Наследники легенд - Шевченко Ирина - Страница 42

• Предыдущая
• 42/126
• Следующая

– Тени, – ответил вместо бабки Сайли. – На Черту вышли.

– Тени на Черту вышли?

Ольгери сделала знак остановиться, и Истман перевел дух.

– Мы на Черту вышли, – пояснил мальчишка. – А тени живут тут. Только они обычно смирные. Мы с бабулей часто туда-сюда ходим…

Целительница шикнула на внука, не дав договорить.

В мертвой тишине Истману показалось, что он услышал хлопанье крыльев огромной птицы. Даже представил, как эта птица сбивает его на лету, впивается в плечи длинными когтями-крючьями…

– Идем.

Человек вздрогнул, хоть его коснулась не птичья лапа, а худая женская рука. Нож больше не звал, а если и звал, разум оказался сильнее: нельзя, твердил он, не теперь. Без колдуньи не выбраться из этого странного и страшного места – после.

Они уже не бежали. Неведомые тени все так же рыскали по кустам, рычали, подвывали, хлопали крыльями и сверкали глазами, но полуэльфийка шла спокойно, словно зная, что они уже не опасны.

– Разбудил их кто-то, – тихо сказала она. – Может, охотник какой забрел. А на Черте нельзя кровь лить. Отец мой говорил: даже думать о таком не смей.

Даже думать… Истман почувствовал, как похолодело все внутри – ведь он думал! Неужели он разбудил этих прячущихся в лесном сумраке чудищ? И что было бы, если бы он сделал то, что собирался?

– Не отставай, – шепнула Ольгери. – Тут тропа узкая, след в след иди.

Тропа была не просто узкой – ее вообще не было: кусты, обвисшие до земли ветки, вымахавшая по пояс трава. Целительница продиралась сквозь все это, следом шагал ее внук, а за ними, тяжело дыша и припадая на ушибленную ногу, ковылял бывший правитель Каэтарской империи. Через несколько минут женщина резко взяла вправо, и Истман увидел ее в просвете между деревьями. Забыв о том, что колдунья велела идти строго за ней, решил нагнать ее по прямой, чтобы не сдирать руки о колючие ветки выросшего на пути шиповника. Мужчина свернул в сторону, сделал несколько шагов… но Ольгери вдруг исчезла из поля зрения. Да и деревья впереди были теперь как будто другие, не те, среди которых мелькнуло несколько мгновений назад ее серое платье.

– Э-эй, – позвал он негромко, опасаясь, что на этот зов явятся тени.

Но и теней здесь, кажется, не было – лес как лес: зелень, птицы поют, и солнце над головой прежнее, яркое, теплое.

– Эй! Кто-нибудь!

От его крика всполошилась стайка пичуг, да дятел где-то неподалеку на несколько секунд прервал бодрую дробь. И все.

– Эй! Где вы?! – Голос от страха срывался на визг. – Эй!

– Сказала же, за мной иди, – проговорила укоризненно появившаяся рядом Ольгери. – Теперь только время потеряем.

Она взяла его за руку и повела, как ребенка. Опять под ветвями, сквозь колючий кустарник, по скользкой траве. Небо над головами вновь потемнело, светило превратилось в тусклое белое блюдце, и смолк птичий гам.

– Черта это, – объясняла колдунья вцепившемуся в ее пальцы человеку. – Тут не везде пройдешь. Неужто не слыхал никогда?

Он слышал. Даже читал когда-то. Только не думал, что так будет в реальности. Лес разделился: часть его осталась в лучах полуденного солнца, другая – ушла во тьму, населенную пугающими тенями. По светлому лесу, как писали в тех книгах, что не вспомнились вовремя, можно было бродить часами, но так и не найти дороги на ту сторону – все тропы в нем вели обратно. А через другой, мрачный, не любящий чужаков и не терпящий пролитой крови, переходили в пустоши те, кто знал тайные пути. Ольгери знала, а потому Истман больше не отставал от нее ни на шаг и не сразу отпустил ее руку, когда она хотела ее отнять, выйдя к старому, расщепленному надвое дереву, у которого оставила внука.

– Заплутал? – пробурчал при виде его мальчишка. – Другой раз бросим тебя.

Хорек! В душе шевельнулась злоба… а под ближайшим кустом заворочалась тень. Потянувшаяся к ножу рука мелко затряслась.

– Никого мы не бросим, – успокаивающе улыбнулась целительница. – До кармана доведем, не бойся. Пересидишь там немного, рану залечишь. А там, ежели захочешь, назад выведу. Все равно через месяц-другой идти надо будет, мы ж и не собрали толком ничего – тебя только нашли.

– Ото ж, – сердито стрельнул глазами-угольками Сайли. – Подбираем всяких.

