Звездная ночь - Лэйтон Эдит - Страница 4

• Предыдущая
• 4/52
• Следующая

Граф наклонился и заглянул Даффиду в глаза.

– Твоя мать хочет исправить отношения между вами, – мягко произнес он. – Не думаю, что для нее имеет значение твой успех. Главное, ты должен попытаться.

Даффид кивнул:

– Я попытаюсь, тем более что меня интересует беглянка.

– Но ты даже не знаком с ней, – напомнил граф.

– И все равно, ваше сиятельство, – проворчал Даффид, – я делаю это не для старухи, а потому, что сам этого хочу.

Граф поморщился.

– Ваши уши стали так же деликатны, как ваши чувства? – кисло поинтересовался Даффид и, наклонив голову, нарочито усердно поклонился. – Простите. Не знал, что вместе с новым платьем вы приобрели новые манеры, милорд.

– Я не говорю, кто твоя мать или кем она не является, – спокойно произнес граф. – Я говорю, что она остается твоей матерью, даже несмотря на то что пыталась задушить тебя при рождении. Хорошо воспитанный мужчина никогда не забывает об этом.

– Но я вовсе не ею воспитан, как вы прекрасно знаете, – ответил Даффид с напряженной улыбкой. – Вы научили меня писать, считать и вообще всему. До того как вы встретили меня, я не был воспитан, а был только рожден. Или мне следует сказать – незаконно рожден? Вы научили меня говорить, – добавил он упрямо, – и даже научили манерам, так что прошу у вас прощения. Я не хотел оскорбить вас, а то, что сказал, было неправильно.

– Скорее невежливо, – уточнил граф, и они оба рассмеялись, после чего Даффид рассказал графу о своих поисках.

– Не знаю, смогу ли я найти эту девчонку, – наконец признался он. – Она пропала несколько дней назад, и я иду по остывшему следу. Впрочем, если она в Англии, я ее все равно найду, хотя бы потому, что беглецы всегда оставляют следы. К тому же у меня много друзей в трущобах, поскольку я цыган и каторжник.

– Наполовину цыган и бывший каторжник, – поправил его граф.

– Для большинства людей даже половины достаточно, и к тому же каторга никогда не забывается.

– Это верно. – Граф вздохнул. – Но человек представляет собой нечто гораздо большее, чем какие бы то ни было воспоминания.

– Видишь ли, я верю в тебя. – Лицо графа стало серьезным. – И именно поэтому сказал твоей матери, что ты именно тот, кого ей следует попросить о помощи.

– Вы! – воскликнул Даффид, вскакивая с кресла. – Так это вы сосватали меня, а вовсе не она вспомнила обо мне! Впрочем, почему я должен был ожидать чего-то другого? А вы идите к черту за такую любезность, милорд, вот что я вам скажу.

– Ладно-ладно, успокойся. – Граф сделал нетерпеливый жест рукой. – И, пожалуйста, сядь. Я хорошо знаю тебя. Виконтесса действительно пришла ко мне первой, но только чтобы спросить, знаю ли я кого-то, кто мог бы помочь найти ее крестницу. Я тоже старый каторжник, ты это знаешь, а все, что ей было нужно, это кто-то со связями в определенных слоях общества. Сама она не осмелилась бы попросить тебя.

– Понимаю. – Даффид снова сел. – Ладно, она хотя бы приятная на вид женщина, с чем я вас и поздравляю.

– Ты знаешь, если бы я не любил тебя так сильно, – спокойно сказал граф, – я бы высек тебя за это или хотя бы попытался; но не уверен, что смогу высечь хоть кого-то. Тем не менее, запомни вот что: я не желаю твою мать. Она действительно привлекательна, но не в моем вкусе, так что выбрось эту мысль из головы. Давай лучше поговорим о тебе: ты уже нашел себе подходящую женщину?

– Хороший повод переменить тему. – Даффид рассмеялся. – Да, нашел много раз и надеюсь, что еще много раз найду, благодарю вас.

– Я имел в виду женщину для брака. Есть ли шанс, что у нас скоро будет еще одна свадьба? Мы можем устроить ее здесь…

Даффид в ужасе вскинул руки:

– Жениться? Никогда!

– Увы, у тебя очень плохое мнение об институте брака. – Граф снова вздохнул. – Причины веские, учитывая твою историю, но, возможно, сейчас, когда мальчики нашли свое счастье, ты изменишь свое мнение? Скажу тебе прямо, когда я был женат, мне очень нравилось мое положение.

