Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы - Маршак Самуил Яковлевич - Страница 51

• Предыдущая
• 51/63
• Следующая

Апрель.

Все месяцы (повернувшись к солнцу).

Январь.

Все месяцы.

«Горя бояться — счастья не видать»[10]

Иван Тарабанов, солдат.

Андрон Кузьмич, старый дровосек.

Настя, его племянница, сирота.

Царь Дормидонт.

Анфиса, царская дочка.

Заморский королевич Жан-Филипп, ее муж.

Генерал.

Горе-Злосчастье.

Силуян Капитонович Поцелуев, вдовый купец.

Начальник царской стражи.

Казначей.

Сенатор Касьян Високосный, дряхлый старик.

Амельфа Ивановна, придворная дама.

Скороход.

Старик с медалью.

Женщина в чепце и шали. Его жена. 

Купчик — в поддевке и в сапогах с голенищами.

Подьячий, тощий лысый, с большим красным носом.

Его толстая жена.

Три разбойника.

Пастух.

Охотник.

Человек, умеющий токовать.

Парни и девушки — соседи.

Дворцовая стража, егеря.

Дровосек. Ох, ох! (Опускает топор и вытирает пот.) Велико ли дерево, а свалить не под силу! Мне бы в этакие годы не лес рубить, а на печи лежать, косточки греть. Ох, горе-злосчастье, горе-злосчастье!..

Горе. Ну, чего тебе, дед?

Дровосек. Словно кто голос подал, а никого не видать. Послышалось, верно!

Настя (издали). Ау, дядя Андрон, ау!

Дровосек. А и вправду кличет меня кто-то…

Настя. Ау!!.

Дровосек. Да только будто с другой стороны… Должно быть, Настя меня ищет. Обед несет. (Кричит.) Ого-го-го-го!

Настя. Ау!!.

Дровосек. Ого-го-го!

Настя (появляясь). Вот вы где, дядя Андрон! В экую даль забрались. А я-то вас ищу-ищу по всему лесу, да что-то вашего топора нынче не слыхать.

Дровосек. Стар я стал, слаб. Прежде-то, бывало, от моего топора весь лес гудёт, а теперь — что: тюк-тюк, — вот никто меня и не слышит. Да, худо в мои годы без сыновей, без внуков. Все делай сам, ни от кого помочи не жди. (Принимается за обед.)

Настя. А разве я вам не помощница, дядя Андрон?

Дровосек (жуя). Помощница… хлеб есть.

Настя. И не грех вам, дядя, так говорить? Уж я ли не работаю, я ли не стараюсь? Ложусь с первыми петухами, встаю с третьими.

Дровосек. А коль и вправду жалеешь ты меня, Настасья, так сделай милость выходи поскорее замуж за хорошего человека. Вот и будет мне помощь. А ты небось все солдата своего непутевого ждешь, Ваньку Тарабанова?

Настя. Жду, дядя Андрон. Скоро ему срок выйдет.

Дровосек. А и выйдет срок, что в нем проку, в твоем солдате? На службу ушел — гол как сокол, да и со службы придет с пустыми руками, с сумой за плечами.

Настя. Ничего, были бы руки, хоть и пустые, — с голоду не помрем.

Дровосек. Да кто его знает, а может, он со службы-то царской и без рук, без ног придет, коли головы не потеряет. Такая уж у него должность солдатская.

Настя. Что это вы говорите, дядя Андрон! И слушать-то не хочется!

Дровосек. А ты уши не затыкай, когда старые люди с тобой говорят. Послушайся меня, Настасья, — выходи за Мелентия Ивановича.

Настя. Это за мельника, за вдовца?

Дровосек (жуя). За мельника, за вдовца.

Настя. Да ведь у него дочери и сыновья старше меня, а сам-то он, почитай, не моложе вашего, дядя Андрон.

Дровосек. Не моложе.

Настя. Ну я и говорю. Да еще у вас-то на голове хоть кое-где волосы есть, а у него плешь во всю голову.

Дровосек. А что тебе плешь? Плешь-то плешь, зато сытно поешь. Выходи замуж, Настасья, а то выгоню. Ей-ей, выгоню! Хватит тебе на моей старой шее сидеть.

Настя. Нет уж, дядя Андрон, делайте со мной что хотите, а силой меня за мельника не выдадите.

Дровосек. Стало быть, я даром тебя кормил-поил?

Настя. Ну, коли вы меня дармоедкой считаете, так и впрямь отпустите на все четыре стороны. Я в люди пойду, на чужих работать стану. А то сил моих нет. Пилите вы меня, словно пила ржавая. Свой век прожили, да и мой заживаете!

Дровосек. Нет сладу с девкой.

Настя

(вытирая слезы рукавом, увязывает в платок миску, ложку и тихонько напевает).

Дровосек. Ишь ты! И слезы-то утереть не успела, а уж песни завела!

Настя

(уходя)

Дровосек. Вон как распелась! Ну да ладно. Я тебе пилу ржавую припомню! Попоешь у меня и попляшешь… «Думаю-подумаю, я за этого нейду»! А ты думай-подумай, легкое ли это дело топором махать! (Принимается за работу.) Эх, эх, лес рубить — не сукно в лавке продавать. Ремесло неприбыльное. Вот и топорище пополам раскололось… Ох, горе-злосчастье!

Горе. Ну чего тебе, дед?

Дровосек. Что за притча? Опять кто-то голос подал. Эй, кто тут ?

Горе. Я.

Дровосек. Экий голосок-то жалобный! Да кто же ты?

Горе. Горе-злосчастье твое. Вот кто. Зачем зовешь?

Дровосек. Горе-злосчастье? Где же ты? Слышу, а не вижу. Хоть на глаза покажись!

Горе. Тут я, в дупле сижу, тебя сторожу. Жду, пока дерево на тебя свалится.

Дровосек (отскакивает от дерева). Так вот оно, мое горе-злосчастье! Да какое же оно маленькое, щупленькое, серенькое!

Горе. Верно, дедушка. Это радость красна, а горе серо. Что правда, то правда.

Дровосек. Скажи ты мне, бабушка, как же это я до сих пор тебя не примечал? Смолоду на горбу носил, а в глаза не видывал.

Горе. А я, родимый, весь век с тобой прожила. И с отцом твоим, Кузьмой Андронычем, знакомство водила, и с матушкой твоей, Ефросиньей Евстигневной, душа в душу мы жили. И тесто с ней месили, и воду носили. Да и дедушку твоего покойного… Как, бишь, его звали-то?..

Дровосек. Андрон Потапыч…

• Предыдущая
• 51/63
• Следующая