Бегущая от любви - Лэнгтон Джоанна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая

– Каким ты был в детстве? – спросила Кэрри.

Все страхи и обиды были забыты: теперь, когда она осталась наедине с Карлосом, Кэрри охватило чувство глубокого, всепоглощающего счастья. Она любит его – и это главное. Ради него она готова на все.

– Вредным избалованным мальчишкой. Синдром единственного ребенка. Я получал все, что хотел, и даже больше, дорогая моя... Ах, прости, – Карлос усмехнулся, – я и забыл, что ласковые слова у нас под запретом.

– Теперь, когда мы женаты, – нет, – поспешно заверила Кэрри.

Карлос обнял ее одной рукой и привлек к себе: при его прикосновении сердце Кэрри ускорило бег.

– Большая разница, правда?

Кэрри кивнула.

Он крепче прижал ее к себе, и она выгнула спину, инстинктивно потянувшись к его жаркому сильному телу. Пронзив ее страстным взглядом темно-золотых глаз, Карлос склонился к ее губам – и Кэрри позабыла обо всем на свете.

Очнулась она, лишь когда сообразила, что Карлос подхватил ее, ослабевшую от страсти, на руки и несет вверх по резной деревянной лестнице.

Отворив дверь плечом, он лукаво ухмыльнулся.

– Если хочешь, могу задернуть занавески...

За окном было еще светло, но Кэрри, покраснев, покачала головой. При свете догорающего дня она могла разглядеть спальню – стены, обшитые дубовыми панелями, огромную кровать под темно-красным балдахином и – трогательная деталь – букет белых лилий в вазе на столе. А это что?.. Господи, камин! Такой роскоши Кэрри и вообразить не могла!

Карлос опустил ее на пол и принялся бережно снимать с нее украшения. Затем развязал галстук, расстегнул воротничок и бросил на кресло смокинг. Кэрри вдруг ощутила робость – робость, очень похожую на ту, что владела ею в их первую ночь. Однако теперь под пеплом страха, словно угли костра, крылось желание, тайное предвкушение, готовое в любой миг разгореться в-пламя всепоглощающей страсти. Сейчас, глядя на Карлоса, Кэрри не боялась признаться самой себе, что желает его. И желала с первого же мгновения их необычного знакомства.

– Я рад, что ты не смогла переодеться, красавица моя, – лениво протянул Карлос, окидывая ее хрупкую фигурку сверкающим взглядом золотистых глаз. – Я полдня мечтал о том, как буду снимать с тебя эти соблазнительные кружева.

– Правда?

Груди Кэрри заныли, соски затвердели от желания ласки. Как ему это удается? – в смятении подумала она. Одно его слово, один взгляд – и я уже готова упасть к его ногам!

– Мне нравится, как ты на меня смотришь. Как будто я – единственный мужчина на земле.

Так оно и есть! – мысленно ответила Кэрри, но не осмелилась произнести это вслух. Не стоит докучать Карлосу разговорами о своих чувствах. Пока что он не испытывает к ней ничего, кроме симпатии и сексуального влечения; но, если она будет скромной и терпеливой, если не станет давить на него и выпрашивать большего, быть может, в один прекрасный день он ее по-настоящему полюбит. Полюбит так же, как любил свою невесту.

– Ты – воплощенный соблазн... – Карлос привлек ее к себе, отбросил от лица Кэрри густые волны бронзовых кудрей. – Всякий раз, когда я смотрю на тебя, мне хочется обнять тебя вот так...

– О-о! – тихо простонала она в ответ на прикосновения умелых губ к чувствительной коже и, прильнув щекой к его мускулистой груди, блаженно закрыла глаза. Казалось, кровь в ее жилах превратилась в шипучее пенистое вино.

– Как ты подходишь к этой спальне! – хрипло проговорил Карлос. – Мне не хватает только камзола и шляпы с пером, чтобы все было как в старые времена.

Он принялся с томительной медлительностью расстегивать на ней кружева. Кэрри пошатнулась и крепче прижалась к нему – нежные прикосновения сильных рук Карлоса сводили ее с ума.

– В те времена мужчины, кажется, были ужасными свиньями, – пробормотала Кэрри, смутно припоминая школьные уроки истории.

– Не обязательно. В библиотеке внизу хранятся любовные письма и дневники, доказывающие совсем обратное.

Из груди Карлоса вырвался прерывистый вздох – он обнаружил, что на Кэрри нет бюстгальтера.

– Я не стала надевать лифчик, потому что он просвечивал... – смутившись, объяснила Кэрри.

– Не извиняйся, что доставила мне удовольствие, дорогая.

Карлос стянул платье с ее плеч, осторожно высвободил руки из узких рукавов и спустил белоснежную ткань до пояса. Теперь груди Кэрри были обнажены, и ничто не мешало ему насладиться игрой с затвердевшими алыми невероятно чувствительными сосками. Кэрри сдавленно ахнула, когда он сжал набухшие бутончики между пальцами. Ноги ее задрожали, она пошатнулась и, должно быть, рухнула бы под тяжестью своего желания, если бы Карлос не подхватил ее и не уложил на огромную кровать.

– Никогда, – прошептал он, устремив на нее жгучий пристальный взгляд, – ни одна женщина не отвечала мне с такой страстью, как ты.

С этими словами он опустился на одно колено и принялся стягивать с нее туфли. Кэрри молчала, одновременно ободренная и подавленная его замечанием. С одной стороны, Карлос практически признался, что она возбуждает его сильнее всех предыдущих возлюбленных; с другой стороны, горько. осознавать, что его привлекает в ней лишь готовность отдаться.

– Бог мой... – Карлос снял с нее платье и отступил на шаг, любуясь крошечными трусиками и чулками с голубыми подвязками. Заметив, что Кэрри смутилась, он оскалил зубы в хищной усмешке. – Пятерка за хороший вкус, моя милая.

– Что я должна сделать, чтобы получить пять с плюсом? – услышала Кэрри собственный шепот.

– Ничего особенного. Твой учитель сегодня не расположен придираться, – промурлыкал Карлос. – Пройдет пара недель – и ты будешь знать все, что должна знать.

Кэрри с восхищением следила за тем, как Карлос избавляется от рубашки и брюк. Один вид его приводил ее в восторг, близкий к безумию: бронзовая кожа, густо поросшая кудрявыми волосками, сильные, словно литые мускулы, атлетическое сложение – ни унции жиру! Кэрри не могла оторвать глаз. Всего четыре дня назад они впервые занялись любовью – но чувствовала она себя так, словно уже много месяцев принадлежала Карлосу, и только ему.

Склонившись над ней, он игриво дернул за подвязку.

– Старомодная девушка?

– Да...

– А что еще на тебе старое?

– Украшения, которые ты дал мне поносить.

– Это только малая часть семейных драгоценностей Виэйра, – ответил Карлос, уверенной рукой развязывая подвязку и спуская чулок вниз по стройной ноге. – И я не «дал их тебе поносить». Они все твои. Я глава семьи, а ты – моя жена.

А потом он поцеловал ее, и поцелуй этот был не таким, как в прошлый раз, хотя Кэрри вряд ли могла определить, в чем разница, – едва губы их слились, она потеряла способность думать, различать и сравнивать. Тягучий медленный жар охватил потаенные уголки ее тела; она запустила пальцы в густые шелковистые волосы Карлоса и притянула его к себе, не в силах обуздать свой нетерпеливый любовный голод.

Карлос оторвался от ее губ. Глаза из-под тяжелых век блеснули золотом.

– У нас вся ночь впереди... Не будем спешить....

– Я не хочу умолять тебя... – дрожащим голосом прошептала Кэрри, прежде чем сообразила, что этого говорить не стоит.

Всякий раз при воспоминании об их первой ночи ее охватывали противоречивые чувства: наряду с восторженным блаженством она испытывала стыд и горечь, вспоминая о том, как унижала себя слезами и мольбами.

Легкий румянец выступил на чеканных скулах Карлоса.

– Нет, такого не будет. Обещаю.

Он сжал лицо Кэрри в ладонях и снова прильнул к ее устам. Так сладок и жгуч был этот новый поцелуй, что внутри у Кэрри словно что-то взорвалось, и обжигающий жар желания разлился по всему телу. Опустив голову, Карлос нашел губами ее жаждущие соски – и Кэрри забилась в его объятиях, содрогаясь и извиваясь от силы охватившего ее влечения. А он спускался все ниже... Вот трусики скользнули прочь, и прохладный воздух обвил ее разгоряченное тело. Кэрри инстинктивно напряглась.

– Расслабься, – хрипло приказал Карлос.

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая