Порванный шелк - Майклз Барбара - Страница 28

• Предыдущая
• 28/77
• Следующая

— Очень любезно с вашей стороны предупреждать меня о таких вещах, — застенчиво сказала Карен.

— Вы поймете, что гораздо лучше поддерживать хорошие отношения с товарищами по несчастью, — сказала Хелен. — Мы можем время от времени помогать друг другу, потому что мы не соперничаем в обычном смысле этого слова; наш товар уникален. Если покупатель спросит фасон или размер, которого у меня нет, я пошлю его к вам, и вы сделаете то же самое. Если вам попадется неплатежеспособный чек, вы предупредите меня, и наоборот. Если заработаешь репутацию честного торговца, то и с тобой будут обращаться честнее. Однако на особые любезности не рассчитывайте, — с улыбкой добавила она. — Даже от меня.

— Но разве торговцам не имеет смысла договориться заранее и не мешать друг другу: покупать по очереди вещи, которые им всем понравились?

Хелен постаралась изобразить возмущение:

— Что вы, Карен, это же неэтично и даже просто аморально! — Веселье, которое она пыталась скрыть, выступило двумя ямочками на щеках; усмехнувшись, она добавила: — Уверена, у вас и в мыслях нет ничего подобного — как и у меня. По крайней мере, это не следует обсуждать вслух.

С деланным безразличием она обратилась к куче белья, которую дотошные покупатели оставили в безнадежном беспорядке. Проворные загорелые руки Хелен быстро пробежали по нему.

— Здесь ничего нет, — заявила она. — В действительности, я редко покупаю на распродажах. Товар обычно в ужасном состоянии.

— А где вы достаете товар? — простодушно спросила Карен.

Не ответив ей, Хелен перешла к другой куче одежды. Карен собралась было повторить вопрос, но тут ее толкнула Черил.

— А ты выдала бы другим торговцам свои источники? — прошептала она.

— Ой, — шепотом ответила ей Карен.

В куче, которую изучала Карен, было несколько старых платьев и элементы отделки. Одно платье привлекло внимание Карен, и, после того как Хелен отошла, она взяла его.

Платье было сшито из шелка цвета слоновой кости, с неотделанным лифом и благопристойным воротом, украшенным кружевами. Его низ тоже был расшит пышными кружевами, талия и ворот отделаны рядом жемчужин, которых частично не хватало. Полуистлевший шелковый цветок уродливо цеплялся за левое бедро, словно большой бурый паук.

— Какая прелесть! — воскликнула романтичная Черил, которая видела платье таким, каким оно было когда-то, а не таким, каким оно выглядело сейчас. — Карен, какое это время?

Карен взглянула на Хелен.

— Конец двадцатых — начало тридцатых, полагаю, — робко сказала она.

Хелен кивнула.

— Оно в ужасном состоянии. Кружева безнадежно истлели, и большинство бусин отсутствует.

— Но ткань сохранилась неплохо, — сказала Черил.

Она была права; не было даже пятен пота, которые, как уже выяснила Карен, делали шелковую одежду непригодной для продажи. Выделения пота разрушали ткань, оставляя пятна, которые ничем не выводились.

— Это подвенечное платье, — сказала Карен.

Черил рассмеялась:

— Должно быть, она венчалась в январе, в неотапливаемой церкви. Или же она была самой хладнокровной невестой из всех, предания о которых дошли до нас.

— Но кто станет продавать свое подвенечное платье или платье своей матери? — спросила Карен. — Я недавно приобрела вуаль; честно говоря, это заставляет относиться к браку цинично.

— Платье было моим, — произнес голос позади них.

Протянувшаяся рука схватила платье. Она принадлежала пожилой женщине, одетой в хлопчатобумажное домашнее платье и выцветшие тапочки. Ее морщинистое, сильно загоревшее лицо было совершенно лишено косметики, а волосы зачесаны назад в уродливый тугой пучок. Глаза, глубоко сидящие под густыми бровями, были необъяснимо пристально прикованы к платью.

— Моим, — нараспев повторила женщина. — Оно было на мне в 1931 году. Мне было семнадцать. Генри было тридцать восемь. Завидным женихом он был. Юрист, из старинной знатной семьи. Я отравила его в шестьдесят пятом.

Она произнесла это, не меняя ни голоса, ни выражения лица, и, бросив платье на стол, пошла прочь.

