Бойцы с окраины Галактики - Злотников Роман Валерьевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/87
• Следующая

— Даю стартовый отсчет…

Но Берс его не слышал. Решение наконец всплыло у него в голове и засверкало во всей своей гениальной простоте. Вся разгадка была в том, что это был не просто тест на технику пилотирования. Задачей этого теста было выявить именно способности курсантов действовать совместно в составе случайных групп. Именно действовать, а не просто пилотировать. Берс улыбнулся и, надавив языком на сенсорный переключатель шлема, вышел на общую волну:

— Внимание! Я — «Прайм-двенадцать», работаем так…

К концу недели они сдали практически все тесты. После того как их подгруппа с налету проскочила «большую неприятность», до постоянного состава базы наконец дошло, что танакийцев стоит воспринимать всерьез. И что прошлогодние успехи в боле, вызвавшие столько шума и потрясшие до основания всех болельщиков чемпионата, не были просто игрой случая. Сразу после того как подгруппа А-73 с блеском прошла «пыточную камеру», в отсек танакийцев толпами повалил народ из других школ, горящих желанием потаращиться на столь странных варваров. Танакийцы, которые уже успели привыкнуть к успехам землян, относились к удивлению остальных немного снисходительно. Так прошло два месяца.

Перед самым днем тезоименитства на разводе к ним подошел старина Сампей и буркнул:

— Вы у нас пока рвете впереди всех. Поэтому, чтобы совсем уж не надорвать пупки, завтра пойдете на ремонт шип-матки.

Курсанты переглянулись. Это было нечестно. Их очередь должна была подойти только через неделю, но старина Сампей осклабился и пояснил:

— У них полетел гидравлический подъемник, а они завтра собираются ставить сердечник ускорителя. Так что придется это делать вручную, и потому нужно много людей.

Он слегка поджал губы, поймав себя на том, что слишком разболтался с сопляками, и решил побыстрее закончить. Поэтому повернулся к Берсу и раздраженно произнес:

— А тебя завтра с утра хочет видеть сам шип-коммандер Сарпей. — Он сделал паузу и пояснил: — У тебя самый высокий рейтинг за последние пятьдесят семь лет, а от того, как ты провел подгруппу через «большую неприятность», у тактического анализатора базы вообще цепи замкнуло. — И он, хохотнув, отошел в сторону.

На следующее утро Берс, впервые натянув новенький, с иголочки, парадный мундир, который им пошили перед самым отлетом, поднялся на шестой, командный уровень. Выйдя из гравилифта, он на несколько мгновений задержался у отполированной до зеркального блеска стены и окинул себя критическим взглядом. Мундир был хорош и стоил целое состояние. Департамент двора и традиций строго следил за тем, чтобы первый парадный мундир молодого офицера флота был сшит вручную. Это была его первая привилегия. Второй раз на мундир, сшитый вручную, офицер мог претендовать, только получив чин адмирала. Но покрой этого мундира был рассчитан на несколько более атлетическую фигуру. Впрочем, Берса волновало, скорее, больше, не сдвинулись ли нашивки и знаки со своих точно вымеренных мест, чем то, насколько представительно он выглядит. С нашивками вроде бы все было в порядке. Он повернулся к толстой, герметичной двери, закрывавшей проем в изолирующей бронеперегородке, ведущей в центральный отсек, и вставил в прорезь замка идентификационную карточку, выданную на станции. Створки быстро и бесшумно ушли в стены.

Приемная была небольшой. За стойкой, больше напоминающей один из постов БИЦа, чем место секретаря, сидел дюжий мичман. Когда Берс шагнул внутрь, он окинул его вопросительным взглядом.

— Лэр, курсант Рюрик, личный номер ОУ-231, Танакийской его императорского величества высшей школы пилотов, второй сектор, подгруппа А-73, по вызову шип-коммандера, лэр.

Мичман молча выслушал доклад, сумрачно кивнул и, нажав пару клавиш, протянул руку:

— Идентификационная карточка?

Берс четким движением протянул ему кусочек пластика. Мичман сунул его куда-то внутрь консоли, мгновение рассматривал огоньки на пульте и, кивнув, указал на дверь:

— Входите.

Кабинет шип-коммандера Сарпея, с одной стороны, был абсолютно не похож на кабинет адмирала Эсмиера. Тот был образчиком позднеэзонеройского стиля, имел окна и нес на себе отпечаток антикварности. Этот явно был переделан из какого-то намного большего помещения и строго функционален. Но, с другой стороны, они чем-то неуловимо напоминали друг друга. Вероятно, тем, что оба были для своих хозяев не символом престижа, а рабочим местом.

Шип-коммандер Сарпей молча выслушал доклад и, кивнув в сторону силового стула, мгновенно возникшего у закругленного края стола, приказал:

— Садитесь, курсант.

Берс сделал шаг вперед и опустил свой тощий зад на белесый контур, обозначавший седалище силового стула. Шип-коммандер некоторое время молча его разглядывал, потом раздраженно скривился и заговорил:

— Я хочу знать, откуда вы взялись на мою голову?

Берс выдержал паузу, ожидая, не будет ли продолжения, а потом осторожно начал:

— Мы обучаемся по программе департамента колоний…

Сарпей прервал его жестом:

— Да ладно, не надо мне вешать на уши все это дерьмо. Я сорок лет проболтался на границе зоны «А» семнадцатого бут-сектора и знаю ее на несколько световых лет в глубь Большой пустоты. Там нет и никогда не было колонии с названием Землийа.

Берс замолчал, несколько мгновений размышляя над тем, что предпринять.

Он почувствовал, что вранье здесь не пройдет, но говорить правду тоже не очень хотелось. Однако шип-коммандер молча сверлил его требовательным взглядом, всем свои видом давая понять, что мгновенно раскусит любую ложь, к тому же, неизвестно почему, у Берса сложилось впечатление, что Сарпей тоже несколько опасается этого разговора, поэтому он решил рискнуть:

— Дело в том, лэр, что мы не совсем колония.

— То есть? — усмехнулся шип-коммандер.

— Вернее, совсем не колония.

— Аборигенная цивилизация?

— Да, лэр.

Шип-коммандер удовлетворенно кивнул:

— Так я и думал. — Он помолчал несколько мгновений, а потом вдруг повторил то, что спрашивал у Берса адмирал Эсмиер около года назад в своем собственном кабинете: — Расскажите мне о своей планете, курсант.

Берс уже открыл рот, но тут у него на сердце будто повеяло холодом. Он вздрогнул и замер, изо всех сил стараясь понять, откуда тянет опасностью.

Рисунок ускользал. Насколько в бою все получалось легко, настолько же было трудно сейчас.

Шип-коммандер удивленно спросил:

— Что с вами, курсант?

— Я… простите, лэр. — И Берс, которому наконец удалось поймать узор Рисунка; вскочил на ноги и пулей вылетел из кабинета.

Он вывалился из гравилифта, когда его опорная площадка только показалась из-под верхнего обреза проема двери, и рванул по коридору. К счастью, тот был почти пуст. Шагов за сорок до видневшегося впереди открытого люка в ангар, после последнего поворота, он услышал скрип такелажных цепей и слаженный рев десятков глоток.

— И-и р-р-раз, и-и р-р-раз, и-и р-р-раз, а ну еще, а ну давай, э-х-х-х-хех, — И полупридушенно: — Шабаш, встала.

Берс еще наддал, почти физически ощущая, как тают последние секундочки, и, едва вписавшись в проем аварийного люка, влетел в ангар. У левой стены шагах в сорока от входа из-под брюха шип-матки, на тусклом фоне которого был хорошо виден обнаженный, маслянисто поблескивающий сердечник ускорителя, выползали два десятка взмыленных курсантов, среди которых выделялось белой пеной на черной коже лицо Энтони. Берс на мгновение остановился, а потом ринулся вперед, заорав на ходу:

— В сторону! Он сейчас рухнет, все в сторону!

Энтони среагировал первым. Схватив за шкирку ошарашенного Млокен-Стива, он рванул вперед, по пути успев на ходу стиснуть локоть пайлот-коммандера.

Остальные танакийцы рефлекторно бросились за ними. Пробежав шагов двадцать, пайлот-коммандер опомнился и, резко затормозив, вырвал локоть из цепких пальцев Энтони, развернулся к нему, свирепо оскалился и начал:

• Предыдущая
• 17/87
• Следующая