Циркус - Лосев Владимир - Страница 45

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая

— Как же не зли, а чего они свой муравейник здесь поставили? Мне никак мимо не пройти.

И вообще уже есть пора, чокнутый волшебник уже кашу сварил, иди и ешь. А, если ты такая добрая, то ты и мне, может быть немножко каши дашь. Ладно? Здесь же нет кухонной феи, и мне никто ничего не дает. Я и вчера голодный был, и сегодня голодный, я уже, может, скоро совсем умру от голода…

— Что, не удалось ничего украсть? — спросила ехидно Паля. — Как же это ты так, всегда все воровал, а здесь не получилось? Может быть ты уже и воровать разучился? Может быть ты уже и не домовой?

— Я бы украл, — сказал как-то смущенно домовенок. — Да, тут и красть-то нечего. В кладовке только мешок зерна, я это зерно грыз, грыз, а оно невкусное, его есть совсем нельзя, у меня от него знаешь, как живот потом долго болел?

Ты, когда вырастешь не живи, как этот чокнутый волшебник. Что же это за жизнь, если у тебя и украсть-то будет нечего? Я тебе прямо скажу, — плохая это жизнь. Ты лучше хорошо живи, а то я, когда совсем большим стану, у меня, может быть, дети появятся, а что я им воровать буду, одно зерно что ли, которое и есть совсем нельзя?

— Ладно, — согласилась Паля, — раз ты такой плохой вор, каши я тебе дам. Только не знаю, куда её тебе положить, у тебя же нет ни чашки, ни ложки, ничего…

— А ты никуда не ложи, — обрадовался домовенок. — Ты просто ложку с кашей вниз опусти, поближе к своим ногам, чтобы я мог дотянуться, а дальше я уж как-нибудь сам придумаю, что с ней сделать.

Паля улыбнулась и пошла в пещеру, Кноп и старичок уже проснулись и сидели около костра, каша тоже, как и сказал домовенок, уже сварилась. Паля гордо села на свой стул, а Кноп и старичок сели рядом на камни.

Гром разложил кашу по тарелкам, и все стали есть, только Паля совсем мало ела. Она одну ложку в рот клала, а другую вниз опускала. И получилось, что домовенок половину её каши съел, и ни разу не отказался. Всегда, когда Паля ложку обратно поднимала, она уже была пустой.

Так что она совсем не наелась, и пришлось просить добавку у Грома, старичок удивился, но кашу в тарелку положил, а домовенок и добавку тоже вместе с Палей съел. Паля даже удивилась, как в такого маленького домовенка столько каши вошло, она посмотрела вниз, но никого не увидела, только один каменный пыльный пол. Домовенок опять спрятался.

— Чем сегодня будем заниматься? — спросил Кноп. — Я тоже хочу, чтобы у меня был такой же стул, как у неё, а то на камне мне сидеть не нравится, холодно очень.

— Я бы и тебе стул сделала, — сказала Паля, — только дерево кончилось. Если хочешь стул, то иди в лес, найди дерево на котором тебе захочется сидеть, и принеси его сюда, а я тогда и тебе стул сделаю.

— Я не хочу в лес, — сказал Кноп, — меня там большие деревья не любят. Ты сама сходи и принеси дерево, а я лучше что-нибудь другое сделаю.

— И что же ты сделаешь? — спросил старичок с любопытством.

— Я ещё не решил, — сказал Кноп. — Но если хотите, я могу в деревню сходить, попросить у них какой-нибудь еды, а то у нас уже мало крупы осталось, даже кашу сварить ещё раз не хватит.

— Хорошо, — согласился старичок. — Ты, Эта, иди в лес за деревом, чтобы стулья сделать, а ты, Кноп, иди в деревню за крупой, а я буду порядок в пещере наводить. Когда я один жил, мне и так все нравилось, а вот вы пришли, и вижу, что нужно кое-что изменить.

— Ты только никакое волшебство без меня не делай, — сказала Паля. — А то ты что-нибудь интересное сделаешь, а я не узнаю, как ты это сделал.

— Договорились, — сказал старичок. — Без тебя я никакого волшебства делать не буду, обойдусь пока без него. Я и сам не люблю волшебство делать, хоть я и волшебник.

— Это почему? — удивленно поднял брови Кноп. — Волшебник, он потому и волшебник, что волшебство всякое делает.

