Ядерный будильник - Гайдуков Сергей - Страница 20

• Предыдущая
• 20/95
• Следующая

Он постоял, напряжённо прислушиваясь к звукам леса и ожидая какой-нибудь ещё коварной выходки. Но ничего не услышал.

Тогда Алексей забрался в машину, вытащил у Олега изо рта скомканный платок и спросил:

— Эй, ты… Ты как здесь оказался?

От такого вопроса Фоменко-младший напугался ещё больше.

— Говори давай! — Алексей нервничал и ткнул Фоменко веткой для разговорчивости.

— Я был дома, — промямлил Олег, с опаской поглядывая на ветку. — Спал. Потом проснулся. Уже здесь.

— Не свисти, — грозно сказал Алексей. — Не может быть, чтобы ты совсем ничего не помнил.

Он сказал это и понял, что ошибается, — такое может быть. Его собственная память за последние часы была абсолютно чиста. Был дом на Лесном шоссе, был дурацкий глюк про очкастого «психоаналитика»… Потом не было ничего.

— Ладно, — Алексей понял, что от Фоменко толку не больше. — Ну-ка заткни снова свою пасть… — И он засунул платок на прежнее место.

Он снова вылез из машины. На воздухе думалось получше, хотя главной была всё та же жуткая мысль об украденных у него нескольких часах. Эта мысль затмевала и стопорила все остальные.

Тем не менее Алексей напрягся и выстроил логическую цепь. Это не его машина. Это место ему незнакомо. Значит, попал он сюда не сам. Значит, привёз его сюда кто-то другой. Зачем?

Алексей принципиально не верил в Деда Мороза, Бэтмена и прочих типов, которые вдруг решают безвозмездно помочь тебе в твоих проблемах. Так что и этот «кто-то другой» вряд ли помогал Алексею. Впрочем, нашёлся способ проверить.

Алексей открыл переднюю дверцу и посмотрел на приборную панель. Так и есть — бензин на нуле.

Значит, «кто-то другой» хотел оставить Алексея посреди леса в неподвижной машине со связанным Олегом Фоменко на заднем сиденье. Зачем?

Связанный человек — это заложник. Человек, у которого в машине заложник, — это террорист. Террорист в лесу — это мишень. Здесь безлюдно, а стало быть, бороться с терроризмом можно без особых условностей. Здесь можно сразу лупить на поражение.

Слух Алексея обострился, и до него донеслось нечто похожее на осторожный шаг тяжёлого ботинка по траве.

Алексей понял, что сейчас его снова будут убивать.

Последний шанс. Ну-ну.

— И больше не пытайтесь вешать нам лапшу на уши, — предупредил голос.

— Хм, — полковник ухмыльнулся. — А вот если вы такие умные и отличаете, где лапша и где не лапша, на кой чёрт я вам сдался? Вы, наверное, и так все знаете, я вам и не нужен вовсе…

— Лично вы — не нужны. Мы же сначала просто попросили — назовите фамилию и живите себе в своё удовольствие. Но вы же встали в позу, и вот к чему все это привело…

— А к чему привело?

— Сына потерять не боитесь?

— Так я же ещё молодой, другого сделаю… Это я шучу так, шучу!

— Я же говорю — вы очень несерьёзно к этому относитесь. Если вы вдруг действительно решите пожертвовать сыном, а ваш тесть любит внука, очень любит…

«Откуда ж ты такой всезнающий вылез и как тебя опять туда загнать?!»

— …тогда нам придётся искать другие ваши болевые точки.

— Пока я не назову фамилию?

— Вот именно.

— Тогда лучше назвать.

— Ну наконец-то до вас дошло.

— Я называю фамилию, а вы?

— Я называю место, где сейчас находится ваш сын и где сейчас находится Алексей Белов.

— И я смогу…

— Забрать сына и избавиться от Белова.

— Избавиться… В каком смысле?

— В каком хотите.

— Так Белов — не ваш человек? Он разве не ваши приказы выполнял?

Секундная пауза на том конце провода.

— Делайте с Беловым всё, что хотите.

— Золотые слова, — сказал Фоменко и решил больше не ломать голову над вопросом, кому именно он сейчас сдаёт человека в Москве. Какая разница?

