Выбери любимый жанр

Крестовый отец - Майданный Семен - Страница 57


Изменить размер шрифта:

57

– Заметано! Идет! Да век воли не видать! – обступило со всех сторон.

– Тогда так. Обзовись. – Шрам кивнул ветерану.

– Мотор.

– Ты, Мотор, отвечаешь за начальнический корпус. Чтоб с заложниками не беспредельничать. Вертухайское оружие на место, в оружейку. Чтоб ни ствола не пропало. И ждать меня. Джеки, Боксер, Китай и ты, – Шрам показал на человека, зататуированного почти до полной синевы, – со мной.

Глава двадцатая

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ

А скоро к нам придет веселый старый доктор.
Больной, веселый, старый доктор к нам придет.
А вот и он! Кхе-кхе… Веселый доктор.
Больной, веселый, старый доктор к нам идет.

1

– Йод на спирту заделан, падлой буду! Запенивай, сколько спирта напарим! Гляди, сколько пузырьков!

– Как парить собираешься?

– Как гуталин выпаривают. Мажешь на хлеб. Срань сверху ложится, а спирт вниз, на хлебушек стекает, пропитывает.

– Идиот. Йод же жидкий. Он тебе весь вниз стечет.

– А если как «бээф» очистить? Гвоздем покрутить?

– Не выйдет. Что вокруг гвоздя наматываться будет?

– А если выпить, чего сделается?

Коробки со шрамовской спонсорской помощью вовремя не разобрали, а сложили в коридоре вдоль стен. Теперь же их в два счета раздербанили зеки, взявшие штурмом санчасть.

Разодранные картонные коробки образовали дополнительный настил. Ноги путались вбинтах, пинали рулоны ваты. Там и сям призывно краснели витамины С, упакованные в большие конфетины. Ноздрям навязывался сладкий травяной запах микстуры от кашля. Разбитые-раздавленные микстурные пузырьки лежали горкой коричневых осколков. В коричневой противокашельной луже белыми плотами плавал лейкопластырь.

Шрам заглянул в знакомую смотровую. В центре в груде таблеточных упаковок стояли на коленях трое, сосредоточенно копались в добыче.

– Вот еще димедрол!

– Отложи.

– Мотыль, а что такое бурфицетамол?

Четвертый, видимо, уже отпробовавший таблеток, весело хохоча, пулял из противоожоговой аэрозоли. Вырывающаяся из баллончика оранжевая пена, шипя и пузырясь, покрывала окна, стол, стены, плафон, плакат «Берегись клеща!».

– Лепилу кто-нибудь видел? – отвлек людей от дела Шрам.

– Не. Не было. Без докторов обошлось.

Стволов у группы, оккупировавшей санчасть, быть не могло. Когда один поток ринулся подминать оружейку, другой не менее стремительно ломанулся к лазарету. Какое оружие, когда до рези в глазах нужен спирт и марафет.

В коридоре Шраму навстречу попался худущий тип с жуткой чернотой вокруг глаз. Он прижимал к груди охапку одноразовых шприцев.

– Не видали, – выгреб из хазы с табличкой «Процедурная» Боксер.

В открытую дверь Сергей разглядел человека, водящего над огнем зажигалки ложкой с белым порошком. На пороге же процедурной сидел не кто-нибудь, а молдаванин Гайдук с остекленевшими глазами. Его лапа со сломанным пальцем была обмотана поверх рубашки лентой для измерения давления, он отупело качал грушу и не обращал внимания на показания тонометра…

– То же самое, – из туалета вывернулся Китай.

За ним вырвались в коридор чарующие звуки жестокого рвотного приступа.

– К палатам!

Но не дошли. Им по пути попались топающие как раз оттуда Джеки, зататуированный тип и ристроившийся к ним Чекан, один из тех больных, кому Шрам вручал подарки.

Чекан уже издали закричал:

– Шрам, айда к нам в палатную хату! Три спиртовки слили! Гульнем! Заглатываешь поверх по упаковке анальгина и ловишь приход!

– В палатах никто не в курсах, куда подевался лепила, – доложил Джеки. – Но клянутся, что за пятнадцать минут до налета он еще шнырял по палатам.

– Куда он мог податься, Чекан?

– Куда ему податься, Шрам, один выход. Умотал заранее, да и все. Айда гулеванить!

За пятнадцать минут до налета лепила колбасился по санчасти. Успеть сообщить о прорыве в административный корпус никто вроде бы ему не мог. Какие расклады? А башня сегодня работала чертовски хорошо. Может, спасибо следовало промурлыкать карцеру-сволочильнику. Проветрил, отмедитировал.

– Так! – Выпаленное Сергеем слово прозвучало, как подгоняльный выстрел из стартового пулика. – Быстро к окнам. Палатные можно не смотреть. Обшупать их, как первую любовь.

– Везде же решетки…

– Вот решетки и обмацать! Живо! Разбежались!

Сергей остался в коридоре – людей на задачу хватало и без него. Под подошвами «найков» жалобно хрустнула кем-то вышвырнутая в коридор пробирка для анализов крови. Сергей нагнулся, снял с ходули опутавший ее бинт, поднял пузырек с витаминным комплексом ундевит. Вскрыл и отвинтил крышку, высыпал на ладонь три горошины, забросил в пасть.

– Сюда! Шрам! Братва!

Этого крика Сергей и жаждал:

Ясно, что келья служила для оттяга медперсонала. Два метра шириной и три длиной, кроме топчана и шкафа ничего больше и не влезло бы. На топчане сейчас похрапывает некто подросткового вида и комплекции, губы его измазаны белым, под голову подложена грелка. Возле топчана валяются выдавленные тютельки зубной пасты, разбросаны недоеденные таблетки. Из шкафа торчат чьи-то ноги.

Джеки завис у окна. Сорванной занавеской он накрыл чувака на топчане.

– Смотри, Шрам.

Джеки пнул решетку, и та, как ставня, отходит на петлях, распахивается наружу.

– Он сиганул со второго? Что под нами?

– Асфальт и колючка. – Джеки садится на подоконник. – Не прыгал он. Тут сбоку «пожарка». Под нее и решетку с секретом устанавливал.

Джеки перегнулся, и вот его ноги исчезли с подоконника.

К окну в этой келье можно было протискиваться только по одному. Типа, в очередь. Забравшись следом за корейцем на подоконник, Шрам оглянулся:

– Ты здесь по санчасти пошустри. Пригляди, чтоб крыши не посносило напрочь.

Зататуиро ванный почти до полной синевы тип горячо закивал:

– Сделаю, Шрам. В лучшем виде.

Чтоб додрыгаться до пожарной лестницы, не обязательно было обладать длинными руками. «Пожарка», сваренная из толстых, ребристых арматурин, была присобачена к стене меньше чем в полуметре от окна.

Хваталки обжег холод уличного железа. Сергей полез наверх.

По лестнице можно передвигаться и вверх, и вниз. Какое направление избрал лепила – о том и Ватсон бы догадался. Внизу, на тесном «крестовском» дворе, точняком под «пожаркой» щетинились мотки колючки, наваленные здесь огромной, неаккуратной горой. А так как лестница, чем почему-то отличаются все «пожарки» земли русской, обрывалась за пять метров до земли, то пришлось бы прыгать на ржавые иглы. Если бы лепила вдруг решился бы на шальной прыжок, то что-нибудь на память о себе он колючке оставил.

Первым, кто приветил Сергея на крыше оказался ветер, вторым – Джеки. На вертолет, зависший над «Углами», военно-зеленый с белым бортовым номером, Шрам мог насмотреться еще с лестницы и, разумеется, не мог не слышать.

– Не видно?

– Поди, увидь!

Да, поди – увидь. Куда ни глянь – воздухо-отводы, трубы когда-то существовавшего печного отопления, слуховые окна и заросли колючки, кучерявящейся по гребню и по краям покатой крыши.

– Ты уверен, что эти не начнут шмалять? – Джеки показал на вышку, расположенную на их высоте метрах в ста от «пожарки». Вышкарь вытаращился в их сторону, автомат его лежал стволом на досках.

– Не должны, – уверенно сказал Шрам, хотя полной уверенности в том не испытывал. Солдат-срочник – существо нервное, на жизнь разозленное.

Присовокупившийся к ним Боксер отряхивал ржавчину с мозолей так тщательно, словно через нее боялся подцепить холеру.

– Дайте руку, черти!

Ухватившись за руку Боксера, на крышу выбрался Китай.

– Значит, как я думаю. – Из-за вертолетного гула Шраму приходилось напрягать глотку. – Скорее всего, лекаришки здесь нет. Крыша домиком? Домиком. Выходит, имеется чердак. Видите, слуховые окна? Видите. Вот и ход на чердак. Какая-нибудь из решеток на них точняк, как и в лазарете, заранее уболта-на. Короче, рассредоточиваемся и рыщем на тему «вход». А вот, братва, и доказуха, что лепила здесь.

57
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело