Нежный бес для падшего ангела (СИ) - "Solveig Ericson" - Страница 11

• Предыдущая
• 11/52
• Следующая

Не дождавшись от меня одобрения, Дерек занялся делом. Вскоре моя телесная оболочка сидела в горячей воде. Только мысли, назойливыми мухами осадившие мой мозг, не давали расслабить сведенные мускулы.

- Сам вымоюсь, – сказал я, не поднимая на него глаз. – Ты свободен.

Нависшая надо мной тень едва заметно дернулась и спустя минуту, которая показалась мне бесконечной, растворилась за дверью.

Я откинулся на бортик ванной и заставил расслабиться тело. Напряжение постепенно уходило и сменялось усталостью. Я гнал от себя мысли о сегодняшних происшествиях, запрещал думать об этом, но разве меня кто-нибудь спрашивал? Нет, конечно, поэтому память настойчиво высвечивала в сознание яркие образы прошедшей ночи: сильное тело Дерека с напряженными мышцами под гладкой, светлой кожей; тонкий и гибкий парень с запрокинутой назад головой и распухшими губами; черные пряди, прилипшие к влажной спине и острым лопаткам….

- Ненавижуууу, – тихо прошептал я, обессилено погружаясь в воду глубже. Хотелось закрыть глаза и открыть их уже утром, после спасительной пустоты, пришедшей со сном. Но как бы ни устало тело, разум продолжал бодрствовать и мучить меня.

Опять перед глазами замелькали откровенные картинки, и, к моему стыду, тело стало отзываться.

- Чееерт, – прошипел я сквозь зубы, обхватывая пальцами оживший и затвердевший член, – черт, черт, черт…

Этого еще не хватало! Где твоя гордость Джером Грей? Ты же не тварь безвольная! Нет, ну что за черная неблагодарность? Даже собственному телу на меня наплевать, а я его, между прочим, шестнадцать лет холил и лелеял! Я не умею лгать, по крайней мере, себе, поэтому прекрасно понял, что проблема встала ребром: мне до одурения хочется оказаться на месте той шлюхи…

- Дожил! Гореть мне в Аду! – я в расстроенных чувствах хлопнул по поверхности воды, забрызгав пол.

Возбуждение не проходило. Я прошелся ладонью по всему напряженному стволу, погладил большим пальцем головку… Простых и таких привычных движений мне показалось мало, пальцы скользнули ниже, к гладкой промежности с тонким швом посередине и коснулись туго сжатого отверстия. Естественно, интересующий меня вопрос всплыл сам собой – как? Я обхватил далеко не маленький член рукой, хотя сравнить мне не с кем, но для столь крохотной дырочки, он явно большой.

Попытка протолкнуть палец отозвалась дискомфортом и ноющей болью. Налитая плоть все еще кичилась стояком, и я, поменяв руку, продолжил тешить её гордость. По мере возрастания охватившего меня возбуждения, узкий, скованный мышцами вход стал расслабляться. Мне пришла в голову дикая идея, и я поднялся из воды, подставляя воздуху ноющий пах и ягодицы. Взяв со столика стеклянную бутылочку с маслом, я смазал ладони и пальцы, а затем, разведя колени и опираясь о чугунный край ванны, надавил скользким пальцем на слегка расслабленное кольцо мышц, и фаланга проскользнула внутрь. Мышцы вокруг испуганно сжались, но я, забыв о милосердии к собственному телу, погрузил туда весь палец.

Тесно, гладко, горячо и… нежно.

Дискомфорт постепенно ослабевал, и я медленно начал двигать пальцем внутрь и наружу. Ощущения были странными, вроде и приятно и неприятно одновременно. Сжатое кольцо слегка расступилось, и палец заскользил легче, я стал гладить внутренние стенки, отчего в паху и животе разлилось тепло и томление, а когда я дотянулся кончиком пальца какого-то места внутри, внизу живота стало горячо. Сосредоточившись на этой точке, я после нескольких прикосновений ощутил под пальцами напрягшейся холмик. Каждое прикосновение к нему стало прошивать пах удовольствием и эхом растекаться ниже.

Кровь колотила по вискам, дыхание срывалось от напряжения и неудобной позы. Движения ладони на члене стали резкими и хаотичными, палец словно жил собственной жизнью; я хотел достичь чего-то, о чем не имел понятия, но тело настойчиво этого требовало. А через короткий промежуток времени внутри меня прорвало плотину удовольствия, и меня снесло мощной волной наслаждения, выстреливая семенем в воду.

Все тело резко ослабело, глаза застил туман, а сердце забилось в горле, и я устало погрузился в воду.

Вот это разрядка….

Уже позже, засыпая в кровати, я вспомнил, что ирландец убил при мне человека легким отточенным движением, что говорило о немалом опыте на этой стезе. Я не знал, чего мне боятся: то ли того, что меня не волнует это обстоятельство, или того, что я увлечен этим рыжеволосым Люцифером настолько, что убийство человека – пускай и отброса – совершенное им, не отторгает меня от него. Боюсь, я смогу найти оправдание для любого его поступка…

И вот это было страшно…

- У нас есть другой джем? – я изо всех сил старался вести себя адекватно и не отшвыривать от себя в истерике находящиеся рядом предметы.

Как эту вазочку с черешневым джемом, например!

- Это же твой любимый, Джей, – седые брови отца от удивления поползли вверх.

- Надоел он мне, хочу другой, – как я ни старался, но капризные нотки все же проскочили. Не буду я есть черешню никогда больше. Она приторно сладкая, как и эти губы напротив меня, которые еще вчера нагло блестели и манили к себе, а сегодня плотно сжаты и непреступны. Развратный обманщик!

Кто-то из слуг быстро принес на стол сливовый джем. Ох! Терпеть его не могу, но придется есть, раз попросил. Проглотив кусочек блинчика смазанного кислой субстанцией, я с трудом подавил желание скривиться. Нет, я определенно хочу черешневый джем… И эти губы напротив…

Но черта с два я теперь об этом скажу!

Зеленые глаза не оставляли меня в покое, настороженно ловили каждый мой жест, прищуривались на каждую произнесенную мной фразу. Чего ему надо?!

- Джей, мы получили приглашение на чай к лорду Бингли, – вдруг сказал отец.

Я неосознанно посмотрел на О‘Нелли – его глаза еще больше сощурились, да так, что цвет не различить. А когда он повернулся к графу, то вилка так и осталась в подвешенном состоянии между ртом и тарелкой.

- Да? – только и смог я выдавить из себя, продолжая наблюдать за странной реакцией Дерека.

- Какое впечатление произвел на тебя этот молодой человек? – обратился ко мне граф. Когда я наконец-то справился с собой и повернулся к нему, лицо отца было серьезным и сосредоточенным.

- Ну, – протянул я, соображая, что ответить, но тут снова взглянул на ирландца. Все тот же почти злобный прищур и небольшая вертикальная складочка между напряженных бровей. И ответ нашелся сам по себе. – Очень интересный молодой человек, симпатичный и обходительный… в отличие от некоторых.

Зеленные глаза распахнулись на долю секунды, а потом снова сощурились.

- Да? А кто тебе показался необходительным?

Боже правый, отец, иногда мне кажется, что это тебе шестнадцать! Тут перед тобой целое невербальное представление разыгрывается, а ты ни сном, ни духом.

Яркие губы ирландца растянулись в холодной улыбке, а одна темная бровь надменно изогнулась.

- Барон Торнфильд, – ляпнул я.

- Ты нашел его необходительным? – искренне удивился отец.

- Не то что бы его манеры оставляли желать лучшего, но мне он показался, – я замолчал, подбирая верное определение, – пугающим.

- Пугающим?

- Да, у меня от него мурашки, – заключил я.

- Так он тебе не понравился? Мне отклонить его приглашение?

О, Боже! Зачем мне вообще эти приглашения на светские рауты и приватные беседы, замуж мне все равно не выйти. Но, судя по всему, отец имел в виду простое общение.

- Нет, зачем? – спросил я, широко улыбаясь и глядя на ангела, сошедшего с небес, а точнее поднявшегося из преисподней, к нам за стол. – Быть по сему, сначала Бингли, потом Торнфильд, куда Вы сказали он нас приглашает?

- А я не говорил, – улыбнулся отец на мой вопрос. – В свое поместье, на лисью охоту с гончими.

Я мысленно застонал. Лисья охота! Пустая и жестокая забава.

- Охота, так охота.

Меня с утра распирала энергия, только характер она носила не созидательный, а разрушительный. Сломать, разбить, пнуть что-нибудь или кого-нибудь, в конце концов. А еще лучше намотать рыжие спирали на кулак и… и что дальше, я еще не придумал!

• Предыдущая
• 11/52
• Следующая