Твоими глазами (СИ) - Руссет Анастасия "Russet" - Страница 48

Почти одновременно с этим в воздухе раздался свист, и один из гойделов упал на пол, закрывая окровавленное лицо руками. Второй удивленно оглянулся, но даже не успел закричать, когда длинная кожаная плеть обвила его горло, впиваясь в плоть. Кон оглянулся, увидев своего близнеца, крепко держащего рукоять импровизированного оружия. С сосредоточенным лицом, Маккон подтягивал врага к себе, постепенно наматывая плеть на руку. «Будто рыбу на блесну», – подумал Конхенн, боковым зрением отметив действия близнеца. Воин хрипел и задыхался, пытаясь высвободиться, но сидхе не дал ему такой возможности. Резко рванув гойдела на себя, Мак набросил на его шею еще одну петлю и туго затянул, перекрывая доступ кислорода.

Пока брат был занят, Кон подбежал к ослепленному воину. Тот стоял на коленях и выл в полный голос, прижимая ладони к залитому кровью лицу. Опрокинув человека на спину ударом лапы, оборотень перегрыз ему горло.

– Сволочи! – выплюнул Маккон.

Его брат вопросительно посмотрел на плеть, змеей обвившую руку мужчины.

– Она была у Ма, – пояснил Мак, – вместо пояса. Кэт сказала аккуратно осмотреть обоих, по возможности не двигая с места, ну, ты знаешь… На Ма нет никаких видимых повреждений и, как мне показалось, переломов тоже. А вот у Па просто жуткая рана…

Маккон обессилено сел на пол, запустив пальцы в волосы. Зверь подошел ближе, положив огромную морду на колени к своему брату.

– Кэт сказала, что многократное превращение может помочь регенерации тканей, – тихо прошептал фейри, – но это невозможно, да и он может этого не пережить. То есть, точно было бы невозможно, если бы у нас не было тебя. Черт, Кон…

Он потянул себя за волосы, будто пытаясь вырвать пару прядей.

– Теперь нам нужно дождаться медиков с физраствором. Он будет терять очень много влаги, – хрипло продолжил Мак, – и Беленус приедет, я ему позвонил. Может он скажет, что такое с Ма…

Конхенн поднял голову и кивнул в сторону лестницы, давая понять, что лучше чтоб хоть один из них пошел наверх. Мак подтянул брата ближе, погрузив лицо в пушистую холку.

– Что мы будем делать, братишка, – прошептал он, – что мы будем без них делать?!

***

Беленус прибыл ровно через семнадцать минут после звонка. Мак только успел унести все трупы в угол и убедиться, что обе фомори пропали. Сидхе был голым, с длинными распущенными волосами, свободно струящимися вдоль его сухопарого тела. Вбежав в прихожую, Зеленый Человек вопросительно взглянул на встречающего.

– Наверху, – кивнул Маккон, – в дальней комнате. Там свет горит и Кон с ними.

Лицо полуоборотня было мрачным, глаза утратили привычный блеск, а в голосе была усталость. Никаких лишних слов или обычных шуток. Темноволосый закусил нижнюю губу и направился к лестнице. Он ожидал, что все будет плохо, но, судя по тому, как вел себя Мак, все было гораздо хуже.

– Беленус, – окликнул вервольф, – ты бы накинул чего на себя. Скоро медики приедут. И вообще, как ты тут так быстро оказался? Да еще и в таком виде?

– Это все после вчерашнего ритуала, – махнул рукой Зеленый Человек, – ко мне вернулось кое-что дельное, я даже и не ожидал.

Двигаясь легко и плавно, Беленус подошел к окну. Сорвав с окна шелковую бежевую занавеску, покрытую мелкими багровыми каплями, сидхе обернул ее вокруг талии на манер очень длинной римской тоги. Не дожидаясь просьбы, Маккон вытянул пояс штанов у одного из убитых гойделов и протянул его темноволосому. Тот тщательно вытер длинную полоску кожи об другую занавеску и застегнул на бедрах, чтобы его импровизированное одеяние не упало. Мак кивнул ему и отвернулся. Беленус пошел наверх.

Скорая приехала спустя десять минут. Бригаду медиков – они все были оборотнями – возглавляла сама Катерина. Невысокая, длинноногая. С умным, слегка вытянутым лицом и длинными прямыми волосами рыжего цвета. Она напоминала колли, свою вторую ипостась. Ее в мире суперов берегли особенно. Обреченная никогда не иметь детей, Кэт не только изливала всю нерастраченную любовь на своих пациентов, плативших медику безграничной благодарностью, но была великолепным специалистом и высококлассным врачом. Доктора Свирко не хотели подвергать ни малейшей опасности, поэтому даже приставили несколько охранников, работающих посменно.

Если приехавшие на вызов и удивились обилию крови и трупов, то вида не подали. Только угрюмый вертигр, высокий смуглый мужчина с черными волосами, спросил, достаточно ли тут безопасно. Получив положительный ответ, он немного расслабился, но был начеку, о чем свидетельствовали длинные усы-вибрассы и чуткие повороты головы на любой звук. Маккон отправил их на верхний этаж, а сам пошел во двор – искать Падшего и ведьму. Парочка обнаружилась в кустах. Алек сидел на земле, широко раскинув ноги. Его крылья снова превратились в татуировку на спине, а руками мужчина тер виски. Ведьма лежала рядом. Не смотря на то, что девушка все еще не пришла в себя, Пожиратель Грехов постарался уложить ее поудобнее.

– Я думал, нам конец уже, – хрипло оповестил он Мака, – ты с теми пятерыми разобрался, как я полагаю?

– Да, – полуоборотень говорил не очень громко. – Пойдем, я вас к дому отведу. Мне еще нужно вернуться на второй этаж.

– У меня глюки, или это был звук второй подъезжавшей машины? – пошатываясь, Алек встал на ноги.

Маккон нагнулся, чтобы подобрать Олю.

– Мои родители ранены, пока неизвестно, насколько серьезно. Это приехали медики от веров, – выпрямившись, сообщил он.

Вообще-то, Маккон предпочел бы, чтобы как много меньше народа знало об их трудностях, но Падшему можно было доверять, это полусидхе знал наверняка. Алек мгновенно помрачнел. Было видно, что новость задела его.

Идти было не далеко. Машина Скорой Помощи стояла во дворе. Это был огромный грузовик, способный, при надобности, служить перевозкой для нескольких крупных животных или носилок с людьми. Мак завернул ведьму в одеяло, передав на попечение медику, который по его просьбе остался в машине. Пожиратель Грехов присел рядом, ожидая, пока осмотрят девушку.

– Эй, волчонок, – голос Алека был тихим, но Маку было отлично слышно, – там, наверху, будет все в порядке. Эти двое всегда выпутывались из всех неприятностей. Я долго живу, я знаю.

Что-то в его голосе заставило Маккона кивнуть. Не ответив и не обернувшись, вервольф исчез в доме.

Глава 24

Тьма.

Она поглощала все вокруг постоянной пульсацией в крови.

Боль.

«Уходи», – шептала она, омывая все существо, как гигантский океан, растворяясь в каждой клетке тела. – «Там, где нет меня, будет проще и легче…»

Свет.

Будто что-то совершенно невероятное в этой сплошной агонии, он хлынул сверху, затапливая все существо, превращая в яркий сгусток энергии.

Вверх.

Он бросился туда, к свету. Ближе к концентрированной любви, покою, ласке, но… Тонкая линия, вплетенная в его кровеносную систему, звала назад. Пела, плакала, рыдала, выла, почти на волчьем языке. Нет, не одна… в этой энергетической цепи было еще одно плетение. Нежное, но необыкновенно сильное. Оно вторило главной линии, усиливая ее во много раз.

– Вернись, – пели они, – ты нужен нам, дорог нам, мы любим тебя, не сможем без тебя…

Ошеломленный, он остановился в растерянности. Они нуждались в нем так сильно… но свет был ярок, ослепляя даже сквозь закрытые веки…

«Когда будешь решать, помни о том, кто был твоими глазами».

Фраза появилась в его сознании внезапно, и сияние померкло, будто испуганное простыми словами.

***

Огромный белый зверь лег возле двери, перегородив проход. Ухо кровоточило, но Конхенн не обращал внимания – после превращения в человека рана исчезнет совсем. Сейчас оборотня гораздо больше занимали собственные ощущения.

На этот раз трансформация прошла по-другому. Более быстро, легко, полно, охватив все тело, как огонь – сухой валежник. Но поразило не это. Сознание Кона не было отягощено чрезмерными инстинктами животного, а личность осталась на поверхности. Он изменился только внешне, оставаясь тем же человеком – раньше такого не было. Мысли отличались ясностью и четкостью, а вот ощущения были животными. Абсолютно. Но даже в этом состоянии Конхенн слышал дыхание отца очень нечетко. Короткие чуть слышные глотки воздуха и такой же выдох. Фир дышала легче, глубже, но в сознание не приходила. Хотя запаха смерти – даже легкого – не ощущалось от них обоих.