Школа суперменов - Гайдуков Сергей - Страница 103

• Предыдущая
• 103/105
• Следующая

— Спрашивай, только... Я заметила одну закономерность. Друзья живут дольше, чем... Чем близкие друзья. Мы с тобой знаем друг друга шесть лет, и, несмотря ни на что, мы живы. И мы друзья. А мой последний близкий друг... У нас это закончилось через три месяца, потому что его убили. Понимаешь, о чем я? Я хочу; Марат, чтобы ты жил долго и счастливо.

— Долго и счастливо — это два разных слова, — ответил Монгол. — Долго — не значит счастливо.

— Может, и так, — сказала Морозова, допила вино, поднялась со ступенек и поставила пустой бокал на стол. Она положила руки на плечи сидящему Монголу и негромко повторила, глядя на темные точки рыбацких лодок:

— Может, и так...

Второй: Давайте продолжим. Волчанск... Я уже слышал это название сегодня.

Первый: Это там, где...

Дюк: Правильно. Это там, где Черный Малик испытывал Настю Мироненко. Настя до сих пор там проживала, и это не давало Химику покоя. Он никак не мог смириться с мыслью, что дочь двух самых талантливых участников «Апостола» никак себя не проявляет. Это все равно, что иметь в своем распоряжении очень дорогой и редкий прибор, но не знать, как он включается. Однажды Химик все же решился повторить опыт Малика и снова отправил к Насте человека для создания стрессовой ситуации. Но из этого ничего не вышло, хотя тот человек, посланец Химика, с тех пор постоянно жил в Волчанске и присматривал за Настей, на всякий случай. В тот момент, когда возникла вся эта история с Мезенцевым и генеральской дочкой, Насти Мироненко не было в Волчанске, она исчезла за год или два до этого. Сбежала из дома. Какая-то подростковая истерика насчет мальчиков, конфликтов с родителями и так далее.

Первый: Этот посланец Химика... Не очень он успешно выполнял свои задания, да?

Дюк: Не то слово.

Первый: Странно, что Химик после двух провалов все еще держал этого человека у себя.

Дюк: У него были на это причины. Впрочем, увидите его — сможете спросить лично. Ладно, ладно, я помню, что вы не имеете к нему никакого отношения. Итак...

Первый: У Химика в Волчанске без дела мается агент, и именно туда он отправляет Стригалеву и Мезенцева. Мезенцев уезжает за папкой, а Стригалева остается под присмотром этого самого агента.

Дюк: Браво, вы все понимаете с полуслова.

Первый: Но Мезенцев погибает, а следовательно, не возвращается в Волчанск.

Дюк: Да, ожидание затягивается. А Маятник продолжает поиски Стригалевой и в конце концов находит ее. Еще раньше в городе появляются люди Конторы, которые здесь по другому поводу — но это все равно напрягает химиковского агента, он нервничает, просит помощи, постоянно звонит своим начальникам... Помощь появляется. Но к этому моменту Маятник уже добрался до Стригалевой, он хочет вывезти ее из гостиницы и из города. Агент Химика успевает остановить маятниковских людей, но шума от этого столько... Когда приходит помощь, то Маятник со Стригалевой сидят на верхнем этаже гостиницы, а вокруг них милиция и ФСБ, почуявшие в Маятнике террориста... Отвести милицию можно, если надавить на нужных людей, но там еще есть люди Конторы, которые никуда не уйдут. Единственный выход — эвакуировать Стригалеву через крышу. Это значит, нужен вертолет. Дальше следует налет на местный аэроклуб...

Первый: Сколько суеты из-за одной девчонки... Приманка, которая так ничего и не приманила.

Дюк: Надежда умирает последней. Химик надеялся, что Мезенцев все же явится. Но если бы Химик знал, что в то же самое время в той же самой гостинице находится Настя Мироненко...

Второй: Так она вернулась?

Дюк: Дело даже не в том, что она вернулась, а в том, что она наконец стала тем, кем должна была стать. Она позволила своим врожденным способностям развернуться.

Первый: Что значит позволила?

