Искатели прошлого (СИ) - Орлов Антон - Страница 67

Дэнис подобрал с пола меч и озирался, пошатываясь, тоже весь в крови. Кесу окружили его кольцом, но не нападали и не подпускали к нему никого из людей. Как назвала его Лайя? Собственность Наргиатага?.. Разве человек может быть чьей-то собственностью?

Меня тоже несколько раз достали, на тыльной стороне левой кисти появился свежий порез, из-за этого рукоятка кинжала скоро стала скользкой.

А на галерее, откуда раньше наблюдала за схваткой Лайя, появилась еще одна зрительница. Я не сразу узнал Весеннюю Королеву: она была в джинсах и свитере, белокурые волосы заплетены в косу, переброшенную через плечо — словно это не супруга Темного Властителя, а обыкновенная девчонка из Танхалы.

— Смотри, это все из-за тебя! — крикнул я. — Ты довольна? Если бы не ты, ничего бы не случилось!

Под аркой возник Мерсмон. В черной с серебряным шитьем рубашке, на голове все та же усыпанная драгоценными камнями диадема — знак верховной власти. Когда он увидел, что за катавасия творится в зале, на его резко очерченном худом лице проступило убийственно мрачное выражение.

— Очень романтично! — процедил он с издевкой, спускаясь по широкой, плавно изогнутой мраморной лестнице.

Шум затих. Кесу, окружавшие Дэниса, расступились.

— Наргиатаг, это сделал Гийом, — сообщила Лайя на сескаде (сам Гийом с распухшим лицом сидел на полу и не мог вымолвить ни слова). — Я его предупреждала, он не подчинился.

— Уберите эту падаль, — кивнув в сторону Гийома, распорядился Властитель.

— Это не падаль, Наргиатаг, а хорошее мясо, — облизнув блестящие темные губы, возразила Лайя.

Тот сделал неопределенный жест и повернулся к Дэнису, по-прежнему сжимавшему меч.

— Ты напрашивался, чтобы тебя убили?

Дэнис сперва молча смотрел на него, потом сказал:

— В каждом человеке много такого, что вам неподконтрольно. И вы все равно ничего не сможете с этим сделать.

Казалось, они продолжают спор, начало которого я пропустил.

— Ты ранен, — неожиданно мягко произнес Властитель. — Пойдем!

Он подошел к Дэнису вплотную, и я так и не понял, что произошло дальше — обезоружил его каким-то приемом или тот сам выпустил меч.

— Залман, брось оружие, — полуобернувшись ко мне, приказал Мерсмон.

Ага, так и бросил… С тех пор как он появился, мы с кесу друг друга не атаковали, однако меч и кинжал с липкой рукояткой я держал наготове.

— Опять испытываешь мое терпение?

Ощущение вроде того, какое бывает, если ударишься локтем — по телу словно пробежал электрический разряд. Пальцы сами собой разжались, вдобавок ноги подломились, и я мешком опустился на заляпанный кровью, безнадежно уделанный розовый ковер.

— Пожалуйста, не надо! — донеслась до меня отчаянная просьба Дэниса.

— …Это кратковременные чары, скоро он придет в себя, — объяснял Темный Властитель, и в его голосе звучала досада — как обычно, когда речь заходила обо мне. — Посадить его на оставшееся время на цепь, как дикого зверя — это будет разумная мера предосторожности!

Меня куда-то поволокли. Руки и ноги не подчинялись, и сопротивляться я не мог, но побежденным себя не чувствовал".

— Этот новый департамент по воспитанию молодежи во главе с Вир Одис совсем одурел. Вот, смотри, что мне прислали! — Сандра показала, держа двумя пальцами, неприглядную мятую бумажку. — Официальное письмо!

— Такое скомканное прислали? — посочувствовал Залман. — Действительно, нехорошо…

— Да нет, скомкала я сама. Мне, гранд-советнику Янари, рекомендовано подыскать себе другого секретаря-референта, а Лидию Никес отправить в специальный молодежный лагерь для перевоспитания. Эти лагеря — затея Вир. Жалко, что она не доехала тогда вместе с вами до Кесуана…

— Ты не пробовала с ней поговорить?

— А толку-то? — фыркнула Сандра. — Ты сам много раз пробовал — я же слышала, то есть, подслушивала. С ней еще тогда не было смысла разговаривать, а теперь и подавно… Сбылась ее заветная мечта! Лидию я не отдам, пусть попробуют прийти и забрать. Такое впечатление, что Вир за что-то сводит с ней счеты — причем за что-то очень давнее, не из этой жизни.

Бросив смятое письмо в корзину для мусора, она добавила:

— Вир вообще живет прошлым, и так было еще в то время, когда ты писал свой дневник. Может быть, она тоже носитель МТ, и была раньше лесным пехотинцем, которого съели кесу, или что-нибудь в этом роде? Она словно ведет какую-то бесконечную личную войну и хочет всех заставить участвовать в этой войне — причем в последнее время у нее это начало получаться.

"Меня притащили в подвал, в просторную комнату со сводчатым потолком, откуда свисала на цепях люстра с плафонами в виде черепов — простенько и со вкусом.

Из стены напротив большого черного камина торчали кольца, к которым крепились кандалы. Меня швырнули на пол и в два счета заковали, прием занимались этим кесу-мужчины — двухметровые верзилы, похожие на обросшие серой шерстью валуны. Для меня до сих пор загадка, почему они покорно терпят половую дискриминацию: потому что тупые или есть еще какие-то причины? Кстати, я заметил, что клыков, как у женщин-кесу, у них нет.

Их отослали сразу, как они закончили работу. К этому времени я пришел в себя достаточно, чтобы сесть без посторонней помощи. На запястьях и лодыжках кандалы, цепи тяжелые, но достаточно длинные, чтобы я мог гулять по всей комнате.

Глыбоподобные кесейские парни вернулись с дровами для камина и большим ковром (меня без церемоний отпихнули к стене, чтобы раскатать его по полу), еще принесли тюфяк, синее стеганое одеяло из комнаты наверху и деревянный стульчак санитарного назначения с эмалированным судном внутри.

— Сейчас ты получишь лечебную помощь, — сообщила Лайя, руководившая моим водворением в темницу. — Если будешь дергаться, у тебя прибавится порезов, — она усмехнулась, показав клыки, и положила изящную когтистую руку с алым маникюром на рукоятку кинжала на поясе.

Пожилая кесу обработала мне раны и смазала густой темной мазью синяки. Я поблагодарил ее на сескаде.

— Говори по-человечески, — приказала Лайя. — Нам надо учиться в языке… учиться вашему языку. Вот, смотри, это звонок, — она показала на кнопку в стене возле дверного косяка. — Из глупости не трогай. Если ночью будет холодно, позвони. Болеть нельзя. Ты виноват, но тебя отдадут твоим людям живого и здорового.

— Что будет с Дэнисом?

— Он собственность Наргиатага. Из-за тебя Гийом его избил, это плохо.

Камин растопили, комната наполнилась теплом смолистым ароматом горящих дров. Вряд ли я ночью замерзну.

Лайя ушла, но потом вернулась вместе с кесу, которые принесли кувшин с водой, тазик и ужин. Она выглядела рассерженной.

— Извините, нельзя ли еще какую-нибудь ширму, чтобы загородить вот это? — я показал на нехитрый санузел. — Вдруг вы зайдете, когда я буду сидеть на этой штуке…

— Хорошо, можно.

Состроив гримаску, она добавила:

— Пока я заботилась о твоих удобствах, другие пировали. Я все пропустила, они не оставили мне ни кусочка.

У меня хватило ума спросить:

— Ни кусочка чего?

— Гийома.

После этого мой собственный ужин не полез мне в глотку, хотя меню было вполне невинное: лапша со специями, жареная рыба (видимо, из горной речки), хлебные лепешки и травяной чай. Я через силу съел половину лепешки и выпил чаю. Позже притащили ширму из лилового шелка, с вышитыми листьями.

Утром наведался вчерашний уборщик, его зовут Бенедикт. Я извинился перед ним за то, что вел себя грубо, все-таки человек он уже старый.

— Да ладно, не сержусь, — он махнул рукой, такой же заскорузлой, как его ботинки. — Зато хоть энтого черного винограда отведал! И от Гийома избавились… — он понизил голос. — Нехороший был парень, я от него каждый раз ни за что, ни про что зуботычины получал. Он всем норовил сделать, как хуже, даже себе во вред, вот и допрыгался.

— Вы не знаете, что стало с Дэнисом?