Остроумие мир. Энциклопедия - Артемов Владимир Львович - Страница 13

— Мне больше всего нравится, что горячо.

* * *

Куньлунь с сыном были очень упрямы и никогда никому ни в чем не уступали. Случилось однажды, что Куньлунь послал сына купить мяса. Сын, купив мясо и неся его домой, встретился где-то в тесном месте с прохожим, и им никак нельзя было разойтись без того, чтобы один уступил дорогу. Но прохожий попался тоже страшно упрямый и дороги уступать не желал. Поэтому оба как встали, так и стояли друг против друга, не двигаясь с места. Тем временем Куньлунь, обеспокоенный долгим отсутствием сына, пошел его отыскивать и, увидав его в этом положении, сказал ему:

— Ты ступай домой, неси мясо, а я пока постою и не буду его пускать.

* * *

Непочтительный сын часто бивал своего отца Куньлуня, старик же постоянно нежно нянчился с сынишкой своего сына, своим внуком. Ему говорили, зачем он так старается нянчиться с этим мальчишкой, коли сын так непочтителен в нему.

— Мне хочется, чтобы мальчик вырос и хорошенько отомстил за меня, обращаясь со своим отцом так же, как он со мной.

* * *

Куньлунь с женой работали в поле. Жена отошла в сторону и начала готовить обед, а когда он был готов, крикнула мужу, чтобы он шел есть. Тот, в свою очередь, крикнул ей издали, что он оставит лопату на том месте, где работает, и затем подошел к жене. Та встретила его бранью и упреками: зачем он на все поле кричал о том, где оставил лопату. Теперь все слышали, знают, где лопата положена, кто захочет, придет и украдет ее. Спрятал бы потихоньку, потихоньку же и сказал об этом. И она сейчас же прогнала его назад, чтобы он принес лопату. Куньлунь сходил и, возвратившись назад, осторожно оглянулся кругом, нагнулся в самому уху жены и шепнул ей:

— А ведь нашу-го лопату уже украли.

* * *

Преступник должен был перенести телесное наказание, но он нанял за себя Куньлуня. Тот взял деньги и явился в суд, чтобы принять наказание. Судья приказал дать ему тридцать ударов бамбуковой палкой. Но, получив с десяток палок, Куньлунь не стерпел, и все полученные деньги потихоньку сунул палачу, и тот нанес ему остальные удары полегче. Встретившись с преступником, он стал его горячо благодарить.

— Хорошо, что ты дал мне деньги, — говорил Куньлунь, — а то бы мне нечем было подкупить палача, и он забил бы меня насмерть.

* * *

Куньлунь был изобличен в том, что украл вола. Его судили, заковали в кандалы и повели в тюрьму. По дороге с ним встретился его приятель и спросил его, за что его заковали. Куньлунь сказал:

— Сам не знаю, за что. Я проходил и увидел соломенную веревочку; думал, что она брошена, никому не нужна, и взял ее. Вот за это потом меня и судили.

Приятель спросил:

— Что же за беда поднять соломенную веревочку?

— Право, не знаю, — отвечал Куньлунь. — Должно быть, тут все дело в том, что на конце веревочки была привязана одна штучка.

— Какая же?

— Одна маленькая штучка, которую запрягают в плуг, когда пашут.

* * *

Жена в отсутствие Куньлуня приняла гостя, но муж неожиданно вернулся домой. Жена быстро посадила гостя в мешок из-под крупы и спрятала мешок за дверь. Но Куньлунь сейчас же заметил мешок и спросил, что в нем. Смутившаяся жена молчала, не зная, что сказать. Тогда ее друг отвечал из мешка:

— Крупа.

* * *

Куньлунь был большой любитель тишины и спокойствия, но, по несчастью, случилось так, что у него с одной стороны поселился медник, а с другой слесарь, которые, конечно, целые дни стучали и грохотали и не давали ему покоя. Он часто говаривал, что если бы эти его соседи переехали, то он с радости знатно угостил бы их. И вот однажды оба мастера пришли к нему и сказали, что они переехали. Куньлунь на радостях задал им настоящий пир. За столом он спросил их, куда же они переехали.

— Он в мою квартиру, а я в его, — отвечали соседи.