Дюк: Способности были заложены в нее на генном уровне, и никуда от них деться Настя не могла. Но давняя история с убийством бабушки настолько шокировала ее, что Настя приказала себе забыть случившееся, и этот приказ блокировал все ее паранормальные способности, которые, впрочем, были еще не слишком развиты. Поэтому их так легко было задавить. Девочка не хотела быть особенной, не хотела отличаться от других, ее пугали ее собственные отклонения от нормы. И она очень успешно притворилась обычным ребенком. Однако организм развивался, и удерживать способности в задавленном состоянии становилось все сложнее. Половое созревание в этом случае шло параллельно с созреванием ее способностей. Серия внешних стрессов — гибель приемной матери (которую Настя считала настоящей), смерть одноклассника, в которого Настя была влюблена, причем убийцей оказался отчим Насти, — все это расшатывало ту плотину, которую она же выстроила против самой себя и против собственных воспоминаний. Эти воспоминания пробивались к ней во снах, когда контроль над сознанием ослабевал... И очередное потрясение должно было наконец взорвать установленные барьеры, вытолкнуть воспоминания и помочь Насте осознать, что она в действительности может... Химик был бы в восторге, узнав, что это наконец случилось. Но он не знал.

Первый: До сих пор?

Дюк: Ну теперь-то вы ему расскажете. Порадуйте старика. Хотя не уверен, что он обрадуется: Настя же не у него в руках. Как и слепой ангел-хранитель. Как и папка с документацией проекта «Апостол».

Второй: У всех бывают временные неудачи. Но, как я понимаю, сейчас вы восполните наши пробелы в знаниях.

Дюк: Я этим занимаюсь уже битый час.

Второй: Ну, все это мы так или иначе сами знали...

Дюк: Я сомневаюсь. Иначе бы вы не слушали меня так внимательно. И вы не согласились бы на мою цену.

Первый: Деньги в данном случае не играют главной роли...

Дюк: Приятно слышать.

Первый: Ну так где сейчас папка с документацией по «Апостолу»?

Дюк: Понятия не имею.

Лапшин вытер руки тряпкой, еще раз оглядел внутренности бондаревской машины и вынес вердикт:

— Знаешь, проще ее взорвать.

— Вот свою и взрывай, — отозвался Бондарев, который сидел снаружи гаража, чтобы даже не видеть, как Лапшин с решительностью проводящего ампутацию хирурга копается в моторе.

— Уже, — радостно сказал Лапшин. — И знаешь, это было круто... И вообще, зачем тебе машина? Сейчас зима, ездить — портить машину и нервы. А тебе нервы нужно беречь, потому что...

— Чтобы мои нервы были в порядке, уйди на фиг от машины.

Механик хренов...

— Это твое субъективное мнение. Но свой человекочас я отработал, так что пошли-ка к тебе, согреемся... Расскажешь мне про кошек. Это правда, что ты покидал кошек Крестинского в мешок и грозился их взорвать, если тот не явится на встречу?

— Правда.

— Я Крестинского-старшего видел, он явный псих. Но и ты, знаешь ли...

— Пожил бы в этом Волчанске столько, сколько я, еще неизвестно, что пришло бы тебе в голову. Идея-то хорошая, — стал объяснять Бондарев. — И он вправду поддался на нее, только Дворников не прослушал автоответчик и поэтому не смог назвать Крестинскому место встречи... И я только время зря потратил.

— Хватит оправдываться, — отмахнулся Лапшин. — Закрывай гараж. Если у Директора к тебе нет претензий, то у меня-то тем более... Просто как-то это странно: Бондарев шантажирует кошками...

— Заткнись ради бога...

Он запер гараж и вслед за Лапшиным зашагал к дому. Девушка в короткой дубленке выгуливала во дворе далматинского дога, увидела Бондарева, остановилась и замахала ему рукой.

— Это тебя, — сказал Лапшин. — Собачка у нее симпатичная, но для меня все-таки пусть возьмет подругу.

— Заткнись.

— Это кто? Как ее зовут?

— Ксеня. Просто соседка.

— Понятно, — многозначительно произнес Лапшин. — Когда соседка — это всегда просто.

— Да ничего у нас...

Между тем у подъезда остановился могучий «Ниссан», и соседка Ксеня завела разговор с водителем. Бондарев почесал нервно задергавшуюся бровь. Минуту спустя «Ниссан» принял в себя и Ксеню, и дога, эффектно рванул с места и скрылся из виду.

• Предыдущая
• 103/105
• Следующая