Кто Вы, доктор Зорге - Майснер Ханс-Отто - Страница 32

• Предыдущая
• 32/35
• Следующая

Японское верховное командование потребовало от контрразведки усилить свою деятельность. Полковник Осаки оказался перед альтернативой: найти тайный радиопередатчик или признать свое поражение и умереть как самурай. Он должен был поймать не одного или двух шпионов, а всех. Полковник решил подождать, когда ловушка с танцовщицей Киоми сработает. Эта передышка была Зорге очень нужна.

Обстановка в мире менялась буквально ежечасно, и японское правительство проводило одно заседание за другим.

Более миллиона немецких солдат, лучшие соединения Гитлера, рвались к Москве. Немецкое радио сообщало о победах то на одном, то на другом участке фронта. Верховное командование немецкой армии уже планировало размещение войск на зимние квартиры в Москве. Для советского генерального штаба это было тяжелым временем. Советские войска вели упорные бои на всем протяжении фронта от Ленинграда до Крыма. Резервов для нанесения мощного контрудара по прорвавшимся танковым армиям противника не было.

На Дальнем Востоке Советский Союз имел армию численностью 2,5 миллиона человек. Это были первоклассные, хорошо технически оснащенные и имеющие боевой опыт войска, успешно выполнившие свою задачу во время халхин-голского инцидента. И в течение всего лета и первых осенних месяцев, когда линия фронта все ближе подходила к Москве, советский генеральный штаб мучительно искал ответа на вопрос: можно ли оголить дальневосточную границу и использовать войска Дальневосточной армии в самый трудный для страны момент? Решение, конечно, было бы принято в Москве, но разведывательные сведения, которые позволили бы принять его, предстояло добыть в далеком Токио. В тот самый момент, когда величайшее сражение уже разворачивалось под Москвой, высокий худощавый человек с немного округлыми плечами и живым лицом, на котором особенно выделялись пытливые глаза, принимал на своей шхуне важных сотрудников японских государственных учреждений.

Это была третья и последняя вечеринка, устроенная Зорге на шхуне. В первый и во второй раз все обошлось как нельзя лучше, и не было оснований отказываться от еще одной попытки. Одзаки сообщил, что в памятной записке правительства, рассылаемой высшим органам власти и различным ведомствам, говорится о решении правительства воздержаться от вторжения в Россию и начать подготовку к вступлению Японии в войну путем нанесения удара в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане. Это решение было окончательным. Соответственно было отдано распоряжение о немедленном призыве в вооруженные силы всех мужчин в возрасте от 25 до 35 лет. В разговорах с послом Оттом в эти тревожные дни октября Зорге удалось получить достаточные подтверждения сообщениям Одзаки и убедиться, что это не трюк контрразведки.

Наконец Зорге получил возможность донести в Москву, что можно не опасаться действий Квантунской армии. Наоборот, эта армия должна была послужить резервом для японских войск в Южном Китае.

Как всегда, Клаузен был в каюте шхуны и вел передачу, пока Зорге развлекал своих гостей на палубе. Пальцы Макса уверенно отстукивали телеграфным ключом сигналы азбуки Морзе, которые должны были принести новые надежды защитникам Москвы. В донесении говорилось, что японское правительство приняло решение в ближайшие три недели нанести удар в Юго-Восточной Азии, отказавшись выполнить настоятельные требования немцев вторгнуться в Россию из Манчжурии.

Это была вершина карьеры Зорге. Именно это донесение он мечтал передать в тревожные для своей Родины дни, когда две великие армии вели ожесточенные бои под Москвой. Я не знаю, сколько времени потребовалось русским, чтобы, использовав донесение Зорге, принять соответствующие меры. Ведь переброска двух миллионов человек через огромные просторы России была невиданным в истории чудом, потребовавшим огромных усилий. В первые дни войны с Советским Союзом я был командиром танкового подразделения и знаю, насколько сложна должна быть переброска такого количества войск в условиях России.

Мы, немцы, были тогда уверены, что Москва, а с ней и Россия будут скоро наши. Решительный день, день нашего вступления в Москву, намечался примерно на 10 октября, то есть через неделю после того, как Зорге отправил свое донесение.

3 октября главные силы немецких войск изготовились для решительной атаки города, назначенной на восемь часов утра. Нам говорили, что в Москве осталось совсем немного войск, которые должны были вести арьергардные бои и не в силах были продолжать сопротивление.

У нас было два часа на окончательную проверку оружия, заправку машин горючим и легкий завтрак. Затем, когда над Кремлем взошла заря, а невдалеке стало видно развевающееся на ветру знамя со свастикой, земля вокруг нас вдруг закипела от разрывов тысяч артиллерийских снарядов.

Как гром средь ясного неба ударили советские войска, стремительно атаковали передовые части нашей армии, все сметая на своем пути. На нас обрушилась вся мощь советской Дальневосточной армии. Впервые немецкие войска потерпели сокрушительное поражение. Судьба гитлеровской армии на Восточном фронте была решена.

Битва под Москвой явилась прелюдией к разгрому немецкой армии на Волге.

Зорге, которому принадлежит видная роль в обеспечении успеха советских войск в битве под Москвой, в эти часы был, как всегда, в клубе Фудзи.

Зорге сидел за своим излюбленным столиком. В полумраке Киоми танцевала классический «танец риса». Зорге был сильно обеспокоен судьбой своей группы. Мияги куда-то пропал и уже в течение почти недели не давал о себе знать. Вукелич старался как можно дольше оставаться во французском посольстве, как бы ища защиты под его крышей. Клаузен был на шхуне у передатчика. Только Одзаки и Зорге собирали информацию.

В тот вечер Зорге не собирался встречаться с Киоми. По полученным им сведениям, Япония намеревалась нанести удар в Юго-Восточной Азии примерно через три недели. Выяснить, где и когда точно будет нанесен этот удар, и было следующей задачей Зорге и преданного ему Одзаки. Зорге допил вино и попросил дать счет. Листок, принесенный официантом, был как-то странно сложен. Дело в том, что Одзаки и Мияги привлекали к своей работе официантов, и сложенный счет был условным сигналом.

Взглянув на счет, Зорге положил деньги на край столика, а бумажку небрежно сунул в карман. Киоми видела это. Окончив танец, она тотчас же позвонила полковнику Осаки. Быстрая проверка через осведомителей полиции показала, что официант часто бывает в доме японского журналиста и ответственного сотрудника правления Южно-Маньчжурской железной дороги Ходзуми Одзаки. Заглянув в досье, полковник Осаки установил, что Зорге и Одзаки друзья и познакомились еще в 1933 году. Официант, по-видимому, был их связным. Наконец-то полковник Осаки получил первую улику.

Выйдя из клуба, Зорге сжег счет в пламени своей зажигалки. В сообщении от Мияги говорилось, что за ним и другими членами группы ведется постоянная слежка. Зорге мгновенно принял решение. Он счел своим долгом во что бы то ни стало сообщить в Москву о планах японского правительства. Затем он намеревался прекратить работу и разрешить членам группы покинуть Японию любыми средствами.

На следующее утро Зорге завтракал у посла. После завтрака он перепечатал на машинке доклад посольства в Берлин, включив в него все, что ему было известно о последнем заседании правительства Коноэ. Опасность для Советского Союза миновала. Нет причин, думал Зорге, не знать немцам о тайных намерениях японцев.

В полдень в «Немецком клубе» Зорге встретился с Клаузеном и приказал ему вечером обязательно быть на шхуне. Затем он попытался связаться с Одзаки и Вукеличем, но ничего из этого не вышло. Одзаки считал, что в этот день ему лучше быть в своем кабинете, а Вукелич все еще укрывался во французском посольстве.

Вечером 14 октября Зорге снова пришел в клуб Фудзи и сел за столик у сцены. Он договорился с Киоми о встрече. Пока она танцевала, он обдумывал план своих действий на этот вечер. Зорге решил, что ему следует поехать на шхуну вместе с Киоми. В этот момент вместе с небольшой группой людей в зал вошел Мияги. Компания прошла мимо столика, за которым сидел Зорге, — на скатерти прямо перед ним появился скомканный клочок бумаги. Зорге моментально прикрыл его рукой, а затем, развернув листок и взглянув на него, быстро сунул в карман.

• Предыдущая
• 32/35
• Следующая