Куньлунь женился на старой женщине. Когда ее привели к нему в дом, он, видя на ее лице морщины, спросил, сколько ей лет. Она отвечала, что 45 или 46 лет. Тогда муж напомнил ей, что в свадебном договоре было обозначено 38, и начал ее уговаривать, чтобы она сказала о своем возрасте годы по совести; но она твердила все то же. Тогда Куньлунь прибег к хитрости. Он взял кусок ткани и сказал:

— Надо накрыть соль в кадке, чтобы ее не съели мыши.

— Вот смех-то! — воскликнула жена. — 68 лет живу на свете, никогда не слыхивала, чтобы мыши ели соль.

Источником для ознакомления с турецким народным остроумием может послужить весьма известный и популярный в Турции герой ходжа Насреддин.

Насреддин считается лицом историческим, жившим во времена Тамерлана, то есть в конце

XIV —

Однажды Насреддин в качестве духовного лица взошел на кафедру в мечети и обратился к предстоящим правоверным с такими словами:

— О, мусульмане, знаете ли вы, о чем я хочу беседовать с вами?

— Нет, не знаем, — отвечали присутствующие.

— Как же я буду говорить с вами о том, чего вы не знаете? — вскричал ходжа.

* * *

В другой раз он тоже с кафедры возгласил:

— О правоверные, знаете ли вы то, о чем я хочу с вами беседовать?

— Знаем! — вскричали все предстоявшие, вспомнив прежнюю выходку ходжи.

— А коли знаете, так мне не о чем с вами беседовать, — сказал ходжа, сходя с кафедры.

* * *

После того его обычные слушатели сговорились между собой, и когда он на следующей проповеди опять спросил их, знают ли они, о чем он будет с ними беседовать, то одни из них крикнули в ответ — «знаем», а другие— «не знаем».

— Ну, коли так, — порешил ходжа, — то пусть те, кто знает, научат тех, кто не знает.

* * *

Однажды ночью ходжа увидел во сне, что кто-то дает ему девять асиров (мелкая монета). Ходжа заспорил и запросил 10 асиров. Ему их дали; тогда он начал просить 15 асиров, но в это мгновение проснулся и, ничего не видя у себя в руке, воскликнул:

— Экая досада, ведь давали 10 асиров, надо было брать.

* * *

Случилось, что ходжа шел через пустынное место и увидал, что навстречу ему едут какие-то всадники. Подумав, что это разбойники, и, испугавшись, ходжа быстро разделся и вошел в могильную пещеру, которая как раз тут случилась. Но всадники уже заметили его, подъехали и окликнули:

— Что ты делаешь тут, зачем вошел в могилу?

Перепуганный ходжа трепещущим голосом пробормотал им в ответ:

— Это моя могила… я мертвый… я только на минутку выходил прогуляться.

Ходжа забрался в чужой огород и без церемонии надергал из гряд моркови, репы и набил этим добром свой мешок. Но едва собрался он уходить, как был застигнут на месте преступления хозяином огорода.

— Ты как сюда попал? — спросил его хозяин.

Растерявшийся ходжа сказал, что он шел мимо, и вдруг поднялась буря и его перекинуло сюда, в огород.

— А кто же репу-то повыдергал? — спросил хозяин.

— Вот тебе раз! — воскликнул уже овладевший собой ходжа. — Если ветер мог человека перебросить с места на место, то что же стоило ему вырвать репу и морковь?

— Ну, хорошо, — сказал огородник, — а кто же все это спрятал в мешок-то?

— Вот об этом-то я все и сам думал, пока ты не пришел! — воскликнул ходжа.

* * *

Во время Рамазана (пост, продолжающийся месяц) ходжа вздумал считать дни. Он взял какую-то посудину и каждый день клал в нее по камешку. Его маленькая дочка, увидев камешки в посудине, набрала целую горсть камешков и бросила их туда же. И вот случилось, что вскоре после того кто-то спросил у ходжи, сколько дней Рамазана прошло и сколько остается. «Сейчас я сосчитаю», — сказал ходжа и, высыпав камешки из посудины, насчитал их 120. Ходжа сообразил, что если он объявит такую цифру, то его сочтут за дурака. «Надо сказать поменьше», — порешил он и объявил, что сегодня 45-й день Рамазана.