Изольда Великолепная. Трилогия (СИ) - Демина Карина - Страница 82

• Предыдущая
• 82/347
• Следующая

- Взяли девятерых. Еще двоих люди запинали… - песок Магнус смывал слабым раствором уксуса, - …но потеря не велика. Все говорят одно. Наняли их.

- Кто?

На столе лежали бумаги, надо полагать, чистосердечные признания. Кайя просмотрел каждое. Сходятся почти слово в слово. Проигрыш. Долг, который изо дня в день прирастает. Угроза смерти. Предложение заработать.

Дурного Их Светлости не желали.

И готовы понести наказание по закону, но умоляют о милосердии.

- Нанимали люди Бража Гнусавого, - продолжил дядя, потягиваясь. Кости захрустели. - Из пришлых. Года два как в городе появился, да не один, а с людишками.

- И где?

Магнус указал на дверь.

- Висят.

Кайя за дверь заглянул. И вправду висели. Четыре человека, еще более-менее на людей похожие. И пятый отработанным, но пока не убранным материалом - в углу. Валяться ему до вечера, если не дольше. Дядя полагал, что лицезрение свежепреставившегося упрямца благотворно сказывается на прочих клиентах. Способствует пробуждению благоразумия.

- Их тоже наняли, - Магнус знаком велел закрыть дверь. Допрос еще не был окончен, но продолжится он позже, когда люди окончательно осознают, что их дальнейшая жизнь зависит всецело от хорошей памяти и желания сотрудничать. - А кто - знать не знают. Браж сам с клиентом встречался.

Дядя поморщился и вынужден был сознаться:

- С последней встречи он не вернулся. Думаю, к вечеру найдут, но навряд ли живого.

Кайя согласился: Тень не настолько глуп, чтобы отпустить человека, который знает чуть больше остальных. Вероятно, этот самый Браж был мертв еще вчера. Но остальные - живы и способны говорить. И значит, Магнусу есть с чем работать.

- Эти мне не нужны, - дядя подровнял стопочку признаний. - Будешь суд устраивать?

- Нет.

- И правильно, нечего грязь разводить.

Думал Кайя недолго: память о вчерашнем дне была еще жива.

- Вырвать языки. Руки переломать. Кто выживет - в каменоломни.

- Надолго?

- Навсегда.

Магнус кивнул. Не понятно было, одобряет он решение или же нет. Стянув рубашку, он вытер скомканной грязной тканью закопченное лицо и сказал:

- Шел бы ты отсюда, племянничек. Провоняешься еще мерзостью всякой, а жене потом нюхай…

В этом была своя правда.

Утро продолжается…

Все тот же зал, все те же лица, выражения и то сохранились.

Столы вот унесли. И стулья.

Да и вообще из мебели осталось два деревянных трона на помосте, убранном в синих, белых и золотых тонах. В общем, обстановка жесткого официоза. И корона на голову давит, а цепь давешняя - на плечи. Утешаюсь тем, что Кайя тяжелей приходится. Но он-то большой. И привычный.

- Потерпи, - шепчет, беря меня за руку. - Это ненадолго…

Соврал.

Два часа… два часа сидения на жестком кресле - могли бы хоть подушечку подложить - в позе статуи с одной мыслью: не опозориться. Леди не сутулятся. Не горбятся. Не расковыривают резные завитушки на подлокотниках. Не мотают ногами в воздухе. Не ерзают в тщетной попытке управиться с шилом в мягком месте. И вообще ведут себя со сдержанным достоинством, принимая дары с милой улыбкой и словами благодарности.

Кстати о дарах, которые несколько скрасили нелегкое утро Нашей Светлости. До сегодняшнего дня в списке бесполезных подарков лидировали кепка с пропеллером на батарейках, носки для похудания и гипсовая статуэтка унитаза. Но сегодняшний день открыл новые горизонты.

Золотые слитки, камни и украшения - это хотя бы понятно. Дорого и много.

Веера. Парики. И некая конструкция сложных форм, оказавшаяся кринолином усовершенствованной модели. Может складываться и раскладываться. Нашей Светлости как раз именно этого для полного счастья не хватало.

Бочка вина.

Дюжина роз из черной тафты, красивых, но каких-то мрачных.

Копья для охоты на кабана, поднесенные почему-то мне, а не Кайя… пришлось принять, пообещав, что непременно освою сие высокое искусство.

Пара очаровательных блохоловок из слоновой кости с инкрустацией из бирюзы.

