ты ни черта не понимаешь! — с досадой проскрипел коп. Он провел пухлой рукой по лицу и выглянул в окно. — Точно, все, как я и сказал. Вон оно, солнышко! Хороший денек!
— А с утра был не очень-то хорош.
— Не важно. Пасмурно, зато тепло. А туман какой — хоть ножом режь. — Патрульный нахмурился. — У тебя нож есть?
— У меня?
— Да, у тебя.
— Забавный вопрос. На черта мне нож?
— Откуда мне знать? А почему у каждого черножопого в этом вонючем Гарлеме в кармане непременно нож? Или бритва?
— Вот уж не знаю. Да еще правда ли это?
— Вот то-то и оно, — подмигнул патрульный. — Живешь в этом вонючем Гарлеме, а сам и не знаешь, что творится у тебя под самым носом! У каждого черножопого в кармане непременно нож.
— А у меня нет.
— Тогда ты исключение, которое только подтверждает правило, — убежденно заявил патрульный.
— Забавно, — усмехнулся его собеседник. — У тебя, похоже, все негры на одно лицо. Прямо какой-то стереотип.
— Что еще за тип?
— Не важно. Не обращай внимания.
Патрульный задумчиво забарабанил пальцами по стойке.
— Слушай, ты и впрямь думаешь, эти ребята... ну, что живут здесь, иной раз ходят без ножей?
— Думаю, некоторые ходят. Но не все.
— Тогда они сумасшедшие! — убежденно заявил патрульный. — Слушай меня, парень. Тут, в Гарлеме, и глазом моргнуть не успеешь, как кто-нибудь воткнет перо тебе в бок! Или ножом порежут, или бритвой, а то и из самодельной пушки голову разнесут, как гнилой арбуз! Так и знай — тут все бывает! Зазеваешься, и конец!
— Лично у меня никогда не было никаких неприятностей.
— Ага, вот так все и говорят, пока им не сунут ножик между ребер! — Патрульный скорбно покивал. — А, чего далеко ходить — вспомни, что случилось с тем паршивым сукиным сыном, как его, Ортегой! Нашелся тут один парень, который, видно, решил, что тот слишком высоко задирает нос. И что дальше? Бах, бах, вынул пушку и разнес ему голову! Пускай, дескать, сидит тихо! Вот так, малыш!
— Ну, скажем так, Луиса я вряд ли бы смог назвать добропорядочным гражданином.
— А тут их вообще нет, этих самых добропорядочных, заруби себе на носу! Слушай, чем ты тут занимаешься, статистикой, что ли? Мексикашка Луис был точь-в-точь такой, как они все тут, в Гарлеме, — не хуже, не лучше.
— Ну знаешь, я не думаю...
— Он, — перебил его патрульный, — считал, что знает все ходы-выходы. Только пуле-то на это глубоко плевать, известное дело — дура! — И сам вдруг расхохотался. — Что ж, ублюдок получил по заслугам. Честное слово, не поверишь, мне даже жаль этого парня, которого они взяли. Ну, того, который прикончил Луиса.
— Они... так они его взяли?
— Само собой! Через пару часов, можно сказать, еще тепленького. Мы тут, в Гарлеме, знаешь, зевать не привыкли, заруби себе это на носу, парень!
— Вот оно что... То есть я хочу сказать, кто бы мог подумать, что они его взяли!
Патрульный горделиво выпятил грудь, словно сам лично повязал убийцу Мексикашки Луиса.
— Говорю же тебе, взяли. Подумаешь, большое дело!
— Жаль-то как! Ну, я хочу сказать, парнишку этого, Джонни Лейна. Знаю я его — вроде нормальный паренек был. Мы даже вроде как дру...
— Какого еще Джонни Лейна? Нет, нет, я вовсе не его имел в виду.
— Но ты же сказал...
— Ты говоришь о парне, который подрался с Луисом пару недель назад, верно? Да, мы, знаешь, вначале тоже решили, что это его рук дело. Оказывается, нет. Его прикончил совсем другой парень. Некто Браун, Чарли Браун. Слышал о таком?
— Нет. Нет, я... то есть ты хочешь сказать, Джонни не убивал Луиса?
— Ага. Словом, прикончил его совсем другой парень. Сказал, что пристрелил ублюдка, потому как тот его не устраивал! Бах, бах, и мексикашке конец! — И дюжий полицейский снова надулся от гордости. — А мы тут его и сцапали! — И вдруг захохотал: — Да, тут такая вышла забавная штука, хочешь послушать?
— Ну?
— Другой парень... ну, этот самый Лейн... слушай, сдается мне, он и знать не знает, что мы взяли убийцу. — Теперь он просто умирал от смеха. — Думает небось, вся полиция города гоняется за ним высунув язык! Ну, разве не смешно?
— Так он даже не знает?! Но... но разве вы не должны...
— Сам узнает рано или поздно, — давясь хохотом, ответил патрульный.
— Но как?! Кто ему скажет?
— Дьявольщина, можешь сам ему сказать, если охота!
— Я?
— Конечно, валяй! На здоровье! — Тучный коп поскреб подбородок. — Ладно, надо все-таки позвонить. Слушай, а денек-то, похоже, будет что надо!
— Да.
— Ладно, пока, дружище. Гляди, чтобы все было путем, идет?
— Конечно, конечно. Большое спасибо.
Патрульный неохотно оторвался от стойки, толкнул дверь и вышел на улицу. Висевший над дверью колокольчик слабо звякнул. Обернувшись, он помахал своему собеседнику и неторопливым шагом направился вниз по улице.
Странное дело — не было ни единого человека в Гарлеме, кроме полицейских, разумеется, который бы знал, что подозрение в убийстве с Джонни Лейна снято.
Мужчина, который только что разговаривал с патрульным, облокотился на стойку бара в углу аптеки Лефковича и задумчиво пожевал губами.
Звали его Френки Паркер.
Глава 10
Да, забавный оборот событий, подумал Френки.
- Предыдущая
- 24/48
- Следующая