Школа суперменов - Гайдуков Сергей - Страница 87

• Предыдущая
• 87/105
• Следующая

Наконец сторож Рома надел кепку и перехватил поудобнее ружье. Где-то между двумя этими сложными действиями он признал Мезенцева.

— О, Женя, — сказал он. — А ты что так рано? Время-то еще... — Он задумчиво посмотрел в черное ночное небо, не нашел там циферблата и сделал обобщающий вывод: — Время-то еще не то. Люди в такое время на дачу не ходят. Хотя если с такой бабой... — оценил он Ингу. — Тогда можно. Тогда можно в любое время.

— Мы пройдем ко мне на участок, — сказал Мезенцев. — Я, девушка и еще двое тех балбесов.

— Пикник, что ли?

— Типа того.

— Ну ладно... Сейчас я вам открою.

— Я сам открою, ну зачем ты будешь бегать туда-сюда? У тебя небось спина опять болит... Давай мне ключи, я сам все сделаю.

— Заботливый ты, Женя, — сказал сторож, разглядывая Ингу. — Про спину мою вспомнил. Там такая спина... Что с ней сделаешь в моем-то возрасте... Слишком уж запущено все.

— Главное, что ты вовремя спохватился. Все еще можно вылечить.

— Может, и так... — Рома вытащил из кармана ватника связку ключей. — Держи... Спохватился... Я спохватился, когда мне уже четвертый десяток пошел. Разве это не поздно?

— Нет, — сказал Мезенцев. — Можно и на четвертом десятке загасить болезнь. Если правильно все делать.

Рома хотел еще что-то сказать, но потом просто махнул рукой и закрыл за собой дверь. Мезенцев показал Инге связку ключей.

— Вот и все.

— Очень долго, — недовольно проговорила Инга. — Эта трогательная забота о его спине...

— Я вообще очень заботливый человек, — сказал Мезенцев открывая ворота.

— Я заметила. Сначала ты застрелил Генерала, а потом позаботился о его дочери.

— Вот это ты зря сказала. — Мезенцев обернулся и увидел тонкую усмешку на ее губах.

— Главное, — почти ласково прошептала Инга, — чтобы никто не сказал об этом Лене Стригалевой. Это для нее будет такой неприятный сюрприз. Ну что ты стоишь? У тебя такое лицо, как будто ты обиделся. Пошли, пошли. У нас еще куча дел.

Центральная дорожка была узкой полоской серого асфальта, которую подсвечивала редкая цепочка невысоких фонарей. По левую и правую сторону от этого маршрута все тонуло в темноте; кусты, деревья, ограды участков и крыши дачных домиков сливались в массу с неопределенными очертаниями, которая скрипела, шелестела и выла на ветру.

Мезенцев шел первым, вплотную за ним двое его «соседей», и замыкала процессию Инга. Водитель остался в «Саабе», поскольку тут запросто могли обойтись и без него. Все очень просто: забрать папку, потом пристрелить Мезенцева, благо в глубине дачного товарищества условия для таких дел почти идеальные. Там же можно и закопать, если будет время и желание. На обратном пути желательно убрать сторожа, поскольку тот хоть и пьяный, но свидетель. А профессионалы, как сообщила Инга, свидетелей не оставляют.

И после этого можно садиться в машину и ехать... Куда они могут поехать? К тем, кому так до зарезу понадобилась эта папка? Наверное. К большим людям, которые все про всех знают... Все? Минутку.

Он остановился и тут же получил толчок в спину от «соседа».

— Чего встал?

— Инга...

— Что?

— С чего ты решила, что это я убил Генерала? Ведь ты валялась тогда без сознания, со сломанными ребрами. Ты не могла этого видеть.

— Но ты ведь его убил? Убил. Неважно, откуда я это знаю. И вообще этот разговор ни к месту.

— Шагай, — толкнул Мезенцева «сосед».

Мезенцев медленно двинулся по дорожке.

— Инга, а почему Лену нужно было оставить именно в Волчанске?

— Ты задолбал уже, — возмущенно заявил «сосед». — Почему, почему...

— Потом может не найтись времени для вопросов, — пояснил Мезенцев свое любопытство. Он не видел выражения лица Инги, когда это сказал, но услышал ее слова:

— Почему именно в Волчанске? Потому что там есть кому о ней позаботиться.

