Империя. Дилогия - Злотников Роман Валерьевич - Страница 60
- Предыдущая
- 60/151
- Следующая
В принципе, когда офицер Громовой, к тому времени уже подполковник, добрался до уровня начальника отделения штаба дивизии, он решил, что все, он достиг предела своего карьерного роста, надо успокоиться и довольствоваться тем, что он имеет. О генеральских погонах он даже и не мечтал. Ибо курсант Паша Громовой был личностью весьма посредственной, если не сказать хуже. Даже преподаватели общевойскового военного училища, вообще-то весьма снисходительно относящиеся к интеллектуальному уровню своих подопечных (испокон веку от советского курсанта требовалось одно — научиться стрелять как ковбой и бегать как лошадь, а всякие умные науки типа высшей математики, радиоэлектроники и всякого такого прочего, присутствующие в программе обучения, частенько приносились в жертву совершенно неотложным делам вроде починки прорвавшейся канализации и уборки территории), частенько качали головой и бормотали себе под нос: «Ну до чего же туп». Так что жизненная стезя Паши по окончании военного училища представлялась весьма туманной.
На первом же месте службы Паша ухитрился за полгода довести «отличный» взвод, полученный от ушедшего на повышение взводного, до такого состояния, что от неудовлетворительной оценки за итоговую проверку его спасло лишь одно — командир роты упросил проверяющих включить в общий расчет среднего балла взвода еще и результаты всей командной секции роты в составе самого ротного, его зама, старшины и санинструктора. Следующие полгода Паша Громовой дневал и ночевал в подразделении, занимался отдельно с каждым солдатом своего взвода, но когда ротный за месяц до итоговой проверки предварительно проверил его взвод, то схватился за голову. И это при том, что на пятничных совещаниях офицерского состава командир полка вот уже три месяца приводил в пример работоспособность и трудолюбие лейтенанта Громового, который пересекает КПП части за полчаса до подъема и уходит домой через час после отбоя, а частенько и ночует в казарме. Впрочем, в одном деле Паше не было равных. Если его подразделение назначали на уборку территории, то можно было не сомневаться, что определенный ему участок будет буквально вылизан, все лужи разметены, окурки подобраны, урны вычищены, бордюры побелены, а в нужном месте подсыпан песочек. На подобных заданиях Паша просто преображался, проявляя чудеса изобретательности и сноровки. А кроме этого, Паша Громовой отличался еще разве что всегда безукоризненным внешним видом.
Промучившись с молодым взводным ровно год, ротный сумел успешно сбагрить его на повышение в соседний батальон. Там Паша три года мутил воду в должности замкомандира роты, после чего его комбату удалось успешно разработать и провести тонкую операцию по избавлению от Паши, включающую в себя даже досрочное присвоение очередного воинского звания (на что не пойдешь ради блага родного подразделения?), в результате которой молодой капитан Громовой получил под свое командование роту в соседней дивизии. В должности ротного Паша пробыл всего восемь месяцев, после чего командир полка, опасаясь за психическое состояние своего лучшего комбата, забрал Пашу в штаб на должность начфиса.
Так Паша и рос, в полном соответствии с «железным» армейским правилом: «Не можешь выгнать — отправь на повышение», пока не дорос до должности начальника отделения штаба дивизии. Там он как-то прижился и совсем уже успокоился (в вышестоящих штабах всегда вполне достаточно людей, чтобы два-три дебила не особо влияли на результативность его работы), но тут началась первая чеченская война, и Паша нежданно-негаданно угодил в Грозный. В отличие от многих и многих, поначалу считавших эту войну спокойной прогулкой за чинами и орденами, Паша испугался сразу и сильно. И хотя в первое время этот страх, казалось, не имел под собой никаких оснований, перед самым началом движения колонны в сторону Грозного Паша напился до положения риз, и судьба, следуя своему обыкновению беречь пьяных и убогих, уберегла его от той ужасающей бойни, в которую попал сводный отряд их дивизии (а куда было деваться этой самой судьбе, ведь в тот момент она имела в лице Паши и пьяного, и убогого). Так что когда он, проспав всю грозненскую мясорубку в самом стареньком и обшарпанном штабном кунге (наверное, из-за своего неприглядного внешнего вида и не расстрелянном, как остальные машины колонны, чеченскими гранатометчиками), выбрался из своего убежища, то оказалось, что на четыре сотни молоденьких солдат, сумевших добраться до городских окраин, осталось всего три офицера. Включая его самого. Причем он был чином выше самого старшего на целых три ступени. Всех остальных офицеров повыбили чеченские снайперы.
И тут Паша принял самое звездное решение за всю свою карьеру. Он приказал занять оборону, связаться с вышестоящим штабом и самолично взобрался на крышу дома, чтобы осмотреться (или окончательно протрезветь). На крыше он нос к носу столкнулся с чеченским боевиком (совершенно сопливым пацаном с «Калашниковым» в руках и круглыми от ужаса глазами) и, прежде чем выбравшийся на крышу следом за ним сержант-радист пристрелил оного короткой точной очередью, успел получить от него пару пуль в левую ляжку.
Как оказалось, буквально в двухстах метрах от них двигалась колонна штаба корпуса генерала Рохлина, который как раз искал место для развертывания штаба. Так что когда раненого подполковника Громового спустили с крыши, первым, кого он увидел, был грозный командир корпуса… Рохлин тут же распорядился отправить раненого героического подполковника, «спасшего людей», в госпиталь и принял самое деятельное участие в том, чтобы «нашей армией наконец-то стали командовать настоящие офицеры». Так на Пашу нежданно-негаданно посыпался золотой дождь. Он полгода провалялся в госпитале, получил по третьей звезде на погоны и благодаря тому же Рохлину плавно переместился на теплое местечко слушателя Академии Генерального штаба.
За следующие десять лет судьба буквально завалила Пашу своими дарами. Когда его первый высокопоставленный покровитель немного разобрался в том, что такое Паша Громовой на самом деле, и решил исправить допущенную им самим ошибку, он был тут же убит на собственной даче. А Паша последовал дальше по жизни, осененный высоким званием «птенца гнезда генерала Рохлина». И когда судьба снова забросила его на чеченскую землю, он, памятуя о том, что отсюда началось его возвышение, воспринял это назначение гораздо спокойнее, чем в первый раз. Тем более что теперь он приехал на все готовенькое. Чеченцы уже вроде как были покорены, в их селах и городах стояли комендатуры, и делать военным было вроде бы совершенно нечего. Вся тяжесть черновой работы была переложена на плечи МВД и ФСБ. Да и к тому же генеральский чин подразумевал, что на этот раз между ним и чеченскими снайперами будет пролегать намного большее расстояние.
Сказать по правде, своей потрясающей карьерой Паша Громовой был обязан не одной лишь серии необычайно удачных стечений обстоятельств, как это могло бы показаться тем, кто знал его лично, но и собственному феноменальному нюху. Паша ВСЕГДА знал, что и как сказать, к кому подлизаться и каким образом это сделать (в военной среде не очень любят откровенных подхалимов, но не менее политиков ценят личную преданность, твердо следуя завету Павла I: «Нам умные не надобны, нам надобны верные»). Так что когда Паша вновь объявился в Чечне и неожиданно обнаружил, что, удалившись от прицелов чеченских снайперов, он попал в перекрестье видоискателей журналистских видеокамер, его нюх тут же подсказал ему, что из тех, кто его окружает, главными людьми на этот раз являются именно журналисты. И он сделал все, чтобы максимально ублажить этих людей. За те два года, что Паша провел в Чечне, он успел отдать под суд семерых офицеров за «излишне жестокое обращение с мирным населением», выпустить добрых четыре сотни боевиков, отловленных коллегами из ФСБ, и ликвидировать комендатуры в доброй трети сел, окончательно отдав их под полную власть «непримиримых».
Но в глазах журналистов и, соответственно, читателей и зрителей их изданий и телеканалов генерал Громовой стал истинным покорителем и отцом Кавказа. Ну еще бы! Никогда ни до, ни после Громового у журналистов не было ТАКОЙ свободы действий.
- Предыдущая
- 60/151
- Следующая
