Сокровище Серебряного озера - Май Карл Фридрих - Страница 71

• Предыдущая
• 71/126
• Следующая

— Мне искренне жаль. Могу я спросить, сэр, куда вы направляете своего коня?

— Сначала в горы Элк, как я уже говорил, а оттуда на другую сторону, в горы Бук.

— Тогда должен вас предостеречь, — офицер заговорил деликатным тоном, будто стоял перед высоким начальством. — Здесь рыскают краснокожие!

— Благодарю, но не представляю, какая опасность может мне угрожать с их стороны. Сейчас краснокожие живут в крепком мире с белыми, а тем более юта, о которых, должно быть, идет здесь речь, уже несколько лет не давали никакого повода, чтобы возбудить к ним недоверие.

— Это верно, но именно поэтому они разгневаны еще больше. Мы точно знаем, что юты недавно вырыли топор войны, и по этой причине постоянно патрулируем между Форт-Мормоном и Форт-Индианом.

— Это правда? Мы ничего не знали.

— Не удивительно, вы едете из Колорадо, а вести об этом туда еще не дошли. Ваш путь идет как раз по территории юта. Я знаю, что имя Олд Шеттерхэнда в почете у всех индейских народов, но не перенадейтесь, сэр! У юта есть основания гневаться на белых.

— Какие?

— Группа белых золотоискателей напала на их лагерь, чтобы забрать лошадей. Все произошло ночью. Юта проснулись и стали обороняться, но значительно лучше вооруженные белые застрелили многих воинов, увели лошадей и прихватили с собой все остальное. Рано утром собравшиеся с мыслями краснокожие пустились в погоню. Снова началось сражение, поскольку индейцы настигли воров, и снова пролилось много крови — погибло более шестидесяти индейцев, но и много белых, из которых только шестерым удалось уйти. Теперь юта рыщут по округе в поисках этих шестерых, кроме того, они выслали парламентеров в Форт-Юнион требовать возместить убытки: за каждого коня им должны дать другого, за утраченное имущество — тысячу долларов, а за каждого убитого индейца — по два коня и ружье.

— Мне кажется это справедливым. Согласились ли в форте на такие условия?

— Нет. Белые вовсе не имеют намерений признавать права этих краснокожих и исполнять какие бы то ни было их требования. Парламентеры вернулись обратно, не получив ничего, и после этого они вырыли топор войны. Юта объединяются и настраиваются на долгую борьбу. На их территории слишком мало наших солдат, а потому нужны союзники. Несколько офицеров направились к навахам, чтобы склонить их выступить против юта, и это им удалось.

— А что обещано навахам за помощь?

— Вся добыча, которую они захватят сами.

Услышав это, Олд Шеттерхэнд нахмурился.

— Значит, сначала было нападение на юта — их ограбили и многие из них убиты, а когда они заявили о законном наказании виновных и возмещении убытков, на них натравливают навахов, которым обещают добычу, отнятую у оскорбленных! Нет ничего удивительного, что они чувствуют себя загнанными в угол и прибегают к таким крайним средствам. Ожесточение может ослепить их, и горе тем белым, что попадут им в руки!

— Я должен исполнять приказ, и у меня нет права обсуждать его. Я сказал вам об этом только для того, чтобы предостеречь, сэр. Мое мнение не должно быть вашим.

— Я понимаю. Примите благодарность за предупреждение, а когда вернетесь в форт и расскажете, что встретились с нами, напомните, что Олд Шеттерхэнд не враг краснокожим и он сожалеет о том, что богато одаренный природой народ обречен на вымирание. Время не позволяет ему естественно развиваться по законам человеческой культуры, а все вокруг требуют в один миг превратиться из охотников и кочевников в современное общество. Это то же самое, что лупить школяра за недостаточные знания и отсутствие у него возможностей стать генералом или профессором астрономия. Прощайте, сэр!

Повернув коня, Шеттерхэнд вместе с друзьями поехал прочь, даже не обернувшись на военных, которые сначала в смущении смотрели вслед, а потом снова продолжили прерванную скачку. Не скрывая раздражения, произнес охотник последнюю фразу, ибо хорошо знал, что подобные разговоры бесполезны. Теперь он молчал и все больше думал о том, что его слова потрачены даром, поскольку «брата Джонатана» 41 никак не убедить в том, что он имеет не больше прав на существование, чем индеец, которого гонят с места на место подобно зверю и травят, обрекая на смерть.

Минуло полчаса, и Олд Шеттерхэнд прервал свои думы, обратив взор на горизонт, темневший впереди черной полосой.

— Там лес, — охотник указал рукой, — о котором я говорил. Пришпорим коней и через пять минут будем на месте.

Стоит упомянуть, что между ним и его спутниками выработалась определенная манера общения: он доверительно обращался к ним на «ты», они же использовали почтительное «вы». Ни один из них не допустил бы неуважения или оскорбления, но стоять с ним на одной ступени они все же не считали возможным.

Пустив лошадей галопом, всадники вскоре достигли густого хвойного леса, высокие ели которого стояли такой плотной стеной, что, казалось, о проезде сквозь нее верхом нечего было и думать. Но Олд Шеттерхэнд знал, что делать. Он направил животное прямо через узкий подлесок и оказался на так называемой «индейской тропе» шириной не более двух футов, давно проложенной часто бывающими здесь краснокожими. Прежде всего вестмен спустился с коня, чтобы посмотреть, нет ли на тропе каких-либо следов. Закончив осмотр и не найдя ничего подозрительного, он снова сел в седло и подал знак своим спутникам следовать за ним.

Здесь, в девственном лесу, не чувствовалось ни малейшего ветерка, и креме приглушенного стука копыт не было слышно ни малейшего шума. Олд Шеттерхэнд сжимал в правой руке готовый к бою штуцер — «генри» и внимательно смотрел вперед, чтобы при малейшей опасности направить оружие на врага. Однако он был уверен, что никакой опасности нет. Если бы в этой дикой местности рыскали индейские всадники, они держались бы вместе и, конечно, не ступили бы на малообследованную тропу, движение по которой было очень затруднительно для большого отряда. Тропа была так узка, что и один всадник едва ли мог развернуть своего коня в обратном направлении. Даже большая группа едущих верхом краснокожих сразу была бы зажата здесь со всех сторон всего лишь горсткой пеших противников.

После долгих зигзагов по лесу тропа вывела медленно двигающихся всадников на прогалину, посреди которой высилась довольно большая груда скальных глыб, в беспорядке громоздившихся друг на друга. Все они были покрыты лишайником, а из щелей между обломками пробивались кусты, находившие там достаточно влаги для своих корней. Остановившись, Олд Шеттерхэнд произнес:

— Здесь мы дадим лошадям немного отдохнуть и испечем наших песиков. Вода тут тоже есть, как видите.

Маленький ручеек вытекал из-под камней, змеился через просеку и терялся где-то в лесу. Рассредоточившись по поляне, всадники соскочили с коней и сняли с них сбрую, чтобы животные могли спокойно щипать траву. После этого люди собрали сухие ветки и сучки для костра. Толстяк Джемми вызвался снять кожу с «собак» и выпотрошить их, а Олд Шеттерхэнд удалился, чтобы осмотреть местность.

По «индейской тропе», разрезавшей лес поперек, ельник можно было пройти за три четверти часа. Прогалина, где расположились спутники Олд Шеттерхэнда, находилась как раз посредине.

Прошло немного времени, а мясо уже жарилось на огне и по поляне растекался манящий аромат, выворачивающий наизнанку голодные желудки. Вскоре вернулся Олд Шеттерхэнд. Он рассказал, что скорым шагом добрался до противоположного конца леса, осмотрел открытую прерию и сообщил, что пока все спокойно.

Прошел еще час, и жаркое было готово.

— Хм! — буркнул Хромой Френк. — Есть собачье жаркое! Если бы кому-нибудь пришло в голову напророчить мне, что я буду пробовать мясо наивернейшего друга человека, я бы так ответил, что у него волосы встали бы дыбом! Но сейчас я голоден, и придется отведать даже такое кушанье.

— При чем здесь собака?! — напомнил ему Джемми. — Ты же слышал, что эти сурки называются луговыми собачками благодаря собственному голосу, похожему на лай.

• Предыдущая
• 71/126
• Следующая