— А зачем она вам теперь? Папка уже практически у вас, и нет смысла держать Лену в заложницах...

— Хватит заботиться о других, — раздраженно бросила Инга. — Позаботься лучше о себе.

— Смешно, — сказал Мезенцев.

— Что тебе смешно?

— Что ты сказала это именно сейчас.

— Я всегда это говорю. Позаботься сначала о себе...

Инга осеклась на полуслове. Кто-то из двоих «соседей» яростно выругался. А другой потом вскрикнул.

Мезенцев, как ему и советовали, позаботился о себе.

Когда-то давным-давно, когда у Евгения Мезенцева еще было нечто похожее на семью, то женщина, официально именовавшаяся женой Мезенцева, регулярно высказывала ему свое неудовольствие тем обстоятельством, что все друзья Мезенцева — идиоты и козлы. Или козлы и идиоты. Короче говоря, люди с придурью. Мезенцев не то чтобы соглашался с этим, просто спорить было глупо. Те несколько человек, которых Мезенцев считал своими друзьями, стали таковыми в Приднестровье в начале девяностых. А война, как ни крути, людей портит. Выворачивает им мозги, населяет кошмарами сны... Много чего плохого делает с людьми война. И все мезенцевские друзья были немножко с прибабахом, тут уж ничего не поделаешь.

После того как дружба с Темой Боксером закончилась в кабинете Мезенцева выстрелом в голову, таких старых прибабахнутых друзей у Евгения осталось совсем немного. И одним из них был Рома Акопян, недоучившийся инженер, пиком послевоенной карьеры которого стала должность сторожа в дачном кооперативе. У Ромы были свои странности и недостатки, из-за которых он и докатился до нынешнего положения, однако кое-что в Роме осталось не поколеблено ни временем, ни алкоголем.

Этим кое-чем были его рефлексы. Военные рефлексы. А на войне Рома был разведчиком. И «позаботиться о спине», то есть о прикрытии его группы, — это были для Ромы слова столь же родные, как «мама» и «папа». Забыть подлинный смысл этих слов Рома мог лишь в особых обстоятельствах — когда он упивался на полную катушку.

Но сегодня этого не случилось. То есть для Инги и для любого постороннего человека Рома Акопян выглядел совершенно пьяным, однако настоящий друг, каким был Мезенцев, зная настоящие Ромины возможности, видел совсем иное — Рома был практически трезв. И он все ловил на лету.

И он «на четвертом десятке загасил болезнь», как и просил его Мезенцев. То есть вырубил электричество в тот момент, когда Мезенцев подошел по центральной дорожке к четвертому столбу.

Дачное товарищество утонуло в темноте, и несколько секунд спустя Рома услышал выстрелы. Он удовлетворенно кивнул, взял дробовик наперевес и зашагал к «Саабу».

Мезенцев вырвал пистолет из пальцев задушенного «соседа» и прислушался.

Ждать пришлось недолго.

— Да где же он?! — с отчаянием в голосе проговорил второй «сосед», и Мезенцев трижды выстрелил на голос, а сам сразу же перекатился в сторону. Одинокая пуля пропела над ним в ночном небе.

Инга молчала. Мезенцев тоже молчал. Разделенные несколькими метрами темноты, они ждали, пока противник выдаст себя неосторожным движением. Но никто не делал таких движений. Ивремя словно остановилось.

Мезенцев чувствовал странное спокойствие — то ли потому, что он уже однажды убивал Ингу, то ли потому, что те секунды, когда они с Ингой стояли на крыльце ресторана, с лихвой дали ему близость с Ингой, о которой он когда-то мечтал. Он стоял с ней рядом и вдруг понял, что быть ближе они не смогут никогда. И эти секунды на крыльце — их естественный предел.

И теперь ему нужно, как искренне посоветовала Инга, позаботиться о себе.

Он позаботился. Сменился ветер и донес до Мезенцева ее запах. Он знал этот запах, и он выстрелил в ту сторону.

Вытянув руку с пистолетом, Мезенцев двинулся туда, куда только что улетела его пуля. Через три шага ствол уперся в мягкое. Инга уцепилась за Мезенцева и еще несколько секунд держалась на ногах.

— Сегодня, — прошептала она, — я без бронежилета... Я не думала, что это будет так серьезно... Я думала, с тобой будет просто.

• Предыдущая
• 87/105
• Следующая