И набор палочек для ковыряния в ушах до того изящных, что просто сразу захотелось применить.

Дамское седло, обитое золоченой кожей… нет уж, в жизни не сяду больше. Пара белых соколов. Свора борзых на сцепке. Шпоры, сбруя… матерый волкодав весьма недружелюбного вида. И венцом всего - портрет Нашей Светлости, взглянув на который я заподозрила, что те несчастные женщины из картинной галереи, выглядели несколько иначе.

- Это прекрасно, - сказала я, сглотнув смешок.

Истерический.

Узнаю платье. И ягненка тоже. А вот себя… Наша Светлость восседает с постным видом, вперив взор в некие дали, вероятно, весьма возвышенного характера, поскольку от созерцания этих далей оный взор расфокусируется, создавая ощущение легкой дебиловатости. Его поддерживает выпуклый лоб с отсутствующими бровями. И поджатые губки. Лиловый - почему лиловый?! - парик довершает образ безумной Мальвины.

- Я знал, что Ваша Светлость с ее тонким вкусом непременно оценят мое скромное творение… - мэтр мазнул рукавом по полу.

Кайя разглядывал картину. Пристально так разглядывал. Потом повернулся ко мне. И к картине. Снова ко мне. И опять к картине.

- Ягненок олицетворяет кроткий нрав Вашей Светлости…

…тут они поспешили.

-…два голубка - милосердие и справедливость, которые исходят на подданных из ваших рук…

Угу. Прямо таки излучаются.

Кайя впервые за два часа шевельнулся. Она наклонился, желая разглядеть детали чудо-творения.

-…ноги Вашей Светлости попирают шкуру тигра, который символизирует ярость и гнев…

Гм, а мне это ковриком показалось. Но Наша Светлость внемлет. Кивает. И надеется, что никогда больше не увидит себя в подобном… образе.

-…и венец из роз в волосах является аллегорией всевозможных достоинств…

- Это аллегория, - я накрыла руку мужа, вознамерившегося выступить с критикой произведения, что было бы крайне негуманно в нынешних обстоятельствах. - Аллегория - она такая. Беспощадная.

Юго откровенно тосковал. Душно.

Тесно.

Вокруг жесткие парчовые юбки. И мосластые ноги кавалеров, обтянутые панталонами. Запах взопревших тел, ткани и духов, которые здесь использовали без чувства меры.

Шелест голосов.

- …опоила… - дама, похожая на золотую куклу в полный рост, говорит, не размыкая губ. Волосы ее украшены золотыми птичками, а на обнаженном плече чернеет мушка, словно мишень. - …он маг зачаровал… не понимает, что творит.

- …а разве этих можно зачаровать?

- …всех можно…

Обрывки разговоров, что конфетти, которое Юго собирает. Он придумает, что делать с этим, новым слухом. Игра увлекла. И в какой-то момент Юго потерял осторожность.

Он почти вывалился из толпы и попал в поле зрения недоучки.

Замер, не дыша.

Шагнул назад, попятился, скрываясь меж пышными юбками дам. И только оказавшись в толпе, Юго позволил себе расслабиться. Недоучка оказался умней, чем Юго предполагал.

Убивать нельзя.

Отвлечь - вполне. И после сегодняшней ночи Юго, кажется, знал, куда ударить. И турнир подтвердит правоту Юго. Наверное.

Вокруг турнирного поля раскинулось целое поселение из шатров. Куда ни глянь - всюду пестрые шелка, стяги на длинных шестах, щиты, которые подняты выше стягов. И снова люди, множество людей, которые выходили, желая узреть на Нашу Светлость во всем ея великолепии.

Не особо стеснялись, кстати.

Я восседала на спине Гнева, стараясь держаться как можно более прямо и при этом делать вид, что посадка эта для меня привычна. От застоявшейся улыбки сводило лицевые мышцы, взгляд же, подозреваю, давным-давно утратил подобающую образу приветливость.

Ну не умею я притворяться!

Мне неуютно здесь. У меня было на редкость отвратительное утро. И я еще помню вчерашний день. Напирающую толпу. Щиты, которые смыкались с обеих сторон слабой защитой от людей. А сегодня эти самые… ладно, другие люди, просто пришли посмотреть на меня. И шепчутся, толкают друг друга локтями. Некоторые, позабыв стеснение, и пальцами тычут. Посмеиваются.

• Предыдущая
• 82/347
• Следующая