Наследники Виннету - Май Карл Фридрих - Страница 8
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
Он бесцеремонно выяснил, какого достоинства банкноты, потом ответил тоном, учтивости которого могли бы позавидовать и немец, и австриец:
— Готов выполнить любое ваше желание! Порекомендую это и горничной. Может быть, Энтерсы вам не угодны, мистер Бартон? Мы сейчас же их переселим!
— Оставьте их, пожалуйста; они не стесняют нас.
Он низко поклонился и исчез, излучая почтение и благожелательность. Когда к нам явилась представиться горничная, стало ясно, что она осведомлена о чаевых, и она имела возможность убедиться в наших намерениях. Я уже говорил, что отнюдь не богат, но в подобной ситуации разумнее сразу дать понять слугам, что готов их отблагодарить, а результаты скажутся.
В день приезда мы предприняли два маленьких путешествия, которые просто обязан совершить каждый посетитель Ниагарских водопадов. Одно — по железной дороге, другое — на пароходе.
Колея железной дороги часто проходит в двух метрах от края пропасти. Глубоко-глубоко, где-то внизу, бурлит и клокочет река, скалы вздымаются над ней отвесно, и кажется, будто паришь в воздухе вместе с птичьими стаями и вот-вот рухнешь в бездну. Потом знаменитый и любимый местный пароход «Maid of the Mist» («Дева Тумана») прокатил нас по бурлящей реке и довольно рискованно приблизился к водопадам — по желанию туристов, которые дома будут хвастаться тем, что ныряли прямо в поток.
Потом мы ужинали под чарующие мелодии струнного квартета в большом зале ресторана и, усталые, добрели до нашего жилища. С тихой террасы открылся фантастический вид на водопады в таинственном мерцании луны. Было приблизительно одиннадцать, когда горничная прошмыгнула мимо, объявив нам:
— Энтерсы здесь.
— Где? — спросила Душенька.
— Там — внизу, в офисе. Они каждый вечер, когда приходят, изучают книгу постояльцев, а потом поднимаются к себе в комнату.
— Зачем они это делают?
— Хотят узнать, не приехала ли немецкая пара: мистер Май с женой. Сначала они спрашивали, но теперь просто листают книгу, потому что чувствуют, что надоели всем своими расспросами. Лишние они тут. Я тоже не разговариваю с ними.
Она удалилась, а мы покинули террасу, чтобы не попасть Энтерсам на глаза. Новость была первым результатом щедрых чаевых.
А теперь стоит описать дверь, через которую моя комната сообщалась с террасой. Каждый постоялец «Клифтона» знал, что все двери, выходящие на открытую террасу, сконструированы одинаково. Они полностью изолировали жилище снаружи, но были снабжены стеклами и жалюзи. Последние можно открывать и закрывать по желанию постояльца, а окна еще и прикрывать занавесками. Следовательно, в любое время можно подсмотреть и подслушать что-либо, оставаясь невидимым и неслышимым. Именно поэтому мы не зажгли свет, а остались в комнате, открыв жалюзи. Мы предположили, что братья не станут сидеть в своей комнате, а обязательно выйдут на террасу.
Так и случилось: очень скоро они там появились. Луна стояла высоко в ночном небе, и мы сразу узнали одного — того, кто был у нас. Они разговаривали друг с другом и нервно прохаживались взад-вперед. Затем сели за стол, который я попросил принести, чтобы иметь возможность писать. Мы разбирали каждое слово, но предмет разговора поначалу был нам безразличен. Потом возникла пауза, которую нарушил тот из них, с кем мы еще не были знакомы, — Зебулон:
— Скверное занятие сидеть здесь столько! Может пройти неделя, а они не приедут!
— Да нет, — возразил Гарриман. — Они все-таки появятся здесь раньше, чем у издателей. Это может произойти в любой день.
— Ты настаиваешь на своем?
— Да. Будем честными! Хотя этот человек и не очень хорошо принял меня, мы не должны его обманывать. Впечатление о нем у меня осталось хорошее. А о его жене могу сказать, что почти полюбил ее, и не хотел бы выглядеть непорядочно!
— Хо! «Непорядочно»! Что значит «непорядочно»?! Прежде всего, непорядочно вредить самому себе! Если же мы хотим выгодно обделать наши дела, благоразумнее было бы…
— Тсс! Тихо!
— Что такое?
— Старик может услышать.
При этих словах он указал на нашу дверь, имея в виду прежнего постояльца.
— Старик? — удивился Зебулон. — Он весь день сидит в читальном зале до полуночи, а потом еще целый час читает. Света нет, значит, он внизу.
— Все-таки надо быть поосторожнее! Кроме того, я устал. Пойду спать. Завтра утром — в Торонто. Нам надо отдохнуть. Идем!
Они встали из-за стола и удалились в свой номер. Узнали мы немного, но теперь по меньшей мере имели понятие о том, что Гарриман Ф. Энтерс собирается вести себя с нами честно. Что же касалось Зебулона, его брата, то пока он оставался загадкой.
Когда мы на следующее утро спустились завтракать, кельнер сказал нам, что наши соседи еще на рассвете покинули отель и поручили, если их будут спрашивать, сообщить, что уехали в Торонто и вернутся завтра к вечеру. Он пренебрежительно махнул рукой.
— Ну и фрукты эти Энтерсы! Их здесь уже никто не выносит. А эти миссис и мистер Май из Германии! Если их поджидают такие люди, то и им здесь не место. Они не получат комнаты!
Как хорошо, что я зарегистрировался под другой фамилией!
Наш первый завтрак был в высшей степени великолепен: кофе, чай, какао, шоколад, гора мяса, яичница, виноград, ананасы, дыни и другие фрукты, сколько душе угодно.
В здешнем ресторане удобнее всего обедать на веранде, которая так узка, что вмещает только двухместные столики. Именно оттуда лучше всего любоваться водопадами. Мы выбрали один из столиков я решили зарезервировать его за собой. Когда мы спросили кельнера, тот ответил:
— Обычно нет, но для миссис и мистера Бартон можно сделать исключение. Я позабочусь. Лучший Столик, конечно, самый крайний, ибо там вас никто не побеспокоит. Но его уже заняли два джентльмена. Отказать им, увы, нельзя.
Сообщив это обычным тоном, он тут же вполголоса добавил:
— Они платят только наггитами! Оставили под залог мешочек золотых самородков!
Действительно, многие подходившие к этому столику получали отказ, пока в конце концов не появились двое индейцев, тотчас приковавшие к себе всеобщее внимание. Их возраст был примерно одинаков. Высокие, широкоплечие, с лицами, наделенными благородными чертами, они прошли медленно, с достоинством к упомянутому столу, не обратив, похоже, ни на кого внимания. Одеты они были не по-индейски: европейские костюмы из великолепной ткани. Их волосы были подстрижены так же, как и у других посетителей, но могу поспорить, что в седле — в саванне и среди утесов Скалистых гор — они выглядели бы, пожалуй, еще величественнее, чем здесь. Их бронзовые лица сохраняли особое выражение, свойственное людям одухотворенным, ищущим пути к возвышенному.
— Это джентльмены! — многозначительно прошептал кельнер. — Прекрасные люди, хотя и индейцы!
Он прищелкнул пальцами, словно подчеркивая свою оценку.
— Откуда они? — осведомился я.
— Точно не знаю. Они пришли сюда по реке, через Квебек и Монреаль.
— А их имена?
— Мистер Атапаска и мистер Алгонка. Прекрасные имена, не так ли? Звучат как музыка! Да и правда музыка: платят только наггитами!
Таков был критерий его оценки, и он нисколько не стыдился ссылаться на него. Он сообщил еще, что оба джентльмена сняли самые большие и дорогие номера.
Мистер Атапаска и мистер Алгонка завтракали неторопливо и очень скромно. Манеры их были изысканны, словно они с детских лет посещали рестораны ранга «Клифтон». Наблюдать за ними было одно удовольствие. Делали мы это, естественно, как можно незаметнее. Душенька особенно поражалась достоинству, которым было преисполнено каждое, даже самое простое движение этих очень интересных людей, и их скромности.
У них не было ни колец, ни цепочек, ни каких-либо других дорогих безделиц, по которым судят о достатке человека. Все это как нельзя точно соответствовало вкусам моей жены, которую я всегда чуть ли не силой заставлял покупать новую шляпку или новое платье. Но я обратил внимание на другое — их оживленная беседа так не соответствовала традиционной индейской молчаливости. При этом они еще успевали делать пометки в записных книжках. Похоже, они умели управляться не только с томагавком и охотничьим ножом, но и с письменными принадлежностями и умственные занятия для них не были чем-то необычным.
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
