Великосветский переполох - Лэйтон Эдит - Страница 24

• Предыдущая
• 24/66
• Следующая

— Она действительно тоже любит тебя, ты же знаешь.

— Знаю. — Она вздохнула.

— Я ей так и передам. Вот теперь я могу ехать. Будь умницей, моя Белла.

Он увидел, что на глазах у нее выступают слезы.

— Ты всегда говорил мне это, когда я была ребенком.

— Ты и сейчас мой ребенок, — ответил он, накрыв ее руку своей. — Помни это. Ну, береги себя. И помни, что природа может сделать очень многое. Но остальное должна сделать ты. Ты должна бороться и не уступать… своим сомнениям в том числе.

Она закусила губу, пытаясь совладать со своими чувствами.

— Отец, почему ты раньше не мог быть со мной таким? — спросила она, подняв голову. — Таким беспокоящимся, таким заботливым, таким теплым и добрым? Ведь когда я была маленькой девочкой, ты был именно таким. Почему же потом ты стал другим?

Граф опустил глаза, словно рассматривая свои руки.

— Раньше ты не нуждалась во мне… или так мне казалось. — Он поднялся и отошел от нее. — Прости меня за это. И помни, что если когда-нибудь ты будешь нуждаться во мне, не важно почему, лишь дай мне знать. Я не повторяю одну и ту же ошибку дважды. Я совершаю новые, — добавил он, чтобы заставить ее улыбнуться.

Но она не улыбнулась.

Аннабелла испытывала радость от своего несколько легкомысленного поступка. Впервые она сама спустилась вниз по лестнице. Миссис Фарроу наблюдала за ней с гордостью, хлопоча вокруг, словно заботливая наседка. Аннабелла твердо отказалась от помощи и, осторожно ступая по ступенькам лестницы, отчаянно цеплялась за перила. Слуги, затаившиеся в укромных уголках холла, сдерживали дыхание. Миссис Фарроу тихонько ступала рядом. Аннабелла прекрасно понимала, что передвигается со скоростью черепахи, но, даже несмотря на это, она торжествовала.

У нее получилось! Она сама спустилась вниз!

— Прежде всего вы должны выздороветь. Вместе со здоровьем к вам вернется и красота, — сказала ей миссис Фарроу. — Свежий воздух, если позволяет погода, и зарядка, если позволяет состояние. Вам необходимо принимать и другие средства наряду с замечательными лекарствами, которые оставил для вас доктор Селфридж. Не беспокойтесь, я рассказала ему, как собираюсь вас лечить, и он это одобрил.

— Снадобья помимо его лекарств? — спросил Майлс.

— Конечно. Некоторые традиционные средства будут излечивать тело и одновременно питать его. Масло из печени трески для ваших костей, миледи, — обратилась она к Аннабелле, — также сделает ваши волосы блестящими.

Аннабелла презрительно фыркнула:

— Какие волосы?

— Волосы, которые уже начали отрастать, будут блестящими и яркими, — спокойно ответила миссис Фарроу. — Капля золотого адиантума также способна творить чудеса. От головной боли мы будем вам давать тимьян, который также улучшит ваш аппетит. Для этой цели можно использовать и руту. Припарки из купены помогут ликвидировать синяки, которые остались от банок и пиявок, они смягчат и очистят вашу кожу, как и бархатцы и ромашка. На самом деле настой из ромашки, который принимают как тонизирующее средство, улучшает цвет лица—есть множество полезных трав, которые оказывают двойное действие. Травы, диета из яиц, молока, ягод — и результаты будут потрясающими.

— Поистине «кипите травы, изыди отрава», — прокомментировал Майлс. — Миссис Фарроу, если бы вы не были такой симпатичной, чтобы быть колдуньей, у меня бы зародились сомнения на ваш счет.

— Ну уж симпатичной, милорд! Откуда вам известно, что я не старая карга, которая выпила свое варево, чтобы изменить внешность? Только, пожалуйста, не рассказывайте об этом моему мужу, а то мне придется несладко.

Майлс рассмеялся, а женщина добавила:

— Проследите, чтобы миледи принимала лекарство, и колдунья я или нет, но вам не придется ни о чем беспокоиться.

— Я не буду беспокоиться, — ответил он. Беспокоилась Аннабелла — и раньше, и теперь. И вот сейчас, спустя десять дней, она стояла в парадном холле и была решительно настроена пройти самостоятельно весь путь до гостиной, чтобы, выйдя из библиотеки, Майлс увидел ее там.

Муж увидел ее раньше. Он медленно шел из библиотеки и остановился как вкопанный, когда увидел, что Аннабелла стоит в холле. Она пошатывалась, а лицо у нее было совершенно серого цвета. На голове красовался один из тех огромных кружевных чепцов, из-за которых голова казалась больше, чем тело, а это тщедушное тело было одето в голубое закрытое платье с длинными рукавами, которое свисало и складками ложилось вокруг нее. Аннабелла выглядела такой маленькой, такой худой и невесомой, что его первым порывом было подхватить ее на руки, прежде чем она упадет. Он сделал шаг вперед. И тут же заметил миссис Фарроу, стоявшую за спиной Аннабеллы, она хмурилась и осуждающе смотрела на него. Твердым предупреждающим жестом миссис Фарроу подала ему знак остановиться.

Пусть, пусть сама.

Он вновь посмотрел на Аннабеллу и увидел ее глаза: горящие, полные жизни и радостного ожидания.

— Миледи, — сказал он, когда наконец все понял, — вас отнес вниз лакей? Вам следовало позвать меня.

— Я спустилась вниз сама, — ответила она. Аннабелла высоко подняла голову, потому что слова прозвучали по-детски даже для ее собственных ушей. Какой же дурочкой она должна казаться! Только жалкий инвалид будет гордиться такими младенческими достижениями. Она ведь леди Аннабелла Уайлд… Пелем, напомнила она себе. Украшение лондонского общества. И вот она напрашивается на похвалу за то, что самостоятельно спустилась по лестнице?

— В самом деле? — спросил он с неподдельным изумлением и восторгом. — Замечательно! Самостоятельно? Скоро мы начнем проводить состязания по ходьбе. Мне, пожалуй, стоило бы попрактиковаться. Ну, садитесь и расскажите мне об этом поподробнее. Или вам больше хотелось бы отправиться куда-нибудь потанцевать?

— Я направлялась в гостиную.

— Какое совпадение — я тоже.

Он предложил ей руку. Она с благодарностью приняла ее, стараясь опираться не так сильно, как ей того хотелось. Но его рука была твердой как скала. Она уступила и повисла на его руке, пока он «конвоировал» ее в гостиную, ставшую одной из самых любимых ее комнат, где она с удовольствием уединялась, с тех пор как стала в состоянии покидать свою спальню. Эта комната была по-деревенски непритязательной, но отделанной с большим вкусом, пушистые ковры и удобная старая мебель делали ее очень уютной. Отделка в коричневых, красных и золотистых тонах выглядела теплой и приветливой, несмотря на то что нежданные холода отсрочили наступление лета. Солнечный свет лился через высокие окна, а мерцание огня и потрескивание дров в прекрасном каменном камине усиливали успокаивающую атмосферу.

Он усадил ее в кресло и улыбнулся, глядя сверху вниз.

— Это все очень хорошо, — сказал он ей. — Я не шутил, когда говорил, что не за горами тот день, когда вы снова будете в форме. Не так ли, миссис Фарроу? — спросил он. Но когда он поднял голову, то увидел, что той нет в комнате. — Хотела дать нам возможность побыть наедине, я полагаю, — сказал он Аннабелле.

— Эта женщина ангел и воплощенное благоразумие. Я не знаю, как мы сможем отблагодарить ее. Деньги она не возьмет. Гарри говорит, что ее муж человек состоятельный, поэтому в деньгах она не нуждается. Пожертвовать деньги на ее благотворительные акции, как она предлагает, мне кажется, этого недостаточно, ведь она стала нашим спасителем; мне говорили, что она занимается врачеванием из чувства долга и сопереживания.

Она рассказывала мне, что это семейная традиция. Если бы мир был устроен по-другому, эта женщина скорее всего стала бы врачом, так по крайней мере она мне говорила.

— Ага! Среди нас завелся «синий чулок»?

— Не думаю, — произнесла Аннабелла серьезно. — Она не сидит целый день за книгами. Но она более образована, чем большинство мужчин. Кстати, миссис Фарроу говорит, что мужчины обращаются с женщинами как с детьми… пока не заболеют, тогда они сами превращаются в детей. Я никогда раньше не встречала таких людей… но ведь я не так много общалась с женщинами.

• Предыдущая
• 24/66
• Следующая