Бойцы с окраины Галактики - Злотников Роман Валерьевич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/87
• Следующая

Млокен-Стив удивленно покачал головой:

— Маленькие, невооруженные корабли…

— А тебе никогда не приходило в голову, почему мы прекрасно знаем характеристики любого класса и типа кораблей нашего флота, не говоря уж о флоте противника, а о курьерах нам не известно ничего, кроме силуэтов и как на них реагирует идентификатор? И нам даже не намекнули о технике и особенностях их пилотирования.

— Ну… А действительно? — озадаченно пробормотал Млокен-Стив.

Энтони многозначительно усмехнулся:

— Просто это самые быстрые корабли во Вселенной. Во всяком случае, в том ее клочке, который мы немного знаем.

К десяти часам утра начальник орбитальной крепости Тенсор был уже на грани истерики. Во всяком случае, он прекрасно осознавал, что если не принять каких-то срочных мер, то дело вполне может обернуться тем, что после встречи императора у парадного трапа в центральном шлюзе вместо рапорта его просто пошлют куда подальше. Для того чтобы представить вероятные последствия сего действия, не нужно было обладать особым воображением. Однако те меры, которые он мог бы предпринять лично, сулили не лучшее завершение, ибо начальник был в таком состоянии, что рюмкой явно не обойтись, а если встречать императора едва держась на ногах, то в конечном итоге он оказался бы там же, где и в первом случае, но уже без единой толики морального удовлетворения.

Все это пришло на ум адмиралу Эктонеру, когда он быстрым шагом взбегал по наклонному пандусу на третий, шлюпочный уровень. В самом конце пандуса адмирал прибавил шаг и, свернув за угол, чуть не налетел на двоих десантников, уже втиснутых в тесные и густо покрытые галуном парадные мундиры, которые сосредоточенно раскатывали тяжеленную ковровую дорожку.

Адмирал попытался затормозить, но он набрал слишком большую скорость, а потому смог только лишь слегка замедлиться и выиграть мгновение для того, чтобы сделать нелепый прыжок в сторону и замереть в дурацкой позе, ухватившись за выступ газоанализатора и держа на весу левую ногу. Это оказалось последней каплей. Адмирал свирепо взвыл и, отведя назад болтающуюся в воздухе ногу, со всего маху засветил ближайшему из десантников по обтянутому парадными рейтузами заду.

Орбитальная крепость Тенсор была построена около ста двадцати лет назад и до сих пор оставалась одним из самых крупных орбитальных объектов, висящих в небе над столицей. В свое время она представляла из себя несокрушимую скалу, которая могла бы обломать зубы целому флоту вторжения. Однако с той поры она ни разу серьезно не модернизировалась. Все, что досталось на ее долю за прошедший век с небольшим, — это замена изношенного оборудования да еще произошедшее лет пятьдесят назад частичное перевооружение, во время которого были заменены орудия противодесантного комплекса, поскольку промышленность прекратила производство снарядов старого калибра. Так что к настоящему моменту крепость представляла собой скорее нечто вроде ярко сияющего огнями елочного шара, чем грозную боевую единицу. И поскольку высшее командование также понимало это, крепость Тенсор постепенно стала считаться местом почетной ссылки. Здесь дослуживали свой век те, кто от службы уже ничего не ждал, но и увольняться тоже не собирался, а также отпрыски благородных семей, которые поступили во флот, повинуясь семейной традиции. Тем более что между крепостью и столицей ежедневно курсировал орбитальный «шаттл», так что многие умудрялись, отстояв суточную вахту, успеть к ужину в бордовый зал «Дальсесиора», а на следующий день, позавтракав на террасе в «Конгоно», прибыть обратно к вечернему разводу. Адмирал Эктонер смотрел на подобные шалости сквозь пальцы. Он был как раз из тех, кто упустил свой шанс подняться выше, и его назначение было именно почетной ссылкой. Так что адмирал действовал по принципу: «Живи сам и давай жить другим», зная, однако, меру. Он имел все основания надеяться, что спокойно доживет на своей должности до полной адмиральской пенсии. И вот на тебе…

