Хранитель понятий - Майданный Семен - Страница 13

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая

– И эту погань вы хлещете на зоне? – морщась, отхлебывал из кружки Карбид. – Погань из веников заместо водки, жопа заместо п…ы. Есть зачем туда попадать.

– Нехорошо, Карбид, при даме выражаешься. При моей даме, – процедил Шрам. Многозначительный, расчетливый, коварный.

– Где дама? – Карбид впервые подарил вьетнамке поверхностный осмотр. – Китайка! Сказанул тоже «дама»!

– Ну давай тогда, Карбид, выпьем за то, чтобы тебе никогда на зону не попасть.

Двусмысленности в тосте под чифирь Карбид не уловил. И влил в себя, смело влил хорошую порцию медленно остывающего чифиря. А официант уже подбегал к столу с новым чайничком.

Мальчишка был соплив и лохмат, но держал руки в карманах. А глазенки птенца с интересом бегали по комнате, типа, по фиг были мальчишке обращенные к нему гневные речи.

– Ты че наделал?! – пыхтел саксофоном Денис. – Я тебе говорил со Шрамовым срывать? Я тебе говорил срывать с Авдеевым, Никитенко и Свичкарем. А ты драл все подряд!

На столе перед Денисом внушительным ворохом лежали вещественные доказательства того, что двенадцатилетний работник облажался. Это были предвыборные листовки – мятые, в подтеках задубевшего клея, абы как содранные со стен по всему избирательному округу. Это были предвыборные листовки с портретами Авдеева, Никитенко и Свичкаря, но и Шрамова Сергея Валентиновича.

– Понимаешь, что если ты содрал поголовно все листовки, а не оставил нужные, то вся работа насмарку?

– Больше содранных листовок – больше бабок, – отрезал пацаненок и чистосердечно улыбнулся. – Если бы я только троих срывал, это получался бы двести шестьдесят один рубль. А так выходит триста тридцать шесть.

– То совсем не слышишь, что я тебе втолковываю?! Ты угробил всю работу, ты понимаешь? Не я тебе должен, а уже ты мне. Потому что мне снова придется отправлять людей новые листовки клеить. Понял?

– Понял. Клеить будет на рубль дороже, чем срывать. – Мальчишка так жадно уставился на факс в глубине комнаты, будто уже готовясь вынести его.

– Все, ты меня достал. Вали к чертовой бабушке и забудь сюда дорогу!

Пацаненок остался на месте, причем улыбался так же лучезарно, как и прежде. А входную дверь важно открыла источающая рыбный шмонизм дамочка с тяжелой хозяйственной сумкой:

– Ой, Денис Матвеевич, у вас рядом щуку продают. А я, как штык, как договаривались.

– Вероника, вы даже раньше назначенного. – Денис подхватился со стула и, стараясь загородить кормой стол с листовками, выдвинулся навстречу. – Пройдите в мой кабинет. – Сбагрив дамочку заседающим в кабинете начальника агентства «Правильный выбор» Атасе и Юлии Борисовне, Денис вернулся за стол. – Ты еще здесь?

– За вами триста тридцать шесть рублей, – важно сказал пацаненок и опять во всю растащился губами.

– Исчезни отсюда. Или тебя за ухо вытаскивать?

– Мне пацаны подсказывали, что если бабки зажмете, я могу в любую газету прийти. Там за мой рассказ про эти дела такие же шиши заплатят.

У начальника сделалась рожа, будто он – фокусник и сейчас изо рта вытащит яйцо. Это длилось недолго, но у Дениса навсегда осталось чувство уважения к несовершеннолетнему работнику. Не потому, что испугался шальной угрозы, а из чисто человеческого любопытства Денис вписался в игру:

– А знаешь, что если ты сделаешь такое, то больше ни в одном рекламном агентстве ни копейки не заработаешь? От тебя, как от сифилитика, будут шарахаться.

– Это потом, а мне башли сегодня нужны. – Мальчишка стал рассматривать дремлющий на соседнем столе принтер. Очень похоже, на предмет рыночной стоимости этой штуковины у скуп шика краденого.

– А ты знаешь, что я рекламу с кандидатом Шрамовым по всем газетам размещу. Так что никто твой рассказ не напечатает. Кому охота с рекламодателем ссориться? И на телепередачи не надейся, там тоже буду.

Наконец лучезарная улыбка исчезла из наглого клюва птенца:

– А мы вашей лайбе шины проткнем, – ляпнул первое пришедшее на ум желторотик, но быстро придумал ход поядреней. – А еще мы станем тусоваться у дверей офиса и всем говорить, что здесь дурят.

– Сильно, – согласился Денис. – Хорошо, мои условия: я тебе заплачу за троих…

– Двести шестьдесят один. – Мальчишка теперь перевел глазенки на шкаф, в котором обвисала верхняя одежка сотрудников, малость хлопчику великоватая.

– Двести шестьдесят один рубль. Но после того, как ты… – Денис посчитал в уме. – Бесплатно приклеишь на прежние места двадцать пять листовок со Шрамовым,

– Мне надо посоветоваться, – веско сказал пацаненок.

– Ради Бога, – кивнул Денис, и тут в ворохе трофеев ему кое-что не понравилось. Он выудил половинку листовки. – Это что такое? Я предупреждал, что засчитывается не меньше двух третей! – Денис внимательней шелестнул лохматую стопку. И поймал вторую половину, где кандидат Свичкарь был от усов до галстука. – Слушай, ты, так дело вообще не пойдет! Придется проверять и пересчитывать трофеи заново.

Второй раз за беседу пацаненок прекратил дыбиться. Убитый в надеждах, он отвалил из офиса, а Денис был вынужден притворить брошенную нараспашку входную дверь, прежде чем смог вернуться в свой кабинет.

Он застал Веронику, сидящую на стуле, с сумкой на коленях и подозрительно принюхивающуюся к содержимому:

– Рыба ищет, где глубже… – глубокомысленно изрекла она.

Севшие подальше от источника аромата Алиса и Юлия Борисовна и ухом не повели.

– Тридцать, – с порога сказал Денис, будто от сердца отрывает.

– Тридцать было весной прошлого года, – сразу же отставила сумку Вероника. – Семьдесят.

Алиса в это время что-то быстро писала на клочках бумаги и так же быстро зачеркивала. Юлия Борисовна степенно вырезала по контуру различные фасоны из мужских журналов мод и накладывала их на в полный рост сфотканного кандидата.

– Мне нужно три тысячи подписей, – остался непреклонным Денис. – Тридцать.

– Шестьдесят, меньше не могу. – Вероника соответствующей гримасой показала, что говорит это только из большого уважения.

– Ну ладно, тридцать пять. Иначе придется обратиться к Бубису. – Денис молча принял поданный Алисой завизжавший телефон и выпал из торга. – Да? Записываю. – Алиса пододвинула Денису авторучку и клочок бумаги. – Не служил в армии потому, что писался в кровать? Это Свичкарь или Никитенко? – Денис черкнул загогулинку.

– Бубис берет по шестьдесят пять, а я согласна на пятьдесят восемь.

– Мне клиент выделил только по сорок, – открыл страшную тайну Денис.

– А у меня Авдеев и Никитенко по пятьдесят пять с руками обещали оторвать.

– Им по три пятьдесят штук надо, а моему – три тысячи подписей. Сорок три. Шесть рублевых штук я отстригу из другой графы. А твой Авдеев, оказывается, пять раз в вытрезвитель попадал. Мне на него компромат подогнали. – Денис кивнул на телефонную трубку.

– Ладно, по пятьдесят два, себе в убыток. Но вы – мой постоянный клиент… – Вероника спешила доторговаться, пока щука окончательно не протухла.

Денис вздохнул в миллионный раз за день:

– Последнее предложение. По пятьдесят. – И опять в трубку: – Что? Есть фото Свичкаря в «Шестьдесят девять»[4]? И сколько хочешь?.. Дороговато, но я спрошу.

– Заметано, – радостно подхватилась с места Вероника и подхватила душистую сумку. – По пятьдесят. Мне потребуется неделя.

– Только! – воздел указательный палец к потолку директор и прижал трубку к груди, чтоб отсюда туда звук не проникал. – Мне нужны честно собранные подписи, а не из паспортного стола переписанные фамилии. Клиент особый, и вынужден предупредить, что на вскидку подписей сто я проверю.

Вероника снова села и поставила сумку к ножке стола:

– Тогда дешевле шестидесяти никак нельзя. Кстати, какого черта он заказал так много подписей? Чтобы участвовать в муниципальных выборах, хватит двадцати закорючек. Ну еще столько же на страховку против подделок. А он заказывает, будто на Законодательное Собрание замахнулся.

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая