Твоими глазами (СИ) - Руссет Анастасия "Russet" - Страница 41

Она чуть слышно вздохнула. А как можно было не переживать о том, кто всю жизнь пекся о тебе даже больше, чем о себе? Чего стоило только ее невиданное решение – забрать ублюдка своего отца, чтобы растить в собственном доме. Ладно бы в качестве игрушки, но нет! Ее сестра потребовала для бастада положения равной и билась за это насмерть. Сначала, чтобы упрочить положение новой родственницы, потом – с теми, кто посмел бросить вызов ребенку ее отца, слишком маленькому и немощному, чтобы заступаться за себя самостоятельно. Нет. Она никогда не сможет расплатиться за это. Именно поэтому требовалось существовать даже так, когда честь требовала освободиться, пускай даже ценой собственной жизни. Нужно было выжить. Пускай даже ценой гордости. Спасти старшую сестру, которую гойделы тоже схватили и держали где-то еще. Потом можно будет вернуться, чтобы поговорить кое с кем наедине.

О, да! Ухмылка, растянувшая рот и открывающая крепкие белые зубы была плохой. Настолько, что Джарра бы сильно занервничал, если бы смог ее увидеть. Им было о чем поболтать. Она уже знала, что Ему особенно не понравится часть о пытках при дворе СелимаI. Особенно демонстрация на живом объекте. И пусть он молиться своим богам, как умеет, потому что никакая сила не спасет его от того ужаса, который она решила подарить этому гойделу. Терпения хватит.

Зеленые глаза девушки затуманились предвкушением, а тонкий язычок быстрым движением скользнул по полной верхней губе. На нежном детском личике отразилось кровожадное безумие, из-за которого ее боялись при дворе собственного отца наравне с самим Ллиром. И хотели не меньше. Любой мужчина расы был бы счастлив стать ее избранником на самых жестких условиях. Переступив с ноги на ногу, она приказала себе успокоиться. Время для обдумывания мести еще будет, а сейчас требовалась полная собранность. Существовала одна большая проблема. Обычно Сидхе были примерно равными противниками, но с этими браслетами все было намного сложнее. С одним сильным фейри еще можно было справиться, с обоими – шансы катастрофически падали. Если не удастся вырубить одного из них сразу, то шансов успешно завершить бой почти не было. Может быть, удастся как-то намекнуть, что ситуацию контролирует Джарра?

Минуты текли в ожидании, давая надежду избежать боя. Если Сиды не зайдут сюда, сам Он выйти не отважится. Несмотря на свою силу, Джарра предпочитал действовать из-под тишка, как крыса. О, да! Достойное дело для любого из гойделов. Сидхе никогда не опускались до подобного, даже во время памятной войны с фоморами.

Дверь легонько скрипнула, целиком открывая дверной проем. Высокая гибкая фигура мягко скользнула внутрь, осматриваясь по сторонам. Несмотря на царящий в комнате полумрак, было заметно, что Сида красива, как и все фейри. Немного настораживал кровавый цвет волос но, будучи частой гостьей при дворе Неблагих[38], она помнила, как выглядят Красные Шапки. Вероятно, эта Сидхе была полукровкой, как и та, кто стоял теперь напротив. Похоже, единственным верно рожденным в этой комнате был гойдел. Смешно.

Увидев ее, Сида покрепче перехватила рукояти кинжалов, которые держала в обеих руках. Судя по взгляду, Он тоже оказался замечен, но не вошел в категорию опасных. Плохо. Очень плохо. И тут… тиски, сжимавшие ее душу начали ослабевать. Было ли это из-за близкого присутствия другого магического существа, или второй Сидхе нашел остальных друидов, контролирующих ее сущность? По сути, это не имело значения. Главное – теперь можно было сопротивляться. Появилась реальная возможность повернуть ситуацию себе на благо, и этот шанс она упускать не собиралась. Рывок сзади и текущая по шее кровь напомнила о Джарре. Чертов гойдел! С шипением вынув короткий клинок с железным лезвием из крепких ножен, она стала в боевую стойку.

– Извини, – наверное, в голосе все же прозвучало раскаяние, – ничего личного.

***

Остатки мебели с треском ломались под тяжелыми ботинками, когти с жутким хрустящим звуком разрывали покрытие на стене, а в воздухе повис сладковатый запах крови. Изломанные тела гойделов бесформенными грудами мяса были разбросаны по гостиной. Один из друидов застыл у стены, оставив на светлых обоях липкое бурое пятно из смеси крови и собственного мозга. Второй, с лицом, выражающим беспредельный ужас, слепо глядел в потолок. Если бы не мышцы, его голова не удержалась бы на месте – оборотень раздробил ему шейные позвонки и почти вырвал гортань.

Поднеся руку, наполовину превращенную в когтистую лапу, к своему лицу, Эккарт поморщился. Запах крови гойделов, сладковатый и чуть отдающий хвоей, вызывал у оборотня рвотные позывы. Подняв голову вверх, мужчина принюхался. В комнате царствовали ароматы смерти, грязи и тления, но на втором этаже запах был чуть иным. Более живым и насыщенным, щедро сдобренным страхом и болью. Быстро осмотревшись вокруг, вер отправился наверх, еще на лестнице почуяв запахи, которые были ему знакомы.

– Хреново выглядишь, мой клыкастый друг, – хриплый голос Пожирателя Грехов был очень тихим, но Эккарт на слух не жаловался. Оборотню казалось, что ему шепчут прямо на ухо.

– Судя по запаху, тебя тоже сложно назвать образцом здорового образа жизни, – ухмыльнулся вервольф.

– Вашей ведьме, кажется, гораздо хреновее, чем нам обоим, – уже серьезно заметил Алек, – она с этими сволочами гораздо больше времени провела, чем я.

– По запаху чую, – нахмурился Эккарт.

Плавным и легким движением вер мелькнул к Падшему. Мужчина отшатнулся и едва не упал, от слабости и дополнительного веса тела Оли, которую он нес на плече.

– Ти-ише, – оборотень подхватил их обоих, остановив падение на грязный ветхий ковер, насквозь пропахший плесенью и крысами, – это же только я. Не нужно так нервничать.

– Обязательно вспомню об этом в следующий раз, когда ко мне вот в таком виде приблизится плотоядный вер, – пробурчал Пожиратель Грехов.

Но Эккарт не слушал. Его мощные когтистые лапы мягкими касаниями скользили по телу ведьмы, будто он дотрагивался до маленького хрупкого ребенка.

– Внутренних повреждений нет, пульс относительно нормальный, – нахмурился он, – но я не понимаю… мне казалось, что все должно было быть намного хуже.

– Наверное, твоя женщина с ней поработала, – Алек устало сел прямо на пол. – Меня она здорово тряхнула. До ее шокотерапии я думал, что неделю не встану, как минимум.

– Эта женщина – моя жена, – лениво рыкнул Эккарт.

Он не слишком прислушивался к Падшему. Оборотня больше занимали лязгающие металлические звуки в глубине дома.

– Мне кажется, что вы можете проводить ритуал связывания судеб только после рождения общего ребенка. Разве нет?

– А мне кажется, что ты слишком болтлив для умирающего, – иронично заметил вервольф. – Бери девушку и тащи свою задницу вниз. Постарайся, чтобы она не очнулась и не стала глазеть по сторонам – ужасов для нее достаточно. Выйдешь из дома – спрячься. Должны подъехать близнецы, дождись их. Если вернутся те пятеро, что уехали – не геройствуй, а постарайся свалить подальше.

– Блин, никогда бы не подумал, что существо, которому столько лет, как тебе, может так выражаться на сленге, – пробормотал Падший, подхватывая бессознательное тело ведьмы.

– Аккуратнее, – Эккарт уложил Олю поудобнее, – люди слишком хрупкие, а она хороший ребенок.

– Я учту, – кивнул Алек, одной рукой держась за перила, а другой, обхватывая ведьму за талию, – чего не сделаешь ради друзей…

– Кто бы мог подумать, что настолько древнее существо может так много болтать… – пробормотал оборотень, темным пятном тени исчезая в глубине дома, куда его влекли лязгающие звуки.

***

Когда прольется кровь – отпусти зверя.

Эккарт резко остановился на середине коридора и потряс головой. Слова Сегунды прозвучали так четко, будто пикси сидела у него на плече. С одной стороны, галлюцинация была очень некстати – вервольф знал, что в эти минуты его самке требуется помощь. С другой – ничто в жизни не происходило просто так, и видит Богиня, крови сегодня пролилось предостаточно. Подумав еще секунду, мужчина пожал плечами. Он и так почти обернулся сегодня, так почему не завершить процесс? В доме осталась только Фир, а близнецов он узнает по запаху – ни один вожак не тронет члена своей стаи. Что до остальных… попадутся ему, значит сами виноваты. Встав на колени и опершись ладонями в пол, Эккарт позволил второй сущности взять верх.