— Большое спасибо, — сказал голос в трубке, услышав фамилию. — Теперь слушайте вы…

Пять минут спустя полковник Фоменко спустился на два этажа ниже. Прошёл в конец коридора и постучал условным стуком в железную дверь. Ему открыли. В комнате сидели пятеро спецназовцев в спортивных костюмах, те самые, что недавно изображали отчаянный штурм базы наркоторговцев в разрушенной птицеферме. Перед шестым высилась двухметровая стойка радиоаппаратуры плюс два компьютерных монитора.

— Проследил звонок? — поинтересовался Фоменко.

— Не-а.

— Так я и думал. — Фоменко повернулся к остальным. — Как начнёт светать, поедем в одно место…

— Оружие с собой брать?

— Да. Что-нибудь такое… Поубойнее.

Алексей слышал, как они идут, — трое или четверо. Идут без спешки, выбирая место для каждого следующего шага, стараются подойти как можно ближе, чтобы бить наверняка. Кажется, теперь за него взялись всерьёз.

Алексей посмотрел на Фоменко-младшего. Что, взвалить его на спину и использовать как живой щит? Далеко не убежишь — тяжеловата ноша, да и враги подступают грамотно, со всех направлений, кому-нибудь да подставишься.

Сдаваться на милость полковника Фоменко и надеяться сделать ноги потом, при подходящей возможности — номер тоже дохлый, причём буквально. Его сейчас просто пристрелят. Пленных брать не будут.

Тогда что? А ничего. Сиди и слушай умиротворяющие звуки леса в оставшиеся тебе минуту-полторы. Ты же знал, на что шёл, когда первый раз заносил руку для удара. Ты знал, что этого не простят. Но ты всё же ударил, и неоднократно. Ты отомстил, а месть — это дорогое удовольствие, не все могут его позволить. Ты позволил. Ну так сиди и жди, когда принесут счёт.

Как было сказано, и полковничий сын, и похитивший его Алексей Белов будут находиться в грязно-белой «десятке». Чтобы разобрать, где именно Олег Фоменко, а где мишень для стрельбы, нужно было подойти вплотную. Поэтому спецназовцы осторожничали, тянули время. Полковник Фоменко шёл метров на пятнадцать позади них, нервно грыз спичку и периодически вытирал потную ладонь о штаны. Ладонь потела, потому что в неё просился «Макаров» с полной обоймой. Но пока даже намёка на цель не было, были только мошки да ветки деревьев, норовившие стегнуть побольнее.

Без двенадцати шесть спецназовец, двигавшийся впереди полковника, остановился. Это значило, что он вышел на рубеж стрельбы. Дальше начиналось открытое пространство — поляна, посреди которой застыла «десятка».

Фоменко не сдержался и выдернул из кобуры пистолет, хотя ещё не видел за деревьями поляны.

— Ну что? — шепнул полковник стрелку, который рассматривал машину в прицел снайперской винтовки.

— Фигня какая-то, — сказал спецназовец, не отрываясь от прицела.

— То есть?

— Нет там никого.

— Быть такого не может.

— Вот я и говорю — фигня какая-то!

Они простояли в напряжённом ожидании ещё пару минут, но на поляне ничто не шевельнулось. Никаких признаков жизни.

— Мля, — недовольно буркнул спецназовец. — А нас тут случайно не кинули?

— Выходи на поляну, — скомандовал полковник, который о «кидалове» даже и задумываться не хотел. А спецназовец не хотел получить пулю от своих же приятелей, расположившихся по другую сторону поляны. Поэтому он стал с ними перекрикиваться, не снимая при этом палец со спускового крючка. Спецназовцам было лет по двадцать пять от силы. Но называли они друг друга исключительно по отчеству — Петрович, Михалыч, Семеныч…

— Петрович, ты засёк кого-нибудь?

— Никого я не засёк.

— Михалыч?

— Аналогично. Никого.

— Петрович, я тогда сейчас выйду, не шмальни в меня случаем…

— Откуда ты выйдешь?

— На четыре часа от машины. Михалыч, понял?

— Понял-понял, не тупой.

Спецназовец всё же сначала выставил из листвы автоматный ствол, покачал им, а уж потом появился и сам. Как и обещал, на четыре часа от машины.

Быстрым шагом он направился к машине и почти дошёл до неё, почти дотянулся свободной рукой до дверцы. Если бы он эту дверцу открыл, то сообразил бы, в чём тут дело, но времени ему не хватило — секунд двух или трех. Он услышал только тихий звук — и звук этот не пугал, потому что был знаком. Но вот что конкретно он означал…

• Предыдущая
• 20/95
• Следующая