— Ты так ещё и не понял, — улыбнулся старичок, — что волшебство нужно делать только тогда, когда по-другому ничего не получается. Лучше посидеть, подумать, как что-то сделать без волшебства, чем творить разные заклинания. Потому что любое волшебство что-то меняет в мире, и иногда меняет так, что получается совсем плохо, а потом уже исправить не удается.

— Глупости ты говоришь, потому что совсем старый, и уже все волшебство забыл, — сказал сердито Кноп и вышел из пещеры. Паля посмотрела ему вслед и сказала Грому.

— Ты неправильно сказал, волшебство можно делать, иначе и волшебников бы не было. Просто всегда нужно его делать так, чтобы оно никому не мешало и ничего не портило. Старичок улыбнулся.

— А вот с этим я согласен.

В лесу было хорошо, Пале даже показалось, что её уже все деревья узнают, и птицы, и даже муравьи.

Она раньше никогда не думала, что так много в лесу всякого разного зверья живет. Она и белку видела, и лисицу, и даже какого-то странного зверя, только он так быстро убежал, она даже не успела его рассмотреть. Потом она с вороной какой-то разговаривала, только она не поняла о чем потому, что птичьего языка не знала, а ворона человечьего.

Птица скакала вокруг неё, хрипло каркала и смотрела на неё, наклонив голову своими черными глазами, а Паля ей отвечала, хоть и сама не знала что. Но тут пришел домовенок и ворону прогнал. Он хоть и меньше вороны был, но с палкой, и ворона сначала его испугать хотела, перья свои распушила, сердито закаркала и хотела его клюнуть своим черным и острым клювом, но потом сразу улетела, когда он её палкой по голове стукнул.

— Ты зачем ворону прогнал? — спросила Паля. — Мы с ней только начали разговаривать, а ты пришел и палкой её побил.

— Вороны людей не любят, — сказал домовенок, — а особенно они не любят тех, кто делает доброе волшебство. Это все знают, только такие глупые девчонки, как ты, ничего не знают. Она бы тебя клюнула и улетела, она уже давно хотела это сделать, да я ей не дал.

— Почему? — удивилась Паля. — Я же ей ничего плохого не сделала.

— Я же сказал, что они такие, эти вороны. Они ни с кем не дружат, а людей совсем не любят. Они к злым волшебникам пристают и колдунам. Они только с ними договоры заключают, я думаю, что и эта ворона прилетела сюда, чтобы за тобой подсматривать, а потом все какому-нибудь злому колдуну рассказать.

— А чего им про меня рассказывать? — спросила Паля. — Я совсем даже обыкновенная девочка, никому про меня слушать и не интересно.

— Глупая ты все-таки, — вздохнул домовенок. — Не зря тебя сюда прислали, чтобы ты у чокнутого волшебника училась. Может, хоть он тебе что-нибудь объяснит, а я не буду, мне нельзя. Меня за это ругать будут.

— Почему ругать будут? — снова удивилась Паля.

— Отстань от меня, — сказал сердито домовенок. — Лучше ты меня на свое плечо посади, а то мне тяжело за тобой по лесу бегать. У меня уже и ноги болят, в этом лесу норок совсем мало, по которым мы обычно бегаем, это же лес, а не дом, и тут их никто не копал.

— А ты и не бегай за мной, — сказала Паля, — раз ничего говорить не хочешь. Сидел бы себе в пещере и радовался.

— Конечно, сидел бы, — сказал домовенок. — Только кто тогда за тобой присматривать будет? Ты же такая глупая, что того и гляди снова в какую-нибудь неприятность залезешь. Вот, немного бы запоздал, ты бы и с вороной бы уже подружилась, а она бы тебя либо бы больно клюнула, либо ещё что-нибудь плохое бы тебе сделала.

— А ты значит меня спас? — сказала Паля. — Ты значит такой умный и смелый, да? Герой?

Но все равно пожалела домовенка, и осторожно посадила себе на плечо. Тот сразу обрадовался и стал что-то радостно кричать на своем непонятном языке.

Но Паля не очень-то его слушала потому, что искала дерево, чтобы сделать стулья и стол. Она уже нашла несколько деревьев с детками, но они не захотели из леса уходить, поэтому ей пришлось идти ещё дальше в лес.

Шла, шла и зашла в такое место, которое ей совсем не понравилось, здесь и деревья были какие-то низкорослые и кривые, и много их уже повалилось на землю и уже совсем сгнили.

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая