Ловушка для тигра - Мороз Николай - Страница 41

• Предыдущая
• 41/60
• Следующая

Первое же появление сына «куратора» подтвердило предположения Максима. Это произошло уже на второй день наблюдения. Конюшня располагалась недалеко от съезда с Щелковского шоссе, и «броневик» со знакомыми номерами остановился на парковке. На этот раз из машины вышел только один человек, грохнул дверцей, направился к зданию клуба. Все, время пошло. Максим бегом рванул на свой наблюдательный пункт, добрался до развилки за пятнадцать минут, успел отдышаться. Встал за ствол огромной сосны, приготовился ждать. Топот копыт по мерзлой земле отлично слышен издалека, и он предупредил Максима о приближении всадника. Погодка не для прогулок — резкий ветер швыряет во все стороны мелкий снег, холодно и мерзко. За весь вчерашний день мимо Максима по лесу проехали только два человека, больше желающих не нашлось. Зато в манеже наверняка столпотворение — машин на парковке полно, людей в клубе тоже. Зато здесь все спокойно, оно и к лучшему, свидетели не нужны.

Максим выглянул из-за укрытия, пригнулся, подбежал к кромке леса, затаился в кустарнике. И вовремя: из-за изгиба дороги уже показался всадник на гнедой лошади, промчался мимо, поскакал дальше. Этих мгновений Максиму хватило, чтобы рассмотреть все детали. Да, все пока шло так, как он и предполагал. Это был первый круг дистанции, скоро всадник промчится мимо еще раз. А лошадь у него великолепная, то ли арабской, то ли ахалтекинской породы. Красавица кобыла-трехлетка, не старше. И сидит на ней это существо, как на заборе, за такую посадку Максима тренер бы убил на месте. И даже не потому, что вылететь из седла при таком положении корпуса и ног — раз плюнуть, не говоря уже о том, чтобы через препятствия прыгать. Но ведь можно на раз угробить лошадь, сбить ей спину так, что на восстановление уйдут недели. Но младшенький о таких мелочах не задумывался — эта сдохнет, папа новую купит, еще дороже. Или еще одну, пока около этой ветеринары и конюхи прыгать будут, — надо же джигиту на чем-то ездить?

Минут двадцать все было тихо. Перед взгорком, за которым открывался вид на МКАД, лесная дорога делала поворот, и в замерзшей грязи там Максим видел множество отпечатков подков. «Младшенький» сделает полный круг и скоро снова будет здесь. Максим ждал, слушал, как шумит лес, рассматривал опавшую листву у себя под ногами. Снег, падавший на нее, уже не таял. Глухой ритмичный стук заставил насторожиться. Максим привстал, выглянул из-за укрытия — так и есть, джигит пошел на второй круг. Вот и хорошо, вот и славненько. Максим достал из кармана куртки петарду, зажигалку, приготовился. Момент броска надо рассчитать так, чтобы напуганная взрывом лошадь рванула в сторону глухого забора по узкой тропе. Поджег фитиль и швырнул шипящий искрящийся снаряд почти под копыта лошади. И следом — для верности — бросил вторую петарду. Эффект превзошел все ожидания: кобыла от взрыва прыгнула вбок на всех четырех ногах одновременно. Всхрапнула, закусила трензель и понесла, но только не по тропе, а прямо через лес. Максим едва успел убраться с дороги обезумевшего животного, вскочил, помчался следом. Вспомнилось, как учил тренер: если чувствуешь, что лошадь пошла вразнос, а остановить ее не можешь, бросай стремена и падай немедленно. Целее будешь. Но джигит до такого опуститься не мог, гордость не позволяла. Он мешком телепался на спине лошади, бросил повод, вцепился в гриву и что-то орал, как женщина в истерике. Максим уже решил, что придется изменить первоначальный план и все-таки пристрелить младшенького, когда все вернулось на круги своя. Кобыла тащила всадника по лесу, между деревьями, не разбирая дороги. Повод давно болтался у нее почти на ушах, и взять его всадник даже не пытался. Поэтому сделать ничего не смог — врезался коленом в ствол сосны, заорал не своим голосом и вылетел из седла. Вторая нога застряла в стремени, и трюк «волочение за лошадью» джигит исполнял еще минут пять. До того момента, пока лошадь не остановилась перед бетонной плитой забора.

С такой скоростью бегать по пересеченной местности Максиму не доводилось давно. Больше всего он боялся, что «младшенький» придет в себя и попытается удрать. Но опасался этого Максим зря — тот лежал неподвижно, нога в остроносом лакированном ботинке так и торчала в стремени. И была неестественно вывернута. «Вывих или перелом», — на глаз определил Максим, но уточнять диагноз не стал. Двинулся осторожно с левого бока к лошади, заговорил с ней спокойно и даже ласково:

— Тихо, дурочка, тихо, не бойся. Иди сюда, моя хорошая, иди. — А сам подбирался мелкими шагами, стараясь двигаться плавно.

Кобыла — настоящая красотка, невысокая, метра полтора в холке, маленькая сухая голова с чуть вогнутой переносицей и белой проточиной по ней, шея длинная, черный «петушиный» хвост держит высоко. Лошадь косилась на незнакомого человека огромными блестящими глазами, всхрапывала, вздрагивала всем телом, шарахалась из стороны в сторону. И тащила за собой по кочкам и корням еще живого всадника — тот слабо стонал в ответ на каждое движение лошади. Максим не сдавался, шел слева и чуть позади лошади и в конце концов прижал ее к забору. Схватил поводья, взял кобылу под уздцы, погладил по храпу, потрепал по шее. Лошадь фыркнула, дернула головой, но вырваться не смогла. Максим обмотал поводья вокруг тонкого ствола молодой ольхи, обошел лошадь, остановился. Джигит слабо шевелился, его рука тянулась к карману кожаной куртки, где заливался мобильник. Максим вытащил телефон у него из кармана и с силой швырнул мобильник в забор. Пластиковая коробка уцелела, отлетела только крышка, лязгающий восточный мотив испугал лошадь. Она заржала коротко, рванулась назад, чуть присела на задние ноги. Седло со спины съехало набок, пустое стремя лежало почти на спине лошади.

— Тихо, тихо, сейчас, — негромко произнес Максим, подобрался к орущему мобильнику, поднял его и добил о бетонную плиту.

Телефон разлетелся вдребезги, трель оборвалась. Надо спешить — этого урода могут начать искать, если уже не начали. Максим снова огладил лошадь, и она почти успокоилась, только дрожала всем телом, но уже от холода. Простаивать после такой скачки лошадь не должна, ее надо поводить полчасика, желательно под попоной. Иначе — пневмония и мясокомбинат, а губить такую красоту у Максима не поднялась бы рука.

— Сейчас, сейчас, постой, постой, красавица моя, — почти пропел он, вытащил, не церемонясь, ногу джигита из стремени, отволок его в сторону, в лес.

Тот пытался что-то говорить, он то ли угрожал Максиму, то ли предлагал ему денег — непонятно. Оттого что все прошло так легко и быстро, Максим чувствовал прилив сил, почти эйфорию. Сегодня в городе станет немного чище, а совесть и чувство вины чуть-чуть разожмут челюсти, дадут хоть одну ночь спокойного сна. Ненадолго, но этой передышки хватит. Дальше потребность убивать сыновей «куратора» превратится в зависимость. Только вид крови этих существ даст анестезию, заглушит боль и чуть умерит злость. Максим швырнул «младшенького» на присыпанные снегом листья и мох, ударил носком ботинка по ребрам. Посмотрел на покрытое щетиной, перекошенное от боли и страха, перемазанное кровью из разбитого носа лицо, на расширенные зрачки. Похоже, он еще и обдолбанный. Уроды, как есть уроды. Интересно, он сам был за рулем, когда ехал сюда, или его привез водитель? И понимает ли это существо, что его никчемной жизни пришел конец? Да какая теперь разница! Максим пинком перевернул скулящего от боли джигита на бок, потом на живот. «Младшенький» еще рыпался, даже попытался ползти. Максим не мешал ему, шел неторопливо рядом, сжимая в кулаке рукоять Пашкиного ножа. Все, ждать больше нельзя, надо заканчивать. Максим нагнулся, схватил сына «куратора» за волосы, приподнял немного и одним быстрым движением перерезал ему горло. Швырнул на землю. Постоял немного, смотря то в снежное мутное небо, то на пляшущую от холода лошадь, потом опустил глаза. Джигит лежал неподвижно в черной луже, над ней поднимался легкий парок. Все, можно уходить. Максим вытер нож об одежду убитого, убрал его в карман и двинулся к забору.

• Предыдущая
• 41/60
• Следующая