Завещание Инки - Май Карл Фридрих - Страница 76

• Предыдущая
• 76/116
• Следующая

На следующее утро Отец-Ягуар, Аука и Ансиано отправились на разведку. Больше всего Карла Хаммера волновало то, какой именно дорогой идут абипоны по направлению к деревне, от этого зависела диспозиция его, если можно так выразиться, войска, впрочем, назвать так его людей и присоединившихся к ним камба — не слишком уж большое преувеличение. Разведка, надеялся он, подтвердит его планы относительно засады в долине Высохшего озера, но не исключено было также, что она их, напротив, опровергнет, хотя это было все же маловероятно. На время своего отсутствия Отец-Ягуар главным назначил Херонимо, что, естественно, не могло не вызвать недовольства лейтенанта Берано.

Как только разведчики скрылись, доктор Моргенштерн отозвал Фрица в сторонку и тихо сказал ему:

— Они удалились очень вовремя для нас. А то я уже начал опасаться, что у нас вообще ничего не получится — от Отца-Ягуара ничего ведь не скроешь, он все видит и все слышит.

— Я все же не уверен, что мы поступаем верно, мне становится как-то не по себе от одной только мысли о том, что Отец-Ягуар рассердится на нас. Но вы, доктор, как я понимаю, не собираетесь отступать от своего плана?

— Ни в коем случае. И знаешь, чем дальше, тем больше я укрепляюсь в мысли, что было бы глупо упускать этот шанс — королевский подарок судьбы. Но меня очень смущают твои колебания, неужели ты бросишь меня на произвол судьбы?

— Что вы говорите? Вы меня поражаете, хозяин! Неужели вы могли подумать, что я способен на такое?

— Прекрасно, твой ответ меня радует. Значит, решено — уходим?

— Да: Но когда?

— Когда? Почему ты об этом спрашиваешь, ты что, считаешь, что днем это сделать невозможно?

— Невозможно, потому что у. Херонимо отличный нюх, как я успел заметить, и ушки постоянно на макушке, мимо него и птичка незамеченной не пролетит. Мы сможем уйти только ночью.

— А сколько лошадей, ты считаешь, нам нужно взять с собой?

— Две ездовых и две для транспортировки груза. Больше не нужно. Для упаковки костей надо взять побольше ремней. Но вам не стоит беспокоиться об этом, я один все сделаю.

Но тем не менее доктор весь день занимался различными приготовлениями перед их уходом, а можно сказать, и побегом из экспедиции, стараясь делать все как можно более незаметно для постороннего глаза. Вечером ученый лег спать пораньше, а Фриц дождался темноты и осторожно вывел из лагеря лошадей, не забыв прихватить и седла. Как только он убедился в том, что все в лагере заснули, разбудил хозяина. Дальше все шло по плану доктора: они оседлали лошадей и незаметно отъехали. Когда деревня осталась далеко позади, во всяком случае, за пределами слышимости, Фриц громко рассмеялся и сказал:

— Представляю, какой поднимется переполох, когда утром они обнаружат, что мы исчезли! Эх, как я хотел бы узнать, что они предпримут для того, чтобы мы могли снова осчастливить их общество своим присутствием!

— А это совсем нетрудно себе представить. Но какое это имеет для нас значение? Меня, например, совершенно не волнует то, что они будут делать. Вот что будем делать мы, если костей на том месте, где мы их оставили, не окажется?

— Да куда они денутся?!

— Ты считаешь, они не исчезнут оттуда?

— Уверен.

— Мне нравится твоя уверенность, но как бы нам не заблудиться, лунного света мне лично далеко не достаточно для того, чтобы разглядеть окрестности как следует

— А я на месяц и вовсе не полагаюсь, — заявил Фриц. — Моя собственная память надежнее. Мне кажется, что я знаю этот путь так хорошо, как будто я лет двадцать служил в этих местах почтальоном.