Трудно было не думать о кровопролитии, когда малец сам напрашивался. Но Истман сдержался; чтобы в голову не лезли опасные мысли, как больной в бреду, называл про себя все, что видел на своем пути. Ветка. Ветка. Дерево. Куст. Ветка…

Глаза привыкли к полумраку, и яркий солнечный свет резанул по ним болью, заставив зажмуриться. Стали слышны птицы и мягкий шорох листьев. Ветерок сделался теплым и ласковым.

– Вот и перебрались, – улыбнулась Ольгери. – Сейчас до речушки дойдем, отдохнем немного.

– Долго идти?

– Час. Может, два.

Долго. Очень долго. Он и так выжидал больше, чем нужно.

– Посидеть хочешь? – по-своему поняла его остановку женщина. – Утомился? Ну, ты передохни маленько. На вот, пожуй.

Она подала ему мятый зеленый листик, и Истман машинально потянул его в рот. Листик был кислым.

– Передохни, – повторила колдунья. – А то и парсо не пройдешь.

– Пройду. – Нож уже в руке, а голос перешел на змеиный шепот. – С твоей силой пройду.

Шаг, еще шаг. Сейчас, пока она ничего не поняла, пока еще удивленно щурится, вглядываясь в его лицо. Сейчас…

– Да откуда ж тут сила, в пустошах? Нет ее здесь. Совсем нет. Ни у меня, ни у земли. Сам разве не чувствуешь, что за место? Хорошо, если не чувствуешь…

Сайли с самого начала не понравился этот человек, а теперь еще и напугал. Захохотал, как ненормальный, а потом упал на землю и задрожал, а безумный смех перешел в плач. Страшно было – страшнее, чем с тенями, – смотреть, как он катается по траве и воет, будто какой-то зверь.

– Чего это с ним, ба? – спросил мальчик, из-за спины травницы глядя, как мужчину трясет и ломает в корчах.

– Кто его знает. Пустоши на каждого по-своему действуют. Переждать нужно, отпустит.

Окончательно он пришел в себя лишь на закате. Сел, огляделся, молча принял из рук целительницы тыквенную флягу. Не спрашивая, выпил почти всю воду, а остатки плеснул себе в заросшее серой щетиной лицо и растер пятерней.

– Так как тебя лучше звать? – хриплым, но уже похожим на человеческий голосом спросил он у женщины. – Олья? Гера?

К усыпальнице ведомый бывшим императорским магом отряд вышел на четвертые сутки. Древнее строение, имитировавшее замок в миниатюре, пряталось в чаще разросшегося за века леса. Стены из серого камня оплел плющ, на маленьких башенках свили гнезда птицы. Удивительно, но нижний ряд окон остался нетронутым – не разбилось ни одного витража, но что они изображали, понять было трудно и из-за слоя грязи на стеклах, и из-за того, что сами картины были какими-то странными, и взгляд не мог уловить собранного из разноцветных осколков образа. В верхних окнах, длинных и узких, как бойницы, тоже устроились пернатые жильцы.

– Никому не входить, – приказал Брунис капитану гвардейцев.

– Мы так не договаривались, – взвизгнул человек, которому обещали отдать гробницу на разграбление.

– Хотите рискнуть жизнью?

Внутри могли быть ловушки, как магические, так и механические. Капитан вспомнил об этом и продолжать спор не стал.

Но поначалу все казалось просто. Широкая двустворчатая дверь без скрипа распахнулась, стоило потянуть за кольцо, а посланный вперед щуп не уловил никакой опасности. Выломав толстую палку, магистр Брунис простучал ею о каменные плиты пола сразу у входа. Ничего не произошло. Продолжая таким манером проверять устойчивость перекрытий и удерживая готовый отразить чары щит, чародей шагнул внутрь. Он не рассматривал убранство склепа, не любовался фресками на стенах и каменными цветами, облепившими изящные арки. Маг шел к центру усыпальницы, туда, где, по его мнению, должен был стоять гроб.

Но гроба не было. Разве что его должно было заменить вытесанное из белого камня ложе. Только и оно пустовало. Неужели кто-то побывал здесь раньше? Быть не может! Тогда о новом носителе силы мира уже узнали бы. Или он затаился где-то в Эльфийском лесу и тратит волей случая доставшееся ему могущество на удовлетворение скучных потребностей обывателя? От одной подобной мысли Брунису сделалось нехорошо. Как же такое возможно? Как? Все его стремления, все мечты должны развеяться прахом лишь оттого, что его опередил какой-то никчемный бродяга, неизвестно как забредший в эти забытые богами, людьми и эльфами края? Нет! Наверняка останки чародейки еще где-то здесь. В подполье или в какой-то укромной нише. Или в одной из миниатюрных башенок… Рассеянно скользивший по стенам взгляд мага привлекли какие-то каракули, не вписывавшиеся в общее оформление. Подойдя поближе, он разобрал две строчки на саальге.

• Предыдущая
• 42/126
• Следующая