Изольда Великолепная. Трилогия (СИ) - Демина Карина - Страница 70

• Предыдущая
• 70/347
• Следующая

Вот я и расковыряла еще одну чужую рану. И что теперь делать с новообретенным знанием?

Грехи отпустить? Так я не уполномочена.

- И вышвырнул из Замка, сказав, что если я дерьмо, то с дерьмом мне и работать.

Урфин поднял шлем и уставился на собственное отражение.

- Первое время я его ненавидел, но… знаешь, однажды я просто понял, что жив. И дышу. И солнце вон светит, а я это вижу. Птички поют, и я слышу. Вода холодная. Хлеб - горячий. А я - живой и мне нравится быть живым. И что люди вокруг - это именно люди, а не сброд или балласт. Вот тогда-то до меня начало доходить, что именно я натворил. Гляди.

Я повернулась туда, куда указывал Урфин. Скала, мимо которой шла галера, вздымалась до самого неба. Вершина ее была алой, словно пламенем объятой, и в этом пламени горел белый замок, такой далекий и хрупкий. Сказочный. Только сказка ноне мрачновата.

- Кайя в очередной раз спас мою шкуру.

Подпортив слегка. Бывает. Молчу, не зная, что сказать, но Урфину, похоже, нужен не столько собеседник, сколько слушатель.

- Я заигрался, Иза. В несчастного мальчика, которому не повезло родиться рабом. Я носился со своими обидами, не замечая, что плохо не только мне. Само собой разумелось, что Кайя за меня заступается, что это его долг, обязанность и вообще… всю жизнь его подставлял. А он терпел. Ждал, что поумнею. Вот и вышло… вроде бы я поумнел, но Кайя мне больше не верит.

- Те шрамы, которые… - я коснулась волос.

Куафюр настойчиво предлагал Нашей Светлости парик, но мы отказались. Как отказались от воска, жира и муки, которые обеспечили бы надежную фиксацию моих непослушных локонов.

Тонкая сетка для волос из той же шкатулки, что и ожерелье, - вот то, что мне нужно.

Куафюр вздыхал, пеняя Нашу Светлость за легкомыслие.

- Как-то я нагрубил леди Аннет, а отец Кайя услышал. Он был редкостной сволочью, но Аннет любил. Если это можно назвать любовью. Ну да поймешь потом. Главное, что грубости она не заслуживала. Но я же был умнее всех! - Урфин хряснул шлемом о мачту, и та заскрипела. Нет, эмоции эмоциями, но нам бы еще до берега доплыть. - Я и ему нашелся, чего сказать. Заступился за друга…

Пара новых в моем лексиконе слов и укоризненный взгляд коня. Гнева я глажу по шее. Красавчик. Копыта ему подкрасили. Шерсть выстригли узорами. В хвост и гриву ленточки вплели. Но Гнев во всей этой красоте умудрялся сохранять солидный вид.

- Он мне ничего не ответил. Но вызвал книжников. Так я оказался в коконе, а Кайя - в колодце, чтобы под ногами не мешался.

- Что такое кокон?

- Устройство, которое делает из человека… существо. Тень. Три дня и самый строптивый раб всю строптивость растеряет. Будет жить лишь одним желанием - сделать хорошо хозяину. Я просидел сутки, но мало что помню. Свет, который мигает. Звуки какие-то. И что вокруг постоянно все движется, отчего тошно. За эти сутки Кайя себе полголовы снес, хотя его даже поцарапать сложно было.

- И его отец сдался?

Сволочь. Мертвая сволочь и я рада, что мертвая. Как можно было поступить так с собственным ребенком? И неужели не нашлось никого, кто бы заступился?

- Нет. Ему приказали. Оракул редко вмешивается, но тогда… случилось чудо, иначе не скажешь. Правда, мне оно пошло не впрок. Я боялся, Иза. Того, что перестал быть собой. И чтобы доказать обратное, снова и снова вляпывался в истории. Старик меня не трогал, а вот Кайя доставалось за двоих. Он пытался говорить со мной, объяснить, а я не слышал. Я за свою независимость воевал. Довоевался.

Может их Оракул, чем бы он ни был, подскажет, где найти хорошего психотерапевта, согласного поработать в тихом и неуютном мире? Я с этим вряд ли справлюсь. Меня тянет и надавать Урфину пощечин, и пожалеть, потому что и он получил свое. Их обоих изуродовали и, если я что-то понимаю, только сейчас шрамы начинают затягиваться.

- Он на тебя не сердится, - я поняла, что вряд ли сумею выразить мысль изящно. - Скорее уж на себя. По-моему, он считает себя виноватым. И не важно, в чем.

Урфин кивнул.

- Старый урод внушал Кайя, что он - недостаточно хорош. Не идеален.

Кайя не идеален? Да с него эталон отливать можно для местной палаты Мер и Весов. О, как я зла! Наша Светлость в бешенстве просто. И злость странным образом придает уверенности: я не позволю и дальше издеваться над моим мужем.

Никому и никогда.

Линия горизонта раскрылась, выпуская берег. Разноцветные крыши домов сливались друг с другом в одно лоскутное одеяло, расшитое нитями дорог.

- Урфин, - я поманила его пальцем и, когда он наклонился, пообещала: - Если ты еще раз выкинешь что-нибудь этакое… такое, что расстроит Кайя, я лично сломаю тебе нос.

Он поклонился и, взяв мою руку, поцеловал.

- Учту, Ваша Светлость.

- И еще. Поговори с ним. Скажи ему то, что сказал мне.

Еще один поклон и обещание:

- Я постараюсь.

Постарайся уж. Мне тут двойной психоз не нужен, особенно в затяжной форме. И вот одно интересно, где же был Магнус. Почему он позволил своему ненормальному брату издеваться над сыном?

Или я еще чего-то не знаю, и психоз следует считать тройным?

Девичьи ворота вырастали из моря. Две статуи, вероятно, тех самых дев, в честь которых ворота и были названы.

- Это - Слепая, - Урфин вновь надел шлем, но забрало оставил поднятым, да и ремешки под подбородком завязывать не стал. Все-таки в железе этом ему должно быть очень неудобно. Таскать пару десятков килограмм металла исключительно ради демонстрации собственной крутости - сугубо мужская забава. - Видишь, у нее закрыты глаза. Война слепа в выборе жертв.

Слепая дама держала в руках серп внушительных размеров. И кажется мне, что это сельхозорудие не для уборки пшеницы предназначено.

- А вторая - Зрячая?

Глаза у нее имелись - круглые, выпуклые. Вытаращенные в море.

- Ждущая. Считается, что если женщина действительно ждет мужа, то Война его не тронет.

Галера прошла меж каменных юбок, покрытых толстой коростой известняка. За воротами ждали лодки. Сотни и сотни, насколько хватало взгляда. Разукрашенные лентами и цветами, расписанные причудливыми узорами, они цеплялись друг за друга веслами, крюками и веревками, создавая сушу на море. И то отступало, спеша уйти из-под ударов весел.

Урфин попробовал затянуть ремешок, но в латных перчатках это сделать было затруднительно. Пришлось помочь, хотя Их Сиятельство и попытались увернуться.

Нет уж, на моей свадьбе должен быть порядок.

- Иза, - он, наверное, почувствовал, как дрожат мои руки. - Ничего не бойся. Что бы ни случилось, ничего не бойся.

А что должно случиться?

Спасибо, успокоил.

Галера пробиралась мимо судов. До меня доносились крики, надеюсь, приветственные. Они мешались со скрипом древесины, гулом ветра, который внезапно поднялся с моря, словно желая поторопить мое неторопливое судно. С сумасшедшим стуком сердца. И заунывным, похоронным воем рогов.

- Справа буду я. Слева - Сержант. Если вдруг ситуация выйдет из-под контроля, свистни и Гнев вынесет.

- Куда?

- К хозяину.

Кто его хозяин, можно не уточнять.

- Ну, Иза, кому бы он еще тебя доверил? Но все будет хорошо.

- Конечно, - подтвердил Сержант. - Леди не причинят вреда.

Ох, что-то неуютно мне от такой уверенности. А Сержант на себя не похож. С шинелью вот расстался. Доспех у него черный, словно прокопченный, и замечательно сочетается по цвету с алым плащом. На кирасе - герб: овальный белый щит с червленым морским змеем.

И траурная полоса застарелой раной.

Перечеркнутый щит - умирающий род, так мне объяснили.

Нет, определенно, странная у меня свадьба. Безумная даже.

Галера врезалась в мягкое дно, и меня швырнуло на Урфина. Он не позволил упасть, перехватил крепко, но осторожно. С оглушительным грохотом упал настил. А Сержант - за шлемом в виде львиной головы лица не разглядеть - с легкостью поднял меня.

- Держитесь, леди, - сказал он, усаживая в седло.

• Предыдущая
• 70/347
• Следующая