Школа суперменов - Гайдуков Сергей - Страница 58

• Предыдущая
• 58/105
• Следующая

— Это ведь вы меня ждете.

— Э-э... — Мужик растерянно хлопал ресницами, а потом резко кивнул. — Ну да, конечно. Конечно.

В счете, который потом принесла официантка, значилось четырехзначное число, но ее кормильца это не смутило. Он рассеянно следил, как она доедает мороженое с фруктами, и пытался вспомнить, что же ему теперь надо делать. Собственных мыслей у него теперь было ноль целых фиг десятых.

По доброте душевной она помогла ему:

— Теперь вы должны дать мне немного денег.

— Э-э... — послышалось в ответ.

Из ресторана она вышла с чувством глубокого удовлетворения в душе и в желудке, а также с пятитысячными купюрами в кармане джинсов. И если кто-то подумал, что все это время она тыкала мужика в бок стволом пистолета или же расплатилась за обед актом пылкой девичьей любви, то он жестоко ошибался.

Она была не такая девушка. Она была совсем другая девушка. И от осознания этого факта у нее иногда случалась жуткая депрессуха.

Тех денег ей хватило на две ночи в местной гостинице, на еду и на флакон шампуня — ходить и дальше с такой головой означало бросать вызов обществу.

Вскоре, ободренная ванной и исходившим от волос запахом свежести, она сидела в холле гостиницы и обдумывала, как бы ей раздобыть денег на хорошую парикмахерскую, а еще лучше — на косметический салон. Думать об этих мелочах было гораздо приятнее, нежели вгонять себя в кому мыслями о глобальном — например, о своей, в сущности, давно загубленной и абсолютно бессмысленной жизни.

— Настя?

Нет, нет, нет. Только не это.

— Настя?

Она вздрогнула и едва не вскинула вверх руки, обозначая полную и безоговорочную капитуляцию. Это была нормальная реакция, учитывая, что свою преступную сущность Настя поняла еще в тринадцать лет, а теперь список ее преступлений был настолько велик и ужасен, что полностью помещался только в одном месте — в Настиной голове.

— Настя? Мироненко?

Досадно. Это оказалась вовсе не спецбригада МВД, присланная специально по ее душу. Это был всего лишь Бобик, он же Боря Шаповалов, с которым Настя училась с седьмого по одиннадцатый класс. Сейчас Бобик изрядно смахивал на покойника — в черном костюме, в черных начищенных туфлях, с идеальным пробором в каштановых волосах и вроде бы даже с налетом пудры на щеках. Когда он приблизился, Настя заметила круглый значок на лацкане пиджака. В холле крутилось еще человек пятнадцать таких же оживших покойников со значками, и Настя сообразила, что Бобик прибыл на региональную конференцию продавцов кухонной посуды с труднопроизносимым немецким названием. Надо же, как много глупостей успевает сделать человек всего за пару лет после окончания школы! Это она про него. Или про себя?

В паре шагов от Насти Бобик притормозил — до него дошло, что она не собирается бросаться ему на шею и отчаянно целовать в губы, припухшие от бесконечного восхваления непригорающих сковородок.

— Настя... — в третий раз произнес он и неуверенным движением пригладил волосы. — Так неожиданно... Я и не знал, что ты здесь.

— Я тоже не знала. — Она старалась говорить холодно и противно, чтобы отпугнуть Бобика. В школе у него были сложности в отношениях с девушками, так что теперь Бобик должен был немедленно напугаться и слинять. Но он не слинял. То ли в Настином голосе проскользнуло волнение, то ли общение со сковородками закалило Бобика, но он поправил галстук, осмотрел ее с головы до ног, особо задержавшись на вытертых голубых джинсах, и снисходительно ухмыльнулся. Придурок. Ни снисхождения, ни сочувствия она терпеть не собиралась. Бобик всегда был для нее пустым местом с прыщами, так что она решила встать и уйти.

Однако сказанное Бобиком в следующий миг подкосило ее.

— Всем интересно, где ты, — улыбаясь, проговорил Бобик. — Все хотят знать. Ты же вроде как наша местная знаменитость...

— Чего?

— Знаменитость. Типа, звезда...

— Чего?!!

— И вдруг пропала, никто тебя не видел, никто ничего не знает... — Бобик довольно скалился, радуясь своему эксклюзиву на информацию о ней. Смысла в его словах не было ни грамма. Может, у него есть еще одна знакомая по имени Настя? Может, он бредит? Скажи Бобик, что ее разыскивает милиция, — она поверила бы. Скажи Бобик, что ее собираются сжечь на костре в центре родного города, — тоже поверила бы. Настя могла представить, что чувствовала Жанна д'Арк в аналогичной ситуации, глядя на окружающих ее неблагодарных идиотов, которым она позволила себя убить. Женщины всегда слишком добры к мужчинам.

— Бобик, — многозначительным шепотом сказала она. — Знаешь, мне пора.

«Пора линять из гостиницы» — был подтекст этой фразы.

— А! — разочарованно воскликнул он, когда Настя проскользнула мимо него в сторону лифтов. — Ты куда? Ты в каком номере? Настя, позвони мне на мобильный!

Сейчас, только шнурки поглажу. Кажется, такие нечаянные встречи называются «кошмар из прошлого»? Или нет — Бобик скорее заслуживал наклейки на лоб «недоразумение из прошлого». Кошмар — слишком сильное слово, чтобы употреблять его в отношении всяких там прыщей со значками и мобильниками. Не стоит говорить о кошмарах всуе. Правда-правда, не стоит.

Два дня спустя после нежданного рандеву с Бобиком Насте снова приснилось, что она вернулась в Волчанск. Город лежал перед ней в низине, словно в чьих-то заботливо сложенных ладонях, он сиял огнями, манил теплом и уютом.

Сначала Настя просто смотрела на него, а потом начала двигаться вперед, и то ли на пятом, то ли на шестом шаге поняла — ТАМ.

Именно в городе ее детства, в его улицах и площадях, в оврагах и многоэтажках, скрыты ответы на все вопросы, которые мучают ее бедную глупую голову. Ей было нужно просто войти в город и узнать.

Тогда Настя сделала еще один шаг и вдруг уперлась в невидимую стену, которая отделяла ее от города. Распсиховавшись, она колотила в преграду кулаками, билась головой, пятками, коленями, толкала плечом с разбега — но все было без толку. Она воевала с невидимой стеной, пока не проснулась и не обнаружила, что расцарапала себе правую щеку до крови и отбила кулаки. Дурдом.

Самое смешное, что, стоя перед зеркалом и залепляя щеку бактерицидным пластырем, она без устали повторяла, что сны — это глупость, что это лишь разбушевавшаяся неконтролируемая фантазия, что нет никакого смысла в ее видениях — кроме того, что нужно короче стричь ногти...

А еще через неделю она сидела в купе скорого поезда. Состав замедлял ход, и Настя смотрела, как на нее неотвратимо наползает место преступления.

Ну вот я и вернулась. А теперь убейте меня. С приветом, Настя Мироненко.

Лена не задавала лишних вопросов, и Мезенцев был ей за это чертовски благодарен. Она задала только один вопрос, в самом начале, и он был совсем не лишний.

Она увидела его перекошенное лицо, увидела пистолет, словно сросшийся с его правой рукой, услышала хриплое дыхание измотанного погоней человека — и вопрос был:

— Бежим?

Мезенцев в тот момент был не в состоянии общаться на человеческом языке, он просто махнул рукой, а когда звуки кое-как все же сложились в слова, то вышло нечто зверски-матерное, однако вполне ясно отвечавшее на вопрос Лены. Надо было уносить ноги, и чем быстрее, тем лучше.

Не задавая других вопросов, но бледнея лицом и сжав в тонкую линию губы, Лена припустила бегом к спрятанному в перелеске мотоциклу — на покупку этого подержанного зверя, завывавшего на семидесяти километрах, как пикирующий бомбардировщик, ушли остатки наличности, но иначе в пансионат было не добраться, а что более важно — не выбраться.

Мезенцев обогнал девушку и первым ухватился за руль — наверное, потому что он яснее представлял, от чего именно они убегают и с какой скоростью это следует делать. Лена молча прыгнула в седло позади него и вцепилась в плечи. Мотоцикл с ревом поскакал по неровностям грунта, потом выбрался на дорогу, и тут же Мезенцев выжал газ на полную катушку. Причем он и понятия не имел, куда они едут и стоит ли им ехать именно туда. А вот гнать отсюда — это не подлежало сомнениям.

• Предыдущая
• 58/105
• Следующая