Черный город (с илл.) - Акунин Борис - Страница 39

• Предыдущая
• 39/79
• Следующая

Свое женское счастье Саадат обустроила умно и ловко — еще с тех пор, когда муж оставил ее в покое и без разрешения даже не смел появиться в эндеруне, женской половине дома. Если Валидбекову нравились субтильные и робкие дурочки, то Саадат предпочитала высоких, молчаливых и несуетливых красавцев. Ни в коем случае не умников. Любовные развлечения она готовила со вкусом и позволяла их себе нечасто — раз в месяц. Есть прелесть в том, чтобы дать телесному голоду накопиться. Лелеять любовную истому едва ли не приятней, чем предаваться страсти. Постепенно наливаешься изнутри сиропом, наполняешься сиянием и ароматом. И когда начинает казаться, что вот-вот лопнешь от неги, самое время отправляться на охоту.

Раньше Саадат действительно садилась в легкую коляску и медленно каталась по набережной, высматривая привлекательных мужчин. Лицо целомудренно прикрыто, глаза задерживаются на статных прохожих — будто бьют уток влет. Почти все, на ком она останавливала взор, оборачивались. С местными мужчинами Саадат никогда не связывалась, потому что Баку город маленький. Только с приезжими. Это мог быть командированный офицер, инженер, коммивояжер.

Если мужчина казался перспективным, Саадат слегка тыкала зонтиком в спину Зафара. Тот понимал без слов. Спрыгивал с облучка, шел проследить за кандидатом, выяснить, кто такой и где живет, а Саадат брала поводья и поворачивала домой.

Поверенного своих тайных радостей Саадат вывезла из Персии. Он был евнух, в прошлом — скороход при старшей жене его высочества шахзаде, то есть представитель высокоценимой придворной профессии. Из дворца Зафара выгнали за строптивый характер, и Саадат он достался задешево. С нею перс был шелковый. Истинно бесценный помощник, надежный наперсник, верный друг! Без него ей теперь и жизнь была бы не в жизнь.

Он содержал в идеальном порядке неприметный снаружи, но изысканно обставленный домик в тихом закоулке Старого Города, близ Шемахинских ворот. Соседи были уверены, что хозяин немой, потому что Зафар объяснялся с ними только знаками. На самом деле евнух презирал людей, не считал нужным тратить на них слова — хватит и жестов. На всем белом свете он любил только хозяйку, с нею и разговаривал, хоть редко и коротко.

Когда Саадат, однажды проснувшись, вдруг чувствовала: «Пора, сегодня поеду кататься», она говорила повседневному кучеру, что нынче ее повезет Зафар. И немой перс являлся будто сам собой. Слуги не могли понять, откуда он узнает о желании госпожи, и относились к евнуху с мистическим ужасом. А всё просто. С крыши любовного гнездышка было видно верхний этаж дома Валидбековых на Заведенской улице. Если на окне спальни наполовину задернута алая штора, Зафар знал: сегодня будет прогулка.

После того как приглянувшийся мужчина был проверен и сочтен пригодным, начиналась собственно охота.

Избранник Саадат словно попадал в сказку из «Тысячи и одной ночи». Таинственный смуглокожий незнакомец в экзотическом одеянии с поклоном вручал ему надушенную записочку. «Прекрасная восточная дама, обладающая положением в обществе, обратила на Вас внимание и желала бы узнать Вас ближе, однако лишь в том случае, если Вы деликатны и умеете хранить тайны», — гласило послание, написанное по-французски витиеватым почерком.

Смешно, как действует на европейцев ориентальный колорит в сочетании с ароматом тайны. Они прямо цепенеют. Все читали в детстве дребедень про арабские гаремы и про «слепое» рандеву молодого гугенота с Дианой де Тюржи. Заинтригованные, сгорающие от любопытства, мужчины послушно следовали безмолвным указаниям евнуха. Сначала Зафар вел их в хаммам, где размягчал и освежал массажем, а заодно проверял опытным взглядом, нет ли признаков венерического заболевания. Потом, под покровом ночи, долго водил по улочкам Ичери-Шехер. Перед входом в дом завязывал глаза. Некоторые хитрецы потом сдергивали повязку, но это ничего не давало — Саадат никогда не зажигала в будуаре света. Перед рассветом она поила утомленного любовника чаем, в который подмешивала опиум, и Зафар уводил одурманенную жертву соблазнения прочь.