Да, уверенности в себе Фрицу было не занимать, но было бы еще лучше, если бы к ней не примешивалась и некоторая доля излишней самоуверенности. Когда они подъехали к лесу, окружавшему болото, то он предстал перед ними глухой и абсолютно непроницаемой для слабого лунного света стеной. Им оставалось лишь одно — ждать восхода солнца. Но нетерпение, охватившее доктора Моргенштерна, не позволяло ему бездействовать, и они стали искать вход в лес наугад, тыкаясь то туда, то сюда. Так прошло часа два. Они не нашли ни малейшего просвета между деревьями, но зато наткнулись на следы лошадиных копыт, хорошо сохранившиеся в густой траве. Здесь проехало трое всадников, и это были, без всякого сомнения, Отец-Ягуар, Аука и Ансиано. Идя по этим следам, ученый и его слуга очень скоро наткнулись на ручей. Возле него они сделали небольшую остановку, позволив лошадям наесться травы и напиться свежей воды, и продолжили свой путь, по-прежнему придерживаясь нити лошадиных следов В одном месте, где они были видны особенно отчетливо, Фриц наклонился к земле и, внимательно изучив отпечатки лошадиных копыт, сказал:

— Если я не ошибаюсь, то, значит, ошибается наш знаменитый Отец-Ягуар, но если прав он, то мне будет очень стыдно.

— Ничего не понял, — откликнулся приват-доцент. — Что ты имеешь в виду?

— Он ушел влево, на мой взгляд, слишком далеко. Надо брать гораздо правее.

— Скорее всего, ошибаешься ты, а не он Отец-Ягуар — не из тех, кто может сбиться с пути, называемого по-латыни «виа» или «траменс».

— Согласен, Отец-Ягуар, конечно, не из рассеянных людей, однако все мои пять чувств и даже отчасти шестое в один голос твердят мне, что прав в данном случае я. А не могло получиться так, что у него появилась какая-то иная цель вылазки?

— Нет. Он исходил из того, что противник идет по нашим следам, отставая от нас по времени на четыре дня, следовательно, он должен был настичь абипонов где-то возле нашего болота или даже чуть дальше.

— Ну, если это так, то, значит, у меня не все в порядке с глазомером. Когда мы проезжали здесь в прошлый раз, долина была у нас прямо перед носом. А теперь, если придерживаться этих следов, получается, что она находится где-то гораздо левее. Нет, все-таки Отец-Ягуар явно отклонился в сторону.

— Не думаю. Он никогда не ошибается.

— Что ж! Возможно, ошибаюсь я. Но жизнь покажет, кто на самом деле прав. А пока нам надо решить, в какую сторону двигаться дальше.

— Будем по-прежнему придерживаться следов. И, без сомнения, скоро выедем к болоту, где мы нашли кости.

— Хорошо, я парень дисциплинированный, поэтому беспрекословно подчиняюсь вашей воле. Надеюсь, мы не попадем впросак.

Несколько часов они провели в пути и вот, наконец, оказались на таком месте, о котором можно было со всей определенностью сказать, что они уже проезжали его. Но потом пошли пески, на которых разглядеть следы было уже невозможно, и они несколько приуныли… Но потом решили придерживаться прежнего направления, несмотря на то, что местность казалась им теперь совершенно незнакомой. Прошло еще какое-то время, и Фриц, придержав слегка свою лошадь, сказал:

— Мы едем все же явно не туда, куда нужно. Сейчас мы находимся, пожалуй, уже очень далеко от болота.

— Ну и что! — не согласился с ним доктор Моргенштерн. — Раз Отец-Ягуар выбрал такой путь, значит, он самый удобный и самый короткий, только и всего.

— Удобный для него, но не для нас, особенно если учесть, что планы его могли измениться.

— Знаешь, Фриц, может, ты и в самом деле прав… В таком случае мы теряем драгоценное время. Что же делать, дорогой мой?.. Может, нам лучше вернуться в долину Высохшего озера?

— Ни в коем случае. Будем рассуждать логически: мы сильно отклонились влево, значит, нам нужно вернуться назад и взять гораздо правее, вот и все, и мы окажемся как раз в том месте, насчет которого поэт любил повторять: «У родника дитя сидело». Если в результате мы не выедем к болоту, вы сможете увидеть потрясающее зрелище: я сам себя съем вместо телячьей котлеты.

Фрицу не пришлось, однако, приводить в исполнение эту жуткую самоугрозу: совершив предложенный им маневр, он и доктор в конце концов выехали все-таки к болоту. Но пока они странствовали, наступил вечер.

Они спешились и, ведя лошадей в поводу, отправились к тому месту на краю болота, где видели особенно много костей.

• Предыдущая
• 76/116
• Следующая