Все началось неделю назад. Сначала в крепость по специальному приказу адмиралтейства были доставлены несколько десятков танакийцев. Адмирал был прекрасно осведомлен об их репутации, хотя с выпускниками сей альма-матер сталкивался нечасто. Но одно их присутствие на борту вверенной ему крепости уже являлось изрядным раздражающим фактором. Проконтролировав размещение гостей, которыми командовал этот образцово-показательный Эсмиер, адмирал сплюнул между ног, отгоняя посланцев темной бездны, и молчаливо возопил святым стихиям озаботиться тем, чтобы эти непрошеные гости побыстрее отбыли к себе домой. Как же, жди. Вся прошедшая неделя была цепью мелких неприятностей. Сначала пришел дурацкий приказ адмиралтейства, предписывающий оказать всемерное содействие этому несносному Эсмиеру. Потом одна из барж снабжения снесла мачту адмиральского причала. Потом драка между нижними чинами, причиной которой послужили результаты финального матча на первенство флота по болу. Но самое страшное началось вчера вечером. Еще днем адмирал собирался сразу по окончании послеобеденного построения спуститься в столицу: один старый приятель праздновал присвоение очередного чина и по сему поводу устраивал дружескую попойку, а ему самому не очень-то хотелось околачиваться на борту крепости в то время, когда здесь же обретается этот служака Эсмиер. Но его с самого утра мучили какие-то странные предчувствия, а когда вдобавок ко всему началась почечная колика, он с каким-то странным облегчением отказался от казавшейся столь благоприятной перспективы, позвонил «вниз» и извинился.

Позволив эскулапам заткнуть себя на полчаса в медкамеру и выслушав нудные причитания главврача, он укрылся в своей каюте и стал готовиться к худшему. Ближе к вечеру ввалился главный инженер и доложил, что полетел сердечник главного реактора второго автономного блока, да и первый блок тоже дышит на ладан, а перед самым ужином перед светлыми очами адмирала возник шеф-повар с докладом о том, что консервированный соус «пронколо» из только что поступившей партии продуктов попорчен грибком. Но поставщик был старым приятелем адмирала, с которым он к тому же имел кое-какие личные дела, поэтому, уточнив, что все остальное из этой партии вроде бы годно к употреблению, Эктонер наорал на повара и приказал оставить его в покое и больше не тревожить всякими дурацкими докладами. Наконец когда по ангарам, кубрикам и коридорам крепости громкоговорители разнесли сигнал отбоя и адмирал, переодевшись в пижаму, сидел в своей каюте и читал с экрана последний выпуск журнала «Бега и скачки», в дверь громко постучали. У Эктонера засосало под ложечкой. Вот оно… По окончании рабочего дня он принципиально отключал терминал связи у себя в каюте, обставленной тяжелой, антикварной мебелью, отчего адмирал имел возможность иногда потешить себя иллюзией, представив, что он не болтается в нескольких тысячах миль над столицей, а приятно устроился в одном из кабинетов своего обширного столичного дома. А на робкую попытку своего первого старшего помощника напомнить ему, что это противоречит инструкции, адмирал заявил, что не может даже предположить ситуацию, при которой распоряжения не могли бы подождать пять минут, пока он не оденется и не прибудет на командный уровень. Он поднялся и, на ватных ногах прошлепав к двери, отворил ее. На пороге стоял вестовой.

— Что? — сипло спросил Эктонер.

Вестовой испуганно сглотнул и, выпучив глаза, проорал:

— Лэр, кодограмма из императорского дворца. Кодировщик просил сообщить вам, что она зашифрована адмиральским кодом, лэр.

Адмирал побледнел и привалился к притолоке. Вестового качнуло к нему, но он не решился дотронуться до дородного адмиральского тела рукой, а потому только подпер его плечом. Спустя некоторое время адмирал осознал, что в его дебелую грудь уперлось что-то твердое, и, опустив голову, посмотрел в глаза вестового. Столь близкое присутствие низшего чина рядом со своей особой мгновенно привело адмирала Эктонера в сильную ярость, и он, грубо оттолкнув вестового, заорал:

• Предыдущая
• 50/87
• Следующая