Истории для любопытных. Из коллекции Альфреда Хичкока - Флетчер Флора - Страница 15

Вдруг он обратился к кучеру на языке, который не был английским. Однако других языков он не знал и удивился, откуда взялись эти слова.

— Торопись, — сказал он, — мне надо купить розу у старой цветочницы, что торгует у фонтана, а она уходит домой в десять.

Когда они выехали к фонтану по длинной кривой аллее, она уже сворачивала свою подстилку и собирала бидоны.

— Марьюшка, — сказал он, наклонясь, — самую лучшую белую розу во всей Данубии — только одну. Ты приберегла ее для меня?

Беззубая старуха испуганно посмотрела на него и перекрестилась.

— Марьюшкой звали мою бабку, — пробормотала она, — а я Аннушка. — Потом выбрала прекрасную белую розу и дрожащей рукой протянула ему.

Звякнули о булыжник монеты, и дрожки покатили дальше.

Вскоре они покинули город и начали подниматься в холмы. Последние дома и последние мостовые остались позади. Фонари тоже — теперь путь им освещала только луна, топазово-желтая, огромная, как тележное колесо. Впереди замаячила развилка.

— Туда, — снова произнес он, указывая направо.

Кучер тревожно огляделся по сторонам.

— Эта дорога ведет мимо усадьбы Мораватов. Там мы ничего не найдем…

— Там мы найдем все, — мягко сказал Стивен Ботилье. Одной рукой он держал розу за стебель, другой бережно придерживал ее головку, чтобы лепестки не облетели от тряски.

Слева вынырнула десятифутовая каменная стена — она потянулась вдоль дороги, и конца ей было не видно. Верхушки деревьев за ней походили на плюмажи охраняющих ее воинов. В воздухе поплыл аромат роз, множества роз из какого-то тайного сада неподалеку.

— Владения Мораватов, — осторожно сообщил кучер, словно само упоминание этого имени было небезопасным.

Они миновали ворота — Стивен мельком заметил в глубине за ними большой приземистый дом, голубеющий в лунном свете. С той стороны ворот была сторожевая будка, и на стук колес оттуда выскочил часовой с карабином под мышкой. Вытянув шею, он подозрительным взглядом проводил их дрожки, накренившиеся на повороте в облаке пыли, голубой в лунных лучах.

Кучер стегал лошадь, стараясь развить максимальную скорость.

— Не гони! — крикнул Стивен. — Иначе пропустим место! Где-то здесь есть калитка, заросшая виноградом…

Кучер захныкал:

— Товарищ, не надо туда ходить — вы попадете в беду! И я тоже, если помогу вам в этом…

— На тебе за риск. — Стив бросил ему деньги. — А теперь остановись — она где-то рядом. Потом съедешь с дороги и будешь ждать вон под теми деревьями. А когда услышишь мой свист, вернешься и заберешь нас: я буду не один.

Он вылез из коляски и подождал, пока та скроется в густом лесном мраке неподалеку. Он слышал печальные, сокрушенные вздохи кучера. Вдали, на одной из городских колоколен, пробило полночь.

Он повернулся и медленно пошел вдоль обочины, бережно держа розу на сгибе локтя. На белой стене впереди было пятно зелени, на лунном свету казавшейся черной. Дойдя до него, он сунул в листву руку и принялся выстукивать стену за толстым слоем виноградных лоз. Вскоре глухие звуки сменились более отчетливыми — под его рукой был уже не камень, а дерево. Он разорвал плотную завесу, и дождь мелких листочков осыпал его, как черное конфетти; под укрытием обнаружилась низкая, узкая, очень старая на вид деревянная калитка. Он провел рукой по ее краю, словно нащупывая что-то. Небольшой грушевидный выступ подсказал ему, где находилась прежде замочная скважина.

Вдруг, точно вспомнив о чем-то важном, он присел на корточки у самой стены и начал копать сырую землю голыми руками. Затем поднял палку и стал помогать себе ею. Когда его рука ушла в почву по запястье, он вынул из ямы какой-то предмет, похожий на кость. Он стряхнул с него прилипшие комья — и предмет оказался большим ключом. Потом ему пришлось заняться очисткой скважины, забитой вековым мусором.

Наконец он вставил туда ключ, напрягся. Замок долго не хотел поддаваться. Потом что-то громко заскрипело, щелкнуло, и калитка выскочила из стены наружу, как будто ей вдруг стало тесно в своем проеме.

Стивен достал платок, аккуратно вытер перепачканные землей пальцы, поднял отложенную в сторону розу; затем нагнул голову и вошел внутрь, прикрыв за собой калитку. Там он зашагал по усыпанной чистым песком дорожке — одной среди целого множества других, — ни разу не замешкавшись на повороте или развилке. В глубине огромного частного парка распростер крылья хозяйский дом, похожий на низкую голубую скалу. В воздухе витал аромат роз, смешанный с более острым запахом сосен. Где-то поблизости, в невидимом пруду или бассейне, лениво плеснула хвостом рыба. Над его головой сияла одинокая звезда, которую он заметил с верхушки Башни Черепов. Он поднял к ней лицо, и его губы беззвучно шепнули: «Помоги мне».

Вдруг над чернильно-черными кустами замаячил низкий купол, голубой, как и дом, но гораздо ближе Он пошел туда, миновал проход в кустах и вскоре достиг небольшой открытой беседки, которая представляла собой просто круглую крышу на шести колоннах. Теперь он ступил в тень; лунный свет голубой лентой опоясывал всю сцену. На мраморной скамье в беседке кто-то сидел — абсолютно неподвижно, словно прислушиваясь к звуку его шагов. В темноте эту фигуру можно было принять за статую.

Он резко остановился и заговорил, тихо промолвил:

— Я не напугал тебя?

Фигура пошевелилась, с легким шелестом платья шагнула к нему, и девичий голос сказал на его родном, английском языке:

— Разве мог ты напугать меня, Стивен, ведь я так хорошо знаю твои шаги и жду тебя здесь вот уже полчаса! — Единственный намек на акцент слышался в том, как она произносила имя «Стивен» — у нее выходило «Стефен».

Он протянул ей розу, и обе ее руки встретились с его руками — получился как бы двойной узел с розой посередине. Он сказал:

— Это самая лучшая роза в Данубии — за пределами этих садов. У тебя их здесь тысячи, я знаю; но их я не могу тебе подарить.

— Но белых здесь нет. Они не растут у нас, не знаю почему. Крестьяне говорят, это из-за кровавого прошлого нашей семьи. Красные, розовые, желтые — но когда садовники пытаются посадить здесь белые, они вянут и умирают. Наверное, сама наша земля проклята.

— Поэтому я и хочу забрать тебя отсюда, хочу, чтобы ты уехала со мной.

Склонив голову к его плечу, точно от неодолимой усталости, она прошептала:

— Я так долго ждала…

— Там, под деревьями, нас ждет коляска, а в гавани — корабль. Поедешь со мной сегодня?

— Прямо сейчас — и даже не обернусь назад.

Они вышли из тени беседки бок о бок. Она быстро скользила рядом с ним по песчаной дорожке, словно язык бело-голубого пламени в лунном свете. Мелкий песок хрустел под их ногами — они не были призраками. Он слышал, как участилось от ходьбы ее дыхание, чувствовал, как скоро бьется в груди его собственное сердце. Чернильно-черные кусты надвинулись на них, поглотили; их плечи и головы заскользили поверху, как мотыльки.

Достигнув потайной калитки, он толкнул ее. И тут они замерли на месте, и девушка прижалась к нему, беззвучно захлебнувшись ужасом.

Там, за проемом в стене, стоял человек. Он был виден только по плечи и сначала показался им безголовым. Стив заметил расшитый тесьмой мундир, шпагу на перевязи — атрибуты военного. Руки незнакомца были сцеплены за спиной, и вся его поза говорила об ироническом ожидании. Он слегка покачивался, то приподнимаясь на носках своих начищенных до блеска сапог, то опускаясь обратно. Упала на землю восьмидюймовая местная сигарета с тлеющим кончиком; один сапог чуть сместился в сторону и раздавил ее. Плечи его нырнули вниз, и он шагнул внутрь, распрямился снова, по-прежнему держа руки за спиной, точно в знак насмешливого вопроса.

Она выдохнула: «Бэзил!» — что-то вроде этого. Лунный свет упал на надменное лицо с моноклем, и Стив узнал одного из тех, с кем столкнулся сегодня на узкой городской улочке.

За ними в саду раздался шорох, и от темной линии кустов отделились еще трое — видимо, они ждали там своей минуты. Они вышли не таясь, с самодовольным видом, будто гордые тем, что до сей поры их не замечали. В одном из них он узнал второго из обиженных им офицеров.