Жарче, чем тропики - Лэнгтон Джоанна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/36
• Следующая

— Проснулась… Проголодалась? — спросил он, остановившись у постели. — Вот, принес тебе завтрак.

Доктор, напомнила она себе, рассчитывая, что на Джамала можно положиться в трудную минуту. Но не успела ничего сказать, как он нарушил молчание:

— Ты, естественно, ждешь извинений…

Жду ли? И почему я должна их ждать? — Мари продолжала следить, словно через какую-то пелену.

— Я сожалею о своем поведении прошлой ночью, — выдал он. Его крепкие скулы потемнели, в глазах проглядывало беспокойство. — Мне нет оправдания. Я потерял самообладание. Такого со мной никогда еще не случалось.

Мари никак не могла сосредоточиться. Доктора! — билась у нее в голове единственная мысль.

— Мне нужен врач, — промолвила она слабым голосом.

— Врач? — встревожился Джамал.

Мари сбросила простыню с больной руки.

— Посмотри!

Поднос с грохотом выпал из его рук. Мари ошеломленно заморгала, когда Джамал бросился к постели. Поток непонятных ей африканских слов взорвал напряженную тишину. Он озабоченно уставился на ее руку. Да он запаниковал, в изумлении отметила Мари.

Джамал схватил телефон, но его рука дрожала так, что он, очевидно, неправильно набрал номер, поскольку тут же свирепо выругался и принялся набирать заново. Да и сам в конце концов состоявший телефонный разговор не отличался присущим принцу хладнокровием.

— Извини за доставленные хлопоты, — вздохнула Мари, в надежде успокоить его.

Джамал бросил что-то на родном языке, забыв в волнении о французском, и стал надевать на нее ночную рубашку, потом осторожно запеленал ее сначала в простыню, затем в покрывало, словно египетскую мумию. К тому времени она уже погрузилась в лихорадочное бессознательное состояние.

Очнувшись спустя некоторое время, Мари обнаружила, что находится в слабо освещенной комнате, в кровати с предохранительным ограждением, а к ее руке подключена капельница. Ее мучил страшный жар, чувствовала она себя отвратительно. Она услышала, как что-то сказал Джамал и как огрызнулась на него медсестра, и это показалось ей весьма странным. Если бы Мари чувствовала себя получше, то, конечно, постаралась бы выяснить, что здесь происходит.

В следующий раз она пришла в себя, слово после нормального сна. Рука уже не болела, но одолевала крайняя слабость. Переговаривались те же голоса. Мари пошевелилась, проклиная непослушные мышцы, и открыла глаза. Над кроватью склонялись с одной стороны Джамал, с другой — его сестра Намири.

— Ну вот и замечательно! — с удовлетворением сказала Намири. — Говорила же я тебе, что Мари просто спит, — обратилась она к Джамалу.

Мари с удивлением смотрела на принца. Он выглядел так, словно не спал и не брился целую неделю и валялся где-то в одежде. Глаза покраснели, костюм измят, галстука и вовсе не было…

— Как ты себя чувствуешь? — встревоженно спросил он, не обращая внимания на слова сестры.

— Как долго я нахожусь здесь? — ответила вопросом на вопрос Мари.

— Почти двое суток…

— Самых длинных суток за всю мою жизнь, — простонала Намири. — Пожалуйста, Мари, прогони его домой, пока я не совершила преступление, которое наказывается смертной казнью, — нападение на их величество…

— Не смей так говорить! — прорычал Джамал.

— Человеческое существо не в состоянии обходиться так долго без сна и не потерять при этом чувства реальности… И вообще, куда девался твой юмор? — поинтересовалась Намири.

— А ты хотела бы, чтобы я шутил и острил, когда моя жена оказалась на краю могилы? — с удивлением спросил Джамал.

— Твоя жена вовсе не была на этом краю. Да, она болела, но не настолько серьезно. А теперь, пожалуйста, отправляйся домой, пока я не прибегла к непопулярным мерам. Ты не хуже меня знаешь, что случится, если я скажу отцу о твоем нынешнем состоянии. Один лишь намек на то, что его любимый сын отнюдь не радует своим здоровьем, и он прикажет доставить тебя домой.

— Я остаюсь с женой! Пока она нездорова, мое место радом с ней.

— Пожалуйста, поезжай домой, — пробормотала Мари, чувствуя себя виноватой за распри между братом и сестрой. Да и как ей было не прийти в смятение оттого, что Джамал провел двое суток без сна.

Мари заметила, как при ее словах напряглись мышцы у него на скулах. Густые ресницы прикрыли утомленные, темные как ночь глаза. Он так остро отреагировал на предложение оставить ее, словно она вонзила ему нож в спину. С натянутым выражением лица он отступил от кровати.

— Если ты так настаиваешь… — Когда дверь за ним закрылась, Намири громко застонала.

— Тебе следовало бы сказать это помягче, не так прямо. Ты же обидела его, и все по моей вине. Ндаманга съежился бы от страха, услышав, как я разговариваю с наследным принцем, но небо свидетель — я старше его на двадцать лет, прожила большую часть жизни в Париже и постоянно забываю, что мой младший братик станет в один прекрасный день нашим королем. Я всегда болтала лишнее, — устало добавила Намири, — но он вел себя по-идиотски с тех пор, как тебя доставили сюда…

— По-идиотски? — отозвалась Мари негромким эхом.

— Он запаниковал. Сначала хотел доставить тебя в Париж, опасаясь, что мы не сможем оказать тебе квалифицированную помощь. Я сказала ему, что у него действительно появится причина для волнения, если тебе придется долго ждать врачебной помощи. Потом он решил доставить сюда самолетами специалистов из Европы. Потом кто-то из младшего обслуживающего персонала, точнее, молодой мужчина, ядовито подчеркнула Намири, случайно вошел в эту палату. Джамал взбесился и пригрозил, что заберет тебя домой, раз его жену не могут надежно оградить здесь от ужасных посетителей. И ни на минуту не отходил от твоей постели. Не ел и не спал. А за дверью стоят четыре стражника. С минуты на минуту я жду появления официального опробователя блюд!

Широко распахнутыми глазами Мари смотрела на сестру Джамала.

— О небо! — только и сумела она вымолвить.

— Вот именно! — С кривой ухмылкой Намири опустилась на стул. — Ладно, мне понятно, что он очень волнуется за тебя, но я не могу взять в толк, почему Джамал ведет себя так, будто это именно он виноват в твоей болезни!

Мари смутно припомнила его извинения. Несомненно, необычное поведение Джамала вызвано угрызениями совести. У нее сердце ушло в пятки. Она почувствовала бы себя лучше, зная, что его поступки объясняются неподдельным беспокойством и заботой о ее самочувствии.

— Кстати, откуда у тебя эти царапины? — поинтересовалась Намири.

— Баньяни…

— Джамал знает об этом? — открыла в изумлении рот его сестра.

Мари кивнула, погруженная в свои печальные мысли.

Намири внезапно расхохоталась, приведя Мари в замешательство.

— Эта новость компенсирует все, что мне пришлось вытерпеть, — энергично объявила Намири и, поднявшись со стула, нажала сигнальную кнопку на стене у кровати. — Твой врач хочет осмотреть тебя. Ты не проголодалась?

— Нет…

— Ты уж постарайся нагулять аппетит, — посоветовала Намири. — Если ты этого не сделаешь, Джамал отправит твоего шеф-повара обратно в Преторию… И, чего доброго, его примеру последуют все наши богачи. Я же очень рада, что ты здесь.

Мари не сводила с нее вопрошающих глаз.

— Как поступает принц, так поступают и все остальные, — весело пояснила Намири. — Если бы он отправил тебя самолетом в Париж, у нашей больницы не осталось бы и намека на репутацию! Я надеюсь также, что и первого королевского отпрыска ты родишь в этих стенах, но, пожалуйста, давай заключим пакт, что мы напичкаем Джамала успокаивающими средствами задолго до великого события, иначе я просто задушу братца, если он попытается указывать мне, как принимать роды!

Королевский отпрыск? Мари лежала неподвижно, будто привыкая к этой мысли. Так Намири считает их брак действительным? Очевидно, именно так. Почему же Джамал не поставил всю свою семью в известность о том, что связь с француженкой — всего лишь временное помрачение ума? Зачем, если он прекрасно знает, что она исчезнет к концу лета? Но ведь королю известно истинное положение вещей, а? Может, только поэтому отец и разрешил Джамалу жениться на ней.

• Предыдущая
• 24/36
• Следующая