Воровская честь - Арчер Джеффри - Страница 84

• Предыдущая
• 84/87
• Следующая

— Поторопитесь, — сказал Декстер, — или они начнут подозревать.

Мендельсон, похоже, не слышал заместителя директора. Он ещё раз проверил написание слова «бриттанских» и, удовлетворённый, перешёл к пяти «Джо» и одному «Джорджу», прежде чем пробежаться по всему тексту, вначале бегло, а затем медленно. Улыбка не сходила с его лица.

Ни слова не говоря, хранитель медленно свернул оригинал, и Скотт поместил на его место копию из Национального архива. Вернув листы стекла на прежнее место, он крепко прикрутил накладки к раме.

Пока Скотт вешал копию на стену, Мендельсон положил цилиндр в сумку с инструментом.

У Декстера Хатчинза вырвался громкий вздох облегчения.

— А теперь, Христа ради, давайте убираться отсюда, — сказал заместитель директора, и в этот момент в кабинет ворвались шестеро полицейских с пистолетами в руках и окружили их.

— Ни с места! — крикнул один из них, и Мендельсон упал в обморок.

Всех четверых арестовали, надели наручники и зачитали их права. Затем каждого по отдельности доставили в Девятнадцатый полицейский участок.

Трое отказались отвечать на вопросы в отсутствие адвокатов, а четвёртый заявил дежурному сержанту, что, если сумка, изъятая у него, будет открыта без его адвоката, полицейскому управлению Нью-Йорка будет предъявлен судебный иск.

Дежурный сержант посмотрел на изысканно одетого представительного мужчину и решил не рисковать. Прикрепив к сумке красную бирку, он забросил её в сейф.

Этот же человек настоял на своём законном праве сделать один телефонный звонок. Такую возможность ему предоставили, но только после того, как был заполнен и подписан ещё один бланк. Декстер Хатчинз позвонил прямо директору ЦРУ в 02.27 ночи.

Директор признался подчинённому, что не мог сомкнуть глаз. Внимательно выслушав доклад Хатчинза, он похвалил его за то, что тот не сообщил полиции своего имени и не раскрыл деталей секретного задания.

— Нам не нужно, чтобы кто-то знал, кто вы, — добавил он. — Мы не должны ставить президента в неловкое положение. — Он помолчал. — Или, что ещё важнее, ЦРУ.

Когда заместитель директора повесил трубку, он и трое его коллег были отправлены по разным камерам.

Директор ЦРУ накинул халат и спустился в кабинет. Кратко изложив на бумаге содержание своего разговора с заместителем, он проверил по компьютеру номер и медленно набрал код района.

Комиссар городской полиции Нью-Йорка ответил на звонок несколькими отборными словами, но вскоре до него дошло, кто бодрствовал на другом конце провода в такое время ночи. Он включил лампу рядом с кроватью и стал записывать в блокнот. Его жена повернулась на другой бок, добавив ещё несколько отборных словечек от себя.

Директор закончил словами:

— Одна за мной.

— Две, — сказал комиссар. — Одна за то, что я попробую разобраться с твоими проблемами.

— А вторая? — спросил директор.

— За то, что разбудил мою жену в три часа ночи.

Продолжая сидеть на краю кровати, комиссар посмотрел номер капитана, под чьим началом был участок, о котором шла речь.

Капитан узнал голос своего начальника, как только взял трубку, и просто сказал:

— Доброе утро, комиссар, — словно это был обычный звонок в разгар рабочего утра.

Комиссар проинструктировал капитана, не упоминая о звонке директора ЦРУ и ничего не сообщая о том, кто такие были те четверо, что загорали в камерах его участка, хотя он сам не был уверен, что знает. Капитан записал сухие факты на обложке журнала жены «Образцовое ведение домашнего хозяйства» и быстро оделся, не позволив себе принять душ и побриться. Он вышел из своей квартире в Куинсе[25] в 03.21 и приехал в Манхэттен, поставив машину перед входом в участок, без нескольких минут четыре.

Боровшиеся со сном полицейские были удивлены при виде своего босса, взбегающего по ступенькам участка в такое время утра, тем более такого всклокоченного, небритого и с номером журнала «Образцовое ведение домашнего хозяйства» в руках.

