Борьба за свободу - Скэрроу Саймон - Страница 40

• Предыдущая
• 40/43
• Следующая

Клинок блеснул в воздухе, острие вонзилось в ухо волка, проткнуло череп и вошло в мозг. Тело зверя дернулось и рухнуло на Марка, по нему прошла дрожь, и волк затих. Горячий мускусный запах животного ударил в нос мальчику, когда шкура коснулась его лица. Марк силился освободиться, но боль в левой руке была невыносимой, а потеря крови лишала его сил. Руками он оттолкнул мертвого волка, над головой проплыли лица зрителей.

— Девочка… она в безопасности? — прошептал он.

И потерял сознание.

Марку снилось, что он дома, на ферме. Был ясный день поздней весны. Земля ожила, распустились цветы, деревья оделись в листву. Он купался в теплых объятиях солнца, бабочки порхали в воздухе. Другие насекомые жужжали, навевая сон. Он ходил на охоту, но никого не поймал. Тем не менее он был счастлив и чувствовал удовлетворение. Он спускался по тропинке между оливковыми рощами, которая вела к воротам. Сердце его забилось, когда он увидел мать и отца, ждущих его там. Они улыбались и манили его. Марк побежал к ним, распахнув руки.

Но как только он приблизился на расстояние не более двадцати шагов от них, родители стали как будто удаляться и расплываться в воздухе.

— Нет… — простонал Марк.

Они исчезли, и ферма тоже стала исчезать. Вокруг него сгустилась темнота.

— Мама, папа! Не оставляйте меня! — крикнул он в отчаянии.

Потом была резкая боль в боку, и он проснулся, открыл глаза. Он был в комнате, выкрашенной в белый цвет. Дверь выходила на колоннаду перед ухоженным внутренним садом. Марк сразу узнал его и понял, что он на вилле Порцинона. Он услышал рядом какой-то скрип, повернул голову и увидел человека, сидящего на стуле.

— Увы, я не твой отец, — улыбнулся мужчина. — Хотя я знавал нескольких женщин в свое время, и это возможно.

Он засмеялся теплым, сердечным смехом. Марк с удивлением взглянул на него:

— Кажется, я знаю тебя. Я узнаю твое лицо.

И вдруг он вспомнил. Это был почетный гость, который приехал посмотреть на бои гладиаторов.

— Нас официально не представили друг другу, мой мальчик. Меня зовут Гай Юлий Цезарь.

Он произнес это так, словно имя должно было что-то значить для Марка, и его улыбка стала исчезать, когда оно не вызвало никакой реакции.

— В любом случае, я захотел быть здесь, когда ты придешь в сознание. Я хотел поблагодарить тебя за спасение моей племянницы Порции.

Марк закрыл глаза и постарался сосредоточиться.

— Это девочка, которая упала на арену?

— Да.

— Она не пострадала?

— С ней все в порядке. Хирург Порцинона наложил повязку на рану и сказал, что скоро заживет. Благодаря тебе.

Цезарь наклонился вперед и уперся локтями в колени. На нем была богато расшитая красная туника.

— На сей раз это был несчастный случай, — задумчиво сказал он. — В следующий раз — кто знает?

— В следующий раз?

Несколько секунд Цезарь молча смотрел на Марка.

— Наверное, меня слишком долго не было в Риме. Кажется, ты не слышал обо мне, молодой человек?

— Нет, господин, — признался Марк.

Вдруг ему в голову пришла мысль, в нем проснулась надежда.

— Ты знаешь генерала Помпея?

— Как можно не знать Помпея? Величайший человек в Риме!

— Он твой друг?

— Помпей Великий? — Цезарь подумал и пожал плечами. — Сомневаюсь, что какой-нибудь действительно великий человек может иметь настоящих друзей. Врагов — да.

Надежда стала исчезать.

— Тогда ты — его враг.

— Нет. Просто я не стремлюсь быть другом такого великого человека. Пока.

Цезарь выпрямился и сел прямо, как на троне.

— Ты оказал мне большую услугу, Марк. Но у меня есть на тебя планы. Хотя ты не слышал обо мне, я имею некоторое влияние в Риме, и скоро у меня будет больше власти. Естественно, это означает, что число моих врагов будет расти. Моих и моей семьи. Сегодняшние события помогли мне принять решение. Мне нужна охрана для Порции. Кто-то достаточно стойкий, умеющий владеть оружием, смелый и — скромный. Это не покажет моим врагам, что я боюсь их. Никто не обратит внимания на мальчика твоего возраста. Поэтому я решил сделать тебя телохранителем Порции. Отныне это будет твоя работа. По крайней мере, до тех пор, пока я не найду для тебя другую обязанность.

— Для меня? — очень удивился Марк. — Но, господин, у меня уже есть хозяин. Его зовут Порцинон.

— Он больше не твой хозяин. Сегодня я купил тебя у него. Пока ты спал. Я заплатил Порцинону хорошую цену, как за хорошо натренированного гладиатора. Поэтому он очень доволен сделкой. Отныне ты будешь называть меня хозяином, а не господином. Понял?

— Да… хозяин.

— Хорошо! — Цезарь хлопнул в ладоши. — Тогда решено. Ты будешь находиться здесь, пока твои раны не заживут достаточно, чтобы кто-нибудь из людей Порцинона сопроводил тебя в мой дом в Риме. Твои обязанности объяснят тебе там. Ну как, Марк?

Марк думал, опустив голову. Он оставит немногих своих друзей. Трое в их отсеке стали самыми близкими ему людьми, и он будет скучать по ним. Но это была малая цена за то, что он будет ближе к Помпею, и он надеялся, что это означает конец его поискам. Марк посмотрел на Цезаря и кивнул:

— Это для меня честь, хозяин.

Цезарь поднялся, лицо его стало серьезным.

— Я поблагодарил тебя. Этого довольно. Больше не будем затрагивать эту тему. Никогда не забывай, что я — твой хозяин, а ты — мой раб. Это ясно?

— Да, хозяин.

— В следующий раз мы встретимся уже в Риме. Желаю тебе скорейшего выздоровления.

Не ожидая ответа, Цезарь повернулся и вышел из комнаты, оставив Марка в раздумье. Шаги удалились, и наступила тишина, лишь птицы щебетали в соседнем саду. Марк был один. Он смотрел на потолок. Уже давно он не чувствовал себя таким оптимистом. Только этим утром он боялся, что не доживет до следующего дня. Даже победив Феракса, он должен был продолжать учиться на гладиатора, а затем много раз подвергать себя опасности во многих схватках, прежде чем у него появится шанс завоевать свободу. Теперь он будет телохранителем избалованной римской аристократки, будет жить в самом сердце Рима с хорошей перспективой найти генерала Помпея и рассказать ему о своей судьбе. Да, вздохнул он умиротворенно, жизнь повернулась к лучшему.

— Я не побеспокою тебя?

Марк повернул голову на голос и поморщился, ощутив острую боль в плече.

— О! — Порция с любопытством смотрела на него с порога. — Я не хотела испугать тебя. Извини, я должна была постучать. Но я не постучала, потому что меня не должно быть здесь. Отец не одобрит. Он друг дяди Юлия и очень заботится о приличиях.

Сжав зубы, Марк ждал, когда утихнет боль. Порция подошла к кровати и окинула его взглядом:

— Ты выглядишь… ужасно. Весь в синяках и порезах, а твоя рука перевязана.

Марк поднял правую руку и показал на девочку:

— Ты сама выглядишь не лучше.

Кроме повязки на локте, у нее были царапины на бледных щеках. Порция пропустила слова Марка мимо ушей. Она слегка нахмурилась:

— Очень больно?

— Да.

— Понимаю. — Она подняла голову, глядя куда-то вверх, потом снова посмотрела на Марка. — Мне жаль, что я упала. Жаль, что из-за меня тебе досталось. Извини меня.

— В любом случае мне пришлось бы бороться с волками, — слабо улыбнулся Марк. — Все равно я был бы ранен. Вообще-то, мне повезло, что я живой.

— Ты был очень храбрым, — тихо сказала Порция.

— Я делал то, что должен был.

— Да, конечно. — Она слегка наклонила голову набок. — Можно, я тебя спрошу о чем-то?

Марк скривился:

— Можно. О чем?

— Мне любопытно, почему ты не убил того, другого мальчика? Я видела, как он тебя ненавидит. Он бы не пожалел тебя.

— Это правда, — задумчиво ответил Марк.

— Так почему ты не убил его?

— Я его победил. Смысла не было убивать. Бой был закончен. Убивать — это уже лишнее. — Марк попытался яснее вспомнить тот момент. — Я не знаю. Не могу вспомнить все… Просто мне кажется, что это… неправильно.

• Предыдущая
• 40/43
• Следующая