В балканских ущельях - Май Карл Фридрих - Страница 67

• Предыдущая
• 67/77
• Следующая

— А вот и источник, — сообщил наш проводник.

— Там, где так кричат?

— Да. Да будет тебе известно, что вода эта помогает от многих болезней; когда капает понемногу, женщины громко спорят, кому первой совершать омовение.

Мы объехали олеандровые заросли и оказались прямо перед термами. Красноватое дно водоема не оставляло сомнений в том, что вода содержит железо. Из-под земли, покрытой тем же охристым налетом, текла очень тоненькая струйка. Она выходила из круглого углубления в земле. Вытоптанная трава вокруг говорила о том, что место это весьма популярно в народе. По бокам углубления лежали камни для сидения. В момент, когда мы приехали, здесь находились две женщины и девочка лет восьми.

Одна из женщин, с грузной, оплывшей фигурой, была явно больной. Именно она и кричала, стоя к нам спиной. У нее в ногах лежали тряпки и старый горшок с отколотой ручкой. Горшок был перевернут, и из него медленно вытекала жирная серо-коричневая масса малоаппетитного вида.

Другая женщина сидела на одном из камней. Она была одета в темную юбку, а платок прикрывал плечи и руки. Но несмотря на скромное одеяние, выглядела она опрятно. Лицо ее несло на себе печать бедности. На ребенке рядом с ней была лишь светлая хлопчатобумажная рубашка.

Толстуха с такой скоростью выстреливала свои злобные слова, что понять ее было почти невозможно. Улавливались лишь усиленные интонацией крепкие выражения, достойные самых грубых и изощренных в ругательствах грузчиков. При этом она замахивалась кулаками на женщину с ребенком; та при нашем появлении сделала непроизвольное движение, и вторая обернулась.

О небо! Что за картина представилась моему взору! Дело в том, что на лице женщины лежала какая-то толстая красная масса. Выглядело все это ужасно.

Поток ее злословия сразу оборвался.

— Да будет мир в твоем доме! — приветствовал я ее.

— Во веки вечные, аминь, — отвечала она.

Это дало мне повод подумать, что она болгарка греческого исповедания.

— Это и есть источник, возле которого находят исцеление?

— Да, господин, он известен по всей стране и за ее пределами.

При этом она принялась без умолку сыпать названиями десятков болезней, которые здесь лечатся, и перечислениями разных чудес, которые тут время от времени происходят. Талант рассказчика у нее обнаружился при этом незаурядный. Слова так и отлетали от нее, и мне стоило немалых усилий ворваться в этот поток. Мне ничего не оставалось, как дать ей выговориться, но случилось это попозже.

— О Аллах! Машалла! Аллахи, валлахи! — вскричал вдруг Халеф Омар, молитвенно сложив руки.

Женщина подумала, что это относится не к ее речи как таковой, а к перечисляемым ею болезням, и с воодушевлением пустилась в дальнейшие описания. Чтобы заставить ее замолчать, я дал шпоры вороному. Он к такому обращению не привык и поэтому взвился всеми четырьмя копытами в воздух.

Болтушка замерла в ужасе и… замолчала! Я тут же использовал этот момент, чтобы вклиниться.

— Как тебя зовут? — спросил я у нее.

— Нохуда. Я родилась в городе Добрине, там же, где и мой отец. Мать умерла вскоре после моего рождения. Бабушка с дедушкой утонули в реке…

Я снова поднял лошадь на дыбы, ибо побоялся, что она в перечне многих своих родственников углубится в Средневековье. Она снова замерла, и я воспользовался моментом.

— Дорогая Нохуда, я прибыл сюда из-за болей в голове, я чувствую…

— Головные боли? — ловко ввернулась она в мою фразу. — Это очень хорошо, что ты приехал! Если бы ты знал, сколько тысяч голов здесь…

Вороной снова наехал на нее, и женщина сделала паузу. Я объяснил:

— Боли так сильны, что я с трудом слышу человеческую речь. Поэтому будь так добра — отвечай только на мои вопросы. Я вижу по твоему лицу, что у тебя добрая, полная сострадания душа, поэтому надеюсь, что ты исполнишь мою просьбу.

Я понял, что попал в точку, — она положила обе руки на сердце и ответила с придыханием:

— Господин, ты прав. Я буду молчать, как в могиле. Отвечать буду только на твои вопросы. Ты догадался верно — у меня доброе сердце. Твоя бедная голова больше не будет страдать от болей.

Маленький хаджи наморщил свое личико, что случалось с ним только когда он с неимоверными усилиями удерживался от смеха. Остальные тоже с трудом терпели, чтобы не расхохотаться.

— Прощу извинить меня, дорогая Нохуда, вы о чем-то оживленно беседовали. О чем шла речь?

Ее глаза снова гневно блеснули. И она было начала все с начала, но тут я с гримасой боли указал пальцем на свою голову.

— Не бойся, господин, — сказала она тихо, — я не начну ссоры и скажу только, что бранилась вот из-за этого. — И она указала на горшок.

— Что это?

— Мой горшок с клейстером.

— Ты используешь его здесь, у источника?

— Конечно!

— А зачем ты ходишь к горячей воде?

— Как зачем? Она омолаживает!

— Ах, так! Ты хочешь помолодеть… Но в этом же нет необходимости!

— Ты думаешь? Гм. Ты вежливый человек. Ах, если бы мой муж был бы того же мнения… Чтоб ты знал, меня зовут Горошина. Мой же именует меня Стручком. Разве не обидно?

— Ну, это он так шутит.

— Нет, я его слишком хорошо знаю. Он варвар, невнимательный тиран… он…

Я потряс головой.

— Ты прав. Нельзя так кричать. Но я докажу, что я не стручок. Поэтому каждый день хожу сюда и наношу эту грязь на лицо.

Сохранять серьезность было все труднее. Я ответил:

— Это очень мудро с твоей стороны. А как готовится этот состав?

— Срывают розовые листья и варят с мукой в воде до кашеобразного состояния. Потом в равных частях эту массу смешивают с красной землей от этого источника и намазывают лицо. И помогает! Точно помогает!

— В самом деле?

— Да. Ни бородавки, ни морщины, ни складки на коже не выдерживают этой пасты. Она известна во всей стране. Поэтому я так ругалась, когда девочка перевернула сосуд, но я прощаю ее и умолкаю, если это тебе угодно.

— И правильно делаешь. Благоразумие — достоинство женщины, а молчаливость удваивает ценность этого и без того дорогого качества.

— Вот и я говорю, — согласилась она.

— Да, Нохуда, молчаливость — лучшее средство дожить до преклонного возраста. Ты, наверное, слышала, что говорил Бахуви о женщине?

— Нет, господин, с этим умным мужчиной мне не довелось разговаривать.

— Он сказал, что злое женское лицо напоминает поганый мешок, наполненный кротами и лягушками. Мешок в постоянном движении, ибо эти ужасные твари не ведают покоя

— Он прав! Поэтому я сама принуждаю вести себя сдержанно. Но муж мой… Он считает, что я должна быть подвижной, жизнерадостной…

— Ты расскажи ему эту историю, и он изменит свое мнение. Но я вижу, что маска на твоем лице засохла. Надо бы наложить новую.

— Сейчас же. Спасибо!

— Не говори при этом. Лицо не должно двигаться!

— Ни слова ни скажу.

Она взяла горшок и добавила к остаткам массы еще немного свежей из источника. Потом соскребла сухие остатки с физиономии и положила новый слой средства омоложения. Для моих спутников это было тяжелое испытание. К счастью, мы с толстухой разговаривали шепотом, чтобы пощадить мою бедную голову, и у них не было оснований давиться от смеха. Теперь у меня появилось время рассмотреть другую женщину. При виде ее впалых щек и грустных глаз я сразу понял причину ее скорби.

— Ты голодна?

Она не ответила, но по глазам я понял, что попал в точку.

— И ты больна? Тут она кивнула.

— Что тебя мучит?

— Господин, у меня ломота в руках.

— А этот источник помогает?

— Он помогает от всего.

— А как ты заработала этот недуг?

— Я сборщица растений. Собираю коренья и продаю аптекарю. Этим мы с детьми и кормимся. Целый день, в грозу и непогоду я в лесу и поле. Часто мерзну. Вот и заболели руки.

— А к врачу обращалась?

— Мне везде отказывают, потому что я бедна.

— Но ведь аптекарь, которому ты поставляешь травы, может дать тебе средство!

• Предыдущая
• 67/77
• Следующая