Он прошагал в комнату дежурного лейтенанта, который быстро убрал ноги со стола.

Лейтенант, только что закончивший допрашивать торговца наркотиками, ничего не смог ответить, когда его спросили о ранее задержанной четвёрке.

В комнату дежурного лейтенанта был вызван дежурный сержант. Ветеран-полицейский, многое повидавший на своём веку, подтвердил, что зарегистрировал четверых мужчин, но не скрыл своей озадаченности по поводу этого инцидента, поскольку никак не мог придумать, какое выдвинуть против них обвинение, несмотря на то, что один из домовладельцев, господин Кавалли, позвонил несколько минут назад и спросил, продолжает ли четвёрка содержаться под арестом, ибо у него возникли осложнения. Ни у одного из жильцов ничего не пропало, так что кража отпадала. Взлом и вторжение тоже не подходили, так как во всех случаях их приглашали войти в дом. И уж конечно, речь не могла идти о нападении или нарушении чужого права собственности, поскольку они тотчас покидали владения, как только их просили об этом. Единственное обвинение, которое приходило в голову сержанту, это попытка выдать себя за служащих газовой компании.

Капитана не интересовали попытки сержанта подыскать для них обвинение. Все, что он хотел знать, сводилось лишь к одному вопросу:

— Подвергалась ли досмотру их сумка?

— Нет, капитан, — ответил сержант, стараясь вспомнить, куда он забросил её.

— Тогда выпустите их под залог до последующего предъявления обвинения, — распорядился капитан. — А бумаги я оформлю сам.

Оформление протоколов заняло значительное время, и четвёрка была выпущена только в начале седьмого.

Когда они дружно сбегали вниз по ступенькам участка, самый маленький из них, в очках из горного хрусталя, крепко держался за опечатанную сумку.

Антонио Кавалли проснулся, как от толчка. Ему снилось, что его вытаскивают посреди ночи из постели и волокут на улицу. Нет, это было не во сне.

Он включил лампу и посмотрел на часы. Было 03.47. В памяти стали всплывать события, происходившие несколькими часами ранее.

Когда они оказались на улице, четверо человек в сопровождении Мартина вернулись в дом. Слишком много для простой утечки газа, мелькнуло тогда в голове у Кавалли. И какой служащий газовой компании может позволить себе раскуривать сигары и носить костюм от Сакса с Пятой авеню? После того, как прошло пятнадцать минут, а они все ещё не появлялись, Кавалли заподозрил неладное. Он спросил у начальника пожарной команды, знает ли тот их лично. Начальник признался, что никогда не встречал этих людей, хотя они дали ему правильный код по телефону. Он решил, что Кавалли прав, предлагая ему навести справки в газовой компании. Диспетчер компании ответила, что их техники не работают по вызову на 75-й улице этой ночью. Начальник пожарной команды немедленно связался с полицией. Через несколько минут шестеро полицейских вошли в дом № 23 и арестовали всех четверых.

После того, как их увезли в участок, отец с Мартином помогли Тони проверить каждую комнату в доме, но никаких пропаж не обнаружилось. Они вернулись в свои постели около 01.45.

Кавалли теперь окончательно проснулся, но ему казалось, что он слышит какой-то шум на первом этаже. Уж не он ли разбудил его? Тони ещё раз взглянул на часы. Отец с Мартином обычно встают рано, но только не между тремя и четырьмя часами ночи.

Кавалли опустил ноги на пол, по-прежнему уверенный, что слышит голоса. Накинув халат, он подошёл к двери, медленно приоткрыл её, вышел на лестницу и заглянул вниз. Из-под двери в кабинет отца пробивалась полоска света. Кавалли быстро преодолел пролёт лестницы, тихо прошёл по ковру в холле и остановился у кабинета, вспоминая, где у них спрятан ближайший пистолет. Он прислушался. За дверью стояла тишина. Затем вдруг послышались громкие проклятия. Тони распахнул дверь и увидел отца, тоже в ночном халате, стоявшего перед Декларацией независимости с лупой в правой руке. Он рассматривал слово «британских».

• Предыдущая
• 84/87
• Следующая