— Что она сказала? — выдохнула Карен.

Хелен хмыкнула:

— Миссис Гроссмюллер немного... — Она покрутила пальцем у виска.

— Но в действительности она ведь не травила его, да? — зачарованно спросила Черил.

— Кто знает? Он был судьей, по слухам — одним из самых жестоких скотов в штате. Во всяком случае, миссис Г. не привлекалась к ответственности.

Небрежно махнув рукой, Хелен удалилась. Пространство под навесом заполнялось народом, появился распорядитель, готовый начать торги.

Как Карен и ожидала, Хелен приняла участие в торгах за подвенечное платье. Как и миссис Гроссмюллер. Та вступила в торг на двух «зеленых» и нудно повторяла ту же сумму, полностью игнорируемая распорядителем. С третьим ударом молотка платье досталось Карен за двадцать пять долларов. Она знала, что кружева сможет восстановить, используя запасы миссис Феррис. Восстановленное платье можно будет продать долларов за двести, а то и дороже. Старинные подвенечные платья пользуются спросом у невест, склонных к ностальгии.

Карен приобрела также еще кое-какую одежду и с большим усилием удержалась, чтобы не торговаться за баварский сервиз для шоколада, очень понравившийся ей. Сервиз ушел за сумму, превышающую то, что попросила бы за него Джули. Насчет покрывала-альбома Хелен оказалась права: та коллекционерша, на которую она указала, приобрела его за шестьсот семьдесят пять долларов.

Было уже далеко за полдень, когда они выходили из здания. Хелен Джонсон подняла руку, подзывая их, и они к ней подошли.

— Вот моя карточка, — сказала она Карен. — Когда-нибудь заходите или позвоните.

— Вы очень любезны, — сказала Карен.

Хелен пожала плечами:

— Я же говорила, случается, мы можем протянуть друг другу руку помощи.

— У меня еще нет визитных карточек, — Карен порылась в сумочке и достала карандаш и бумагу. — Вот мой адрес и телефон... Большое спасибо, Хелен.

— Не благодарите меня до тех пор, пока я что-нибудь для вас не сделаю. Ох-хо, вот идет миссис Гроссмюллер; простите, если мое исчезновение покажется слишком поспешным. Ее рассказ об отравлении дорого Генри я слышала уже очень много раз.

Она изящно выскользнула из опасной зоны, но Карен, пытавшаяся подобрать стулья и вещи, которые она положила на землю, когда записывала свой адрес для Хелен, оказалась застигнутой врасплох.

— Я передумала, — объявила миссис Гроссмюллер. — Я не хочу продавать свое платье. Предлагаю вам за него два «зеленых».

— Но я же заплатила двадцать пять долларов, — возразила Карен.

Она ждала, что за этим последует сцена, и с опаской глядела на пожилую женщину, обладавшую, несмотря на возраст, крепким телосложением и силой. К ее удивлению и облегчению, миссис Гроссмюллер снова передумала:

— А, ну ладно, тогда все в порядке. В ваших руках ему будет не хуже, чем в чьих-либо других. Как, вы сказали, вас зовут?

Довольно неохотно Карен ответила ей.

— Как поживаете? — внезапно стала учтивой миссис Гроссмюллер. — Я миссис Генри Гроссмюллер. Вдова судьи Гроссмюллера. Знаете, я отравила его в 1965 году.

Любезно болтая, миссис Гроссмюллер проводила их до машины. Если не считать периодических упоминаний об убийстве мужа, ее речь была совершенно рассудительной до того момента, как Карен и Черил сели в машину и Карен завела двигатель. Тут миссис Гроссмюллер просунула голову в открытое окно и злобно усмехнулась:

— Двадцать пять долларов, а? Спасибо, дорогуша, признаюсь, эти деньги совсем не лишние. Но, знаешь, ты глупа; платье не стоит и пары «зеленых».

Они увидели, как она побрела к стоянке.

— Как ты полагаешь, она водит машину? — воскликнула Черил.

— Как еще она могла бы добраться сюда? — Карен осторожно двинулась по неровному полю. — То, что у нее есть небольшой «пунктик», еще не означает, что нельзя управлять машиной.

— Это только твое мнение, — скептически заметила Черил. — Но одно в этом деле несомненно, Карен: встречаешь таких очаровательных людей!

• Предыдущая
• 28/77
• Следующая