– Ну да, – нехотя заметил Даффид, – оно и видно. Именно поэтому вы не женились снова, не так ли?

Граф нахмурил брови.

– Нечего тут шутить. В некотором роде ты прав. Единственная причина, по которой я сейчас не женат – нежелание новым союзом опозорить предыдущий. Лучше жить тем, что имел, чем испортить воспоминания жалким необдуманным союзом ради одного только общения. Общение я и так могу найти, но любовь – это совершенно другое. К тому же у меня трое детей, даже пятеро, если считать двух моих новых дочерей. Послушай, Даффид, а разве ты не хочешь когда-нибудь завести детей?

– Вот уж нет! Лучше я буду дядей – с нетерпением жду этого!

Граф закрыл лицо рукой, но Даффид успел заметить его улыбку.

– Ах да, я и забыл. Избавь меня от знаменитой «дядиной» речи, пожалуйста.

– Но это правда, – заметил Даффид серьезно. – Быть дядей лучше всего. У меня не было дяди, который бы разговаривал со мной, но я видел и слышал это от других. Крестьянин или высокопоставленная шишка, это всегда одно и то же. Дядюшки веселы, дядюшки щедры: у дядюшек гораздо лучшая репутация, чем у родителей, и им не нужно растить детей. Когда они встречаются со своими племянниками или племянницами, маленьких негодников заставляют щеголять перед ними отменными манерами, угрожая чуть ли не смертью, если они будут плохо себя вести. Одна блестящая монетка, брошенная раз в сто лет племяннице или племяннику, так же хороша, как годы терпеливого отцовства. А когда эти надоедливые дети вырастают, они угождают своим дядям, какими бы эксцентричными или раздражительными те ни были, потому что хотят унаследовать их состояние. О нет, я оставлю радости отцовства другим, а вот жизнь дядюшки – это для меня!

– Ты закончил? – Граф отвел руку от глаз и подозрительно взглянул на Даффида.

– Не совсем; я мог бы еще долго рассказывать о преимуществах, которые имеются у каждого дяди, но вы и так знаете остальное, так что я избавлю вас от продолжения.

Граф рассмеялся.

– Спасибо и на том. Ну а теперь к делу. Расскажи мне, куда теперь ты собираешься направиться, чтобы я мог послать тебе весточку и найти тебя, если ты не вернешься вовремя. Я должен присматривать за всеми моими мальчиками, ты же знаешь.

Хотя Даффид давно уже не был «мальчиком» Джеффри Сэвиджа, он рассказал графу все, что планировал, и вот теперь сидел в неопределенного вида гостинице на брайтонской дороге и переваривал плотный ужин. Ему уже поднадоело наблюдать за женщиной в сером за столиком позади него: зал постепенно пустел, а она не делала ровно ничего нового. Наблюдать за красивой женщиной напрямую было бы интересно, но смотреть на ее размытое отражение становилось скучно. Какова бы ни была ее проблема, похоже, он этого никогда не узнает. Или узнает?

Даффид подавил зевок. Все то же самое. Дольше есть десерт просто невозможно. Эта остановка не дала никакого результата, кроме превосходного ужина; теперь лучше пойти спать, чтобы на рассвете возобновить поиски. Но может, стоит поискать общества улыбчивой служанки на это время? Нет, вряд ли. Не стоит ни времени, ни усилий…

– Простите… – произнес тихий голос, прерывая его размышления.

Глаза Даффида расширились. Только железный самоконтроль не позволил ему вскочить на ноги, однако рука тут же инстинктивно скользнула за пазуху, где был спрятан пистолет.

Женщина в сером стояла прямо перед его столом. Она сделала то, чего не делала ни одна женщина уже много лет. Она удивила его.

– Да? – Встав, он склонил голову набок и принялся ее разглядывать.

– Пожалуйста, сядьте, – попросила она. – Я не хотела испортить вам ужин.

Поскольку ужин уже стал воспоминанием, и они оба знали это, ему оставалось только ждать, пока она скажет, что ей нужно от него.

– Простите, я не могла не слышать, как вы говорили о своей невесте, блондинке, которая шепелявит… Думаю, я видела ее.

Даффид вдруг почувствовал невероятный покой в душе; он даже улыбнулся ей, словно очарованный.

– Пожалуйста, сядьте. – Не отрывая от нее глаз, он отодвинул стул. – Сядьте и расскажите мне все.

• Предыдущая
• 4/52
• Следующая