Выбери любимый жанр

Как Кузька домовят помирил - Александрова Галина Владимировна - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

— Ты, наверное, погреться хочешь? К огню, к жару опасному, ужасному вернуться решил?

— Да!

Кузька с загоревшимися глазами посмотрел на девочку. Сейчас она путь укажет. И действительно, девочка-снежинка продолжала:

— Тогда пойдем с нами. Здесь рядом совсем. Немножко пролетишь с нами и будешь там.

Кузька попробовал было снова подняться, но замерзшие и усталые ноги его уже не держали. Тогда девочки-снежинки сказали:

— Ничего, сейчас придут тетушка Пурга, тетушка Метелица, тетушка Вьюга. Они помогут. Они подкинут, подбросят и долететь поспособствуют.

— Ну нет уж, — рассердился Кузька. — Метель и пурга меня совсем здесь заморозят, снегом запорошат!

Вскочил домовенок и по тропинке припустил. Девочки-снежинки, увидев, как странно он передвигается, вновь захихикали, показывая пальчиками на ноги домовенка:

— Какие странные подпорки! Ты почему не летишь? Лети! Лети с нами!

Но Кузька, крепко прижав к груди сундучок, вначале бежал впереди всех. Хотя куда ему равняться с девчонками! Через мгновение снежинки оказались перед ним и повели домовенка в глубь леса. По дороге они успевали играть в салочки и смеяться, присыпая снежком обнажившиеся ветки елок.

— И зачем только эта зима нужна! — обиженно бормотал домовенок. — Всем от нее плохо, всем нехорошо…

— Что ты, что ты говоришь, — тут же расслышали его девочки и возмущенно загалдели.

Они даже замедлили свой полет.

— Зима всем нужна — деревьям, полям, зверям.

— Зачем это она нужна?

— Ну как же? А отдыхать когда? Видишь, деревья спят, отдыхают. Трава отдыхает.

— Ну тогда снег не нужен, — домовенок сердито стряхнул снежинки, запорошившие его волосы.

— Ну уж нет! — Тут девочки совсем обиделись. — Смотри, снежок деревья и землю укутал — и им тепло, хорошо. Они как под шубой спят себе и спят. Давай мы тебя снежной шубой прикроем, и тебе хорошо будет.

— Ну, нет уж! Я совсем тогда замерзну. И найдут весной только сосульку. Мне такая шуба не подходит. Мне бы к печке, к теплой.

— Приведем, приведем мы тебя сейчас к этому страшному, ужасному огню.

— Так, значит, там печка? — обрадовался Кузька. — Вот согреюсь-то у огонька!

— А что это такое, печка?

— Ну как же, — важно проговорил домовенок. — Печка это… Это такая штука. Заслонка в ней открывается, дрова туда кидаются, а оттуда огонь вырывается.

Девочки-снежинки внимательно слушали Кузьку, но после его слов вновь обрадовано загалдели:

— Да-да, туда мы и летим. Там что-то открывается — а оттуда огонь, огонь. Только вот мы подлетать не будем близко. — Девочки все приостановились. — Беги вон туда, мимо этой маленькой елочки — пушистые лапки и вон того кустика с красными ягодами. А мы не можем дальше. Мы от огня растаем-таем-таем…

Кузька радостно припустил по указанной ему дорожке. Девочки-снежинки недолго смотрели ему вслед, кружась хороводом вокруг маленькой елочки и присыпая ее снежком. А затем улетели.

Глава 4. Живая печка

Пробежав по дорожке, Кузька вдруг оказался рядом с большущей норой. А в глубине была дверь деревянная, крепкая.

— А где же деревня? Может, я не дошел? — удивился домовенок.

Побежал Кузька вперед — а там лес непроходимый, непролазный. В такие дебри и зайдешь, так сразу пропадешь. Кинулся назад — а нет уже девочек-снежинок, улетели, исчезли.

Где теперь искать путь-дорогу? Стоит Кузька, по сторонам глядит, а куда податься и не знает. Бестолковые снежинки-смешинки совсем не туда, куда надо, Кузьку завели.

Кто в такой пещере жить будет? Человек не поселится — это же не домик. И не избушка, пусть даже и на курьих ножках. Так что и Бабе Яге делать тут нечего. Но и медведь в такой берлоге не спит — уж больно большая. А больше медведя никого в лесу домовенок и не знал. Разве что только леший, может быть, отец маленького Лешонка. Он-то большим может становиться.

А мороз все крепчает, воздух холодает. Вот-вот пурга да метель пожалуют. Все следы заметут, снегом ослепят, дорогу преградят. Что делать маленькому домовенку? Ничего Кузьке не осталось, как только нырять прямо в эту нору. Раз уж снежинки говорят, что там огонь да печка, хоть обогреться можно будет.

Подошел домовенок к двери, постучался кулачками замерзшими. Никто не открывает.

Стучал-стучал, аж устал. А стоять на морозе холодно, до костей пробирает. Повернулся тогда Кузька спиной к двери, да как принялся в нее пятками колотить! Пусть что угодно хозяева делают, только бы пустили погреться у огонька. Недолго домовенок настукивал — после третьего удара дверь заскрипела и приоткрылась. Не намного, но домовенку как раз чтобы пролезть. Не запер, видимо, хозяин свое жилище.

Нырнул Кузька в пещеру, огляделся — а там кто-то точно живет-поживает, добро наживает. Сперва только темно домовенку показалось. А как только глаза к полумраку привыкли, разглядел он большой коридор. Тапочки там домашние стоят. Большие-пребольшие. Кузька бы в таком тапочке речку переплыть смог.

Рядом на гвоздиках три шляпы висят. Шляпы нарядные, парадные. Одна бы упала, Кузьку целиком спрятала, накрыла и следа бы не осталось. Как в домике в ней домовенок может жить. Стул деревянный большущий стоит. Вот и все, что Кузька в прихожей разглядеть смог. И непонятно домовенку — раз одни тапочки, но три шляпы, то, значит, здесь один хозяин, который тапочки обувает, а шляпы все время меняет? Или же три хозяина-великана. У каждого своя шляпа, но только одни на всех тапочки и один стул. Загадка!

Кузька-то заскочил в нору, от ветра-холода укрылся, но про вежливость не забыл. Во весь голос домовенок кричит:

— Хозяева дорогие, здравствуйте! Гостя принимать, привечать извольте!

Кричал он так, а никто навстречу не вышел, не встретил. Что это значит? Вроде бы и должен кто-то быть — в норе тепло, чем-то вкусненьким пахнет. Но откликаться никто не откликается. Примолк тогда Кузька, решил дальше идти.

Следующая дверь тоже приоткрыта оказалась. Вошел домовенок и очутился на кухне. Очаг большой, над ним котел, а в котле что-то варилось. Ох и большущий котел! Домовенок бы в нем как в озере плавать смог бы.

Смотрит Кузька на это чудо чудное, дивится. А тут вдруг все кругом загудело, зашумело, как будто ветер сильный поднялся, буран закружился. Испугался Кузька, а шум все ближе и ближе. Дверь входная со стуком сама распахнулась, настежь открылась. Огонь под котлом сильнее загорелся, в котле что-то забурлило, зашумело. А от входной двери голоса громкие Кузьке послышались.

Ох и испугался домовенок! По кухне заметался, забегал. Хотел было за поварешку большую спрятаться — а весь не умещается. Нога или рука остаются на полу. Под половицу — не залезет. Под столом его видно, под стулом еще лучше разглядеть можно.

Забежал тогда домовенок за дверь и очутился в комнате. Спят там, видимо, хозяева. Забился Кузька под кровать, а сквозь открытую дверь на кухню смотрит — что-то будет? Кто пришел?

Только домовенок скрылся, как дверь на кухню с громким стуком отворилась, и вошло страшное чудище.

Посмотрел Кузька, и в глазах у него потемнело. Большущее, зеленое. Длинный хвост за ним волочится, как за настоящей змеей. На двух лапах стоит, в тапки домашние обутый, двумя лапами к котлу тянется. На спине крылья кожистые сложены, только перьев не хватает, а то совсем бы как птичьи. На чудище этом ужасном, громадном, жилеточка надета нарядная, атласная. С золотою каймою, бирюзовыми каменьями отделанная. Поясок шелковый, золотом расшитый-вышитый. Загляденье просто.

Как Кузька домовят помирил - i_012.jpg

А голова-то у чудища не одна! Целых три у него головы! Вспомнил Кузька, что в сказках, которые дед Папила и Скалдыр ему рассказывали, такое чудище Змеем Го-рынычем величали. Только вот не чаял, не гадал маленький домовенок, что когда-нибудь и ему придется такое страшилище увидеть, в его логове оказаться. Даже дышать Кузька боится, лежит под кроватью и трясется.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело