Любовь в сети(не издавалась) - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/22
• Следующая

Утром Нина проснулась не в лучшем состоянии духа. Конечно, она очень обрадовалась тому, что Митя оказался не так уж плох, как ее школьные друзья себе вообразили. Но монета у отца все же пропала именно после того, как к ней в гости пришли одноклассники. Кто же из них нечист на руку? Она никого даже заподозрить не может. Со всеми учится с первого класса, никто никогда не был уличен в воровстве или мошенничестве! Конечно, списывали друг у друга домашки и самостоялки, при невыученных домашних заданиях прикидывались больными, прогуливали уроки, но дальше этого дело не шло. А тут случилась кража аж на несколько тысяч евро! Это не шутки!

Позавтракав без всякого аппетита, девочка подошла к зеркалу. Челка по-прежнему падала на глаза. Может, убрать? Помнится, Митя говорил, что ей идет открытый лоб… Нина взяла щетку для волос, тщательно зачесала челку вбок и закрепила у виска заколкой. А что? Ничего… Глаза сразу будто открылись еще шире… Походить, что ли, так? Нет! Ни за что! Алексеев сразу поймет, что она сделала это для него. А зачем ей что-то делать для него, если у них все равно ничего не получится! То ли он действительно не способен к романтическим чувствам, то ли ему все же нравится Маришка, и он надеется, что она когда-нибудь встанет на ноги. Возможен и третий вариант: Нина ему просто не может понравиться в принципе, не его тип — и все тут.

Кирьянова резким движением отстегнула заколку, вырвав замочком несколько волосков, скривилась от боли и раздражения на себя, потерла ладонью зудящий висок и принялась одеваться в школу.

Когда она вышла на улицу, невольно улыбнулась. Утро было безветренным, тихим и чуть морозным. Отвесно падали крупные редкие снежинки. Если бы не знать, что уже март, можно было бы подумать, что скоро новогодние праздники. Нина подставила ладонь. На нее через мгновение упали две сцепившиеся друг с другом мохнатые снежинки. Девочка еще раз улыбнулась, зачем-то слизнула их с ладони и вздрогнула от неожиданно раздавшегося голоса:

— Представь, когда я вышел сегодня из дома, сделал то же самое!

Подняв голову от собственной руки, Нина увидела Алексеева. Он стоял прямо под фонарем, и его лицо, хорошо освещенное, выражало явное смущение.

— Что именно «то же самое»? — спросила удивленная Нина.

— Тоже поймал снежинку и слизнул с ладони…

Нина пожала плечами, а потом встревоженно спросила:

— А что ты здесь делаешь, Митя? Что-то случилось?

— Знаешь, а я уже почти привык, что здесь с твоей легкой руки меня все называют Митей. Неплохое имя, теплое… — отозвался Алексеев.

— Ты не ответил! Что-то случилось?

— Да ничего особенного… кроме того… что мне почему-то сегодня с самого утра захотелось тебя увидеть… Вот я и пришел…

У Нины от этих его слов чуть не подогнулись колени, но она тут же взяла себя в руки. Скорее всего, это ничего особенного не означает. Может быть, Алексеев захотел просто поболтать с ней о Маришке или еще раз поклясться в том, что он не имеет никакого отношения к пропаже монеты. Она, Нина, правда, и так почему-то твердо верит в его невиновность. Она по-прежнему очень на многое для него готова, хотя рассчитывать может, похоже, только на дружбу.

— Ну… тогда идем, что ли… — пробормотала она и первой пошла по направлению к школе. Алексеев ее тут же догнал, сделав всего пару больших шагов. Сначала они напряженно молчали, а потом все же разговорились и принялись болтать ни о чем и обо всем сразу, как тогда, в первый раз, когда он провожал ее из школы домой. Но разница все же была. Тогда Нина очень старалась понравиться Мите, а сегодня она была просто собой.

В рекреацию перед кабинетом математики, где должен был состояться первый урок, они вошли вместе с улыбками на лицах, что тут же было зафиксировано компанией Селиванова, которая кучковалась на одном из широких подоконников. Нина тут же отметила потемневшее лицо Верховцевой, но словесно первым прореагировал, конечно, Валерка:

— Нет, вы посмотрите на них! Парочкой пришли! Нинка! Ты кому улыбаешься? Он же вор!

Алексеев кинулся к нему, схватил за толстовку и прорычал:

— А вот за это можно и ответить!

— Я отвечу за что хочешь! Ты ответь, где коллекционная монета! — ответно выкрикнул Селиванов и резко отбросил от себя руки Алексеева. Они стояли друг против друга, рослые, сильные, злые, готовые броситься в самую отчаянную драку. С двух сторон к парням подскочили подруги, Ира Михеева и Нина, а потом и Вишняков с Рощиным.

— Валерка! Кончай! — крикнул Вишняков. — Вы сейчас подеретесь, и нам опять дискотеку в честь Восьмого марта отменят! О других-то надо думать хоть чуть-чуть!

— Вам бы только танцульки! — сквозь зубы процедил Селиванов. — Вам плевать, что такие люди, как Алексеев, делают, что хотят, и при этом ходят безнаказанными. Вчера… условно, конечно, говоря, он украл коллекцию в школе, сегодня — монету у Ивана Никитича, завтра он, Тоха, обворует тебя, и ты сам тут же полезешь в драку, позабыв про дискотеку! Разве не так?!

Алексеев опять дернулся, но его уже крепко держали за руки несколько одноклассников, и он только смог выкрикнуть:

— А ты, наверно, считаешь себя борцом за справедливость, да?!

— Да! Я борец! И не вижу в этом ничего плохого! Должен же хоть кто-то бороться со злом! — ответно проревел Селиванов.

— А зло — это я, да?!

Нина не дала Селиванову ответить. Она встала между ними и громко сказала:

— Ребята, прекратите! Я хочу рассказать… Прости, Митя, но это надо сделать… — И не глядя на Алексеева, который продолжал рваться из рук одноклассников, Кирьянова продолжила: — В общем, он действительно продал коллекцию минералов, принадлежащую их учителю географии, но… Понимаете, Виктор Эдуардович, он Митю простил, потому что деньги пошли на благое дело…

— Какое благое дело можно сделать на ворованные деньги?! — продолжал возмущаться Селиванов.

— Я расскажу…

— Не надо, Нина! — крикнул Алексеев. — Им это не нужно! Они все равно не поймут!

— Они, мои одноклассники, вовсе не такие плохие, как тебе кажется! Ты же видишь, как они меня защищают! Я, честно говоря, этому сама удивлена… Как-то несерьезно к ним относилась раньше… Ну… учимся вместе, и только… А оказалось, они самые настоящие друзья и есть! И они смогут понять все, что касается Маришки!

— Что-то наши с ней одноклассники не очень понимают! Где они все сейчас?! Я один к ней хожу! Так и твои! Чужое горе никого не волнует!

— Ну, тебя-то ведь волнует… Думаю, ты не один способен болеть за других.

И Нина рассказала одноклассникам про Марину Епифанову. Заканчивая, предложила:

— Давайте сегодня после уроков всей нашей компанией пойдем в гости к Маришке. Вы даже не можете представить, как она обрадуется!

Ребята неожиданно для нее встретили предложение о посещении Марины полным молчанием.

— Ну! Что я говорил! Никому это не надо! — с горечью выкрикнул Алексеев.

— Ты это… ты погоди… — с расстановкой проговорил Селиванов. — Это ж переварить надо… перестроиться… Мы обычные люди, а не флюгеры какие, чтобы мгновенно туда-сюда поворачиваться… А к Маришке твоей сходим, чего ж не сходить… Все и пойдем, верно же? — И он оглядел компанию друзей.

— Ну, до чего ж вы наивные! — вслед за Селивановым вступила в разговор Верховцева. — Неужели вы и впрямь верите в благородство Алексеева? Да он просто влюблен в эту Маришку, вот и лезет вон из кожи! Потому и нашей Ниночке ничего от него не отваливается, как она ни старается! Пока Маришка лежит травмированной, он с Кирьяновой гуляет, а как та поправится — прощай, Нина! Пиши письма!

Нина задохнулась возмущением, но ничего не успела сказать, поскольку первым выступил Вишняков:

— Это тебе, Дианка, ничего не отвалилось, а потому ты ядом исходишь! Чего ж не приворожишь Алексеева? Помнится, ты много раз втюхивала нам, что у тебя бабка колдуньей была!

— А мне это без надобности — привораживать, трудиться, свечки жечь! Есть и другие способы борьбы с такими, как Алексеев!

• Предыдущая
• 20/22
• Следующая