Поморские были и сказания - Шергин Борис Викторович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/40
• Следующая

— В начальники силом ставят, а я бы другому уступил.

— Возьми отступного. Я в начальники горазд.

— А давай меняться. Вы в бочку залезете — в начальники вас направят на мою должность, а я ваших лошадок с кибиточкой — себе.

— Согласен. Хлебна ли должность та?

— Обзолотиться можно.

Заколачивай скорее. Жив-во!

Забил днище Шиш да как пнет бочку ту! Ух, она в воду полетела, поплыла…

А Шиш домой на тройке подкатил.

Братья под кровати лезут:

— У-у, утопленничек, не ешь нас!

— Что вы, дикие! Глядите-ко, мне там каких лошадок выдали!

— Где выдали-то?

— Куда меня спихнули, там.

Братья коней гладят. От зависти руки трясутся.

— Шишанушка! У нас вон бочка порожняя…

— Ну, порожняя, вижу.

— Мы бы в бочку ту… да в речку ту… Не откажись. Тоже хоть по конику бы!

— Дак что ж, можно. Неужели для братьев единоутробных пожалею?

О, сколь тяжело было бочку ту катить! А те там сидят — торопят:

— Кати круче! Всех хороших-то упустим.

Опять с горы как дунет их Шиш…

Поехали братаны вниз по матушке по Волге, по широкому раздолью. Выплеснуло их в Нижнем, у ярмарки. Лавку там себе поставили. В домашнюю сторону и смотреть перестали.

А Шиш с отцом зажил. Он до отца хороший стал, ласковый. Отец его залюбил.

По свету гуляючи, забрел Шиш в трактир пообедать, а трактирщица такая

вредня была, видит: человек бедно одет — и отказала:

— Ничего нет, не готовлено. Один хлеб да вода.

Шиш и тому рад:

— Ну, хлебца подайте с водичкой.

Сидит Шиш, корочку в воде помакивает да посасывает. А у хозяйки в печи

на сковороде гусь был жареный. И одумала толстуха посмеяться над голодным

прохожим.

— Ты, — говорит, — молодой человек, везде, чай, бывал, много народу

видал, не захаживал ли ты в Печной уезд, в село Сковородкино, не знавал ли

господина Гусева-Жареного?

Шиш смекнул, в чем дело, и говорит:

— Вот доем корочку, тотчас вспомню…

В это время кто-то на хорошем коне приворотил к трактиру. Хозяйка

выскочила на крыльцо, а Шиш к печке; открыл заслонку, сдернул гуся со

сковороды, спрятал его в свою сумку, сунул на сковороду лапоть и ждет…

Хозяйка заходит в избу с проезжающим и снова трунит над Шишом:

— Ну что, рыжий, знавал Гусева-Жареного?

Шиш отвечает:

— Знавал, хозяюшка. Только он теперь не в Печном уезде, село

Сковородкино, живет, а в Сумкино-3аплечное переехал.

Вскинул Шиш сумку на плечо и укатил с гусем. Трактирщица говорит гостю:

— Вот дурак мужик! Я ему про гуся загадала, а он ничего-то не понял…

Проходите, сударь, за стол. Для благородного господина у меня жаркое

найдется.

Полезла в печь, а на сковороде-то… лапоть!

Зима была лютая. Выскочил Шиш однажды на улицу, выдернул жердь из огороды и стал рубить. А мимо проезжают барин с барыней на тройке:

— Эй, мужик! Зачем забор на дрова рубишь?

— Не я рублю — нужда рубит!

— Что значит нужда?

— Неужто нужды но видали?

— А она что, где?

— Где? В чистом поле, под горкой.

— Мы желаем посмотреть. Проводи нас туда заместо прогулки.

Люди бы за ум, а Шиш за дело.

Уселся в господские сани и поехал в чисто поле.

Ехал, ехал, дале надоело.

Остановил коней:

— Дальше конями не проедешь. Ежели угодно, полем пройдитесь пешком. Нужда — она вон где: вправо, четверта горочка слева, куда галка полетела…

Господа из саней вылезают:

— Эй, мужик! Мы прогуляемся туда, а ты покарауль тройку.

— Пожалста.

Вот и полезли барин с барыней по снегу. К горке подойдут, другу завидят, эту осмотрят, вдали четверта блазнит. А нужды этой кабыть не сидит нигде…

Ну, они бродят, а Шиш свое дело правит. Тройку выпряг, на коренника сел да с конями в свою деревню ускакал. Сани в поле на дороге покинул.

А барин с барыней бродят по колено в снегу да по пояс ныряют. Умаялись, упыхались. К вечеру еле-еле по старым своим следам на дорогу к саням выгреблись.

Сани-то на месте, а лошадей нет.

И поругались, и поплакали… Вот где нужда-та!

Барин говорит:

— Придется вот что: ты за одну оглоблю возьмись, я за другую. Так и повезем сани!

Барыня не слушает:

— Ни за какую оглоблю я браться не намерена! Хочешь, так впрягайся, а я, в крайнем случае, сбоку, впристяжку.

Делать нечего, впрягся барин в корень, а барыня впристяжку. Поволокли сани. Подвезут да отдохнут, подъедут да посидят.

Заблудилися в великих снегах.

Очень хорошо они теперь нужду узнали!

Шиш по своим делам в город пошел. Дело было летом, жарко. Впереди едет дядька на лошади. Шиш устал, ему хочется на лошадке подъехать. Он и кричит этому дядьке:

— Здравствуйте, Какой-то Какойтович!

Дядька не расслышал, как его назвали, только понял, что по имени и отчеству. Он и кричит Шишу:

— Здравствуйте, молодой человек.

А Шиш опять:

— Как супруга ваша поживает, как деточки? Дядька говорит:

— Благодарим вас, хорошо живут. А если вы знакомый, так присаживайтесь на телегу, подвезу вас.

Шишу то и надо, сел рядом с дядькой. А Шиш молча сидеть не может. Он только тогда молчит, когда спит.

Он говорит:

— Дяденька, давайте играть в рифмы.

— Это что такое — рифмы?

— А давайте так говорить, чтоб складно было.

— Давай.

— Вот, дяденька, как твоего папашу звали?

— Моего папашу звали Кузьма.

Шиш говорит:

— Я твоего Кузьму

За бороду возьму!

Дядька говорит:

— Это зачем же ты моего папашу за бороду брать будешь?

Шиш говорит:

— Это, дяденька, для рифмы. Ты скажи, как твоего дедушку звали.

— Моего дедушку звали Иван.

Шиш говорит:

— Твой дедушка Иван

Посадил кошку в карман.

Кошка плачет и рыдает,

Твово дедушку ругает.

Дядька разгорячился:

— Это зачем мой дедушка будет кошку в карман сажать? Ты зачем такие пустяки прибираешь?

— Это, дяденька, для рифмы.

— Я вот тебе скажу рифму: тебя как зовут?

— Меня зовут… Федя.

Дядька говорит:

— Если ты Федя,

То поймай в лесу медведя.

На медведе поезжай,

А с моей лошади слезай!

— Дяденька, я пошутил. Меня зовут не Федя, а Степан.

Дядька говорит:

— Если ты Степан,

Садись на аэроплан.

На аэроплане и летай,

А с моей лошади слезай!

— Дяденька, это я пошутил. Меня зовут не Степан, а… Силантий.

Дядька говорит:

— Если ты Силантнй,

То с моей лошади слезантий!

— Что ты, дяденька, такого и слова нет — «слезантий».

— Хотя и нет, все равно слезай!

Шишу и пришлось слезть с телеги. Так ему и надо. Если тебя добрый человек везет на лошадке, ты сиди молча, а не придумывай всяких пустяков.

Идет Шиш перелеском. Время позднее, надо где-то переночевать. Меж деревьев огонек блеснул, избушка стоит. Шиш в ворота стучится:

— Укройте странника от темной ночи!

Хозяин впустил Шиша в избу и говорит:

— Я тебе сделаю экзамен. Если будешь правильно отвечать, тогда спи-лежи. Если соврешь, буду тебя бить по шее.

Вот они залезли на полати. Хозяин бороду с полатей свесил и показывает пальцем на котенка:

— Это как называется — на полу сидит, лапой моется?

Шиш говорит:

— Кошка.

Хозяин раз его по шее:

— Не кошка! Это чистота. А как называется, что у меня в печи горит?

Шиш говорит:

— Огонь.

Хозяин стук его по шее:

— Не огонь! Это светлота. А мы на чем лежим, как называется?

• Предыдущая
• 35/40
• Следующая