Лица таинственной красавицы мужчина не видел, имени не знал, найти дороги к дому не мог. Назавтра, отоспавшись, счастливец начинал сомневаться — не привиделась ли ему чудесная ночь, не было ли всё это прекрасным наваждением. Мусульманские женщины столь целомудренны и неприступны! (И это правда, господа. Саадат на весь Баку такая одна — и та вам приснилась.)

Потом целый месяц наслаждалась воспоминаниями о пережитом приключении — и готовилась к новому. Одно правило она соблюдала непреложно: даже если любовник оказался невероятно хорош, второй раз приглашать его нельзя.

Турал был, конечно, не от пузатого Валид-бека. Еще чего! Заморский гость с полуженским именем Марио, красивый тенор-итальянец, приехавший в богатый город на гастроли, провел незабываемую ночь с таинственной одалиской — и оставил ей на память драгоценный подарок: мальчика с такими же зелеными глазами и кожей нежно-оливкового оттенка.

Когда Саадат сообщила мужу, что Аллах собирается благословить их брак ребенком, Валид-бек, конечно, удивился, но претензий не предъявил — к тому времени он давно уже ходил по струнке, у них установилось полное взаимопонимание. Саадат даже плакала на его похоронах — довольно искренне.

Постепенно правила охоты на мужчин совершенствовались. С опытом оттачивался вкус.

Эмпирическим путем было установлено, что любовник не должен быть слишком молод. Юнцы пылки, но неловки и привязчивы. Со зрелым мужчиной интересней и безопасней.

«Ловля на блесну» (так Саадат называла свои катания) со временем отошла в прошлое. Игра в слепой случай ненадежна и малопродуктивна. Сколько раз бывало: приглянется тебе кто-нибудь, а потом Зафар вернется и скажет, что кандидат по тем или иным причинам не подходит.

Гораздо лучше подбирать жертву заранее, вдумчиво. На каком-нибудь рауте или в театральном фойе, семеня за Гурам-беком тихой восточной мышкой с замотанной мордочкой, Саадат высматривала добычу. Потом выясняла, годен ли. Благоухающими записочками начинала обстреливать заранее, разжигая у объекта аппетит. Ну и сама, конечно, тоже распалялась в предвкушении.

За всю историю вольной охоты сбои случались всего четырежды. Трое в последний момент испугались ночного похода в Старый Город — не бандитская ли ловушка. Этих было нисколечки не жалко — из трусов паршивые любовники. Один уникум оказался верным мужем. К редкому феномену Саадат отнеслась с почтением, но тоже без сожаления: кому нужен в постели светоч добродетели?

Заядлые зверобои украшают парадную залу дома охотничьими трофеями: головами рогатых оленей и клыкастых кабанов, чучелами медведей и особенно крупной дичи. У Саадат имелся заветный альбомчик — род почетной книги. Всего 87 экспонатов. Там только номер, дата и засушенный цветок.

Например: «№ 48. 19/VIII — 1909» — и лютик.

А напротив незабываемого номера 29 (м-м-м!) — незабудка.

Но даже с двадцать девятым (м-м-м!), самым лучшим из всех, второго раза Саадат себе не позволила. Потому что удовольствие удовольствием, но безопасность и репутация дороже.

Вспомнив двадцать девятого (м-м-м, 6 сентября 1905 года!), Саадат, как всегда, мечтательно улыбнулась. Утренний кейф окончился. Окурок и пепел — в бумажку, бумажку в карман.

Конечно, такую жизнь нормальной считать трудно: в собственном доме, от собственных слуг утаивать самые невинные удовольствия. East is East. Тут из любой ерунды устраивают тайны. Может, в этом и заключается главное очарование Востока.

Переодеваясь в обычное, черное, вдовье, Саадат уже не улыбалась — думала про забастовщиков.

Надо, чтобы вышки не переставали качать нефть. Сейчас, на фоне сокращения добычи, это приносит огромные барыши, по сравнению с которыми прибавка жалованья — ерунда. Но нельзя прибавить много, иначе разозлятся Арташесов, Шамсиев и остальные заправилы Союза нефтепромышленников. Они и так ворчат, что «Валидбеков-нёют» сбивает цены на рынке труда.

• Предыдущая
• 39/79
• Следующая