10000 афоризмов великих мудрецов - Коллектив авторов - Страница 85

Об одной и той же вещи утром мы думаем одно, вечером — другое. Но где истина — в ночных думах или в дневных размышлениях?

Обращаться к Богу оттого, что вы разочаровались в земной жизни, а боль отъединила вас от мира, бесполезно. Богу угодны души, привязанные к миру. Ему по нраву ваша радость.

Ответственность перед историей освобождает от ответственности перед людьми. В этом ее удобство.

Отдаваться может лишь тот, кто владеет собой. Бывает, что отдаются, чтобы избавиться от собственного ничтожества. Дать можно только то, что имеешь. Стать хозяином самому себе — и лишь после этого сдаться.

Отчего люди пьют? Оттого, что после выпивки все наполняется смыслом, все достигает высшего накала. Вывод: люди пьют от беспомощности или в знак протеста.

Пламенные произведения создаются философами-ирониками.

Политики не сознают, насколько равенство враждебно свободе. В Греции были свободные люди, потому что были рабы.

Правда таинственна, неуловима, ее вечно приходится завоевывать заново.

Путешествие как самая великая и серьезная наука помогает нам вновь обрести себя.

Рано или поздно всегда наступает момент, когда люди перестают бороться и мучить друг друга, смиряются наконец с тем, что надо любить другого таким, как он есть. Это — царствие небесное.

С плохой репутацией жить легче, чем с хорошей, ибо хорошую репутацию тяжело блюсти, нужно все время быть на высоте — ведь любой срыв равносилен преступлению. При плохой репутации срывы простительны.

Самая большая экономия, которая возможна в области мысли, — согласиться, что мир непознаваем, — и заняться человеком.

Самый опасный соблазн: не походить ни на кого.

Свобода искусства недорого стоит, когда ее единственный смысл — душевный комфорт художника.

Свободен тот, кто может не врать.

Святость — тоже бунт: святой отвергает вещи как они есть. Он принимает на себя все горе мира.

Сколько художников высокомерно отказываются сознавать себя маленькими людьми! Но этого сознания своей «малости» было бы довольно, чтобы обрести истинный талант, иначе для них недоступный.

Смертная казнь. Преступника убивают, потому что преступление истощает в человеке всю способность жить. Он все прожил, раз он убил. Он может умереть. Убийство исчерпывает.

Сознательно или бессознательно женщины всегда пользуются чувством чести и верности данному слову, которое так сильно развито у мужчин.

Стареть — значит переходить от чувств к сочувствию.

Стремление быть всегда правым — признак вульгарного ума.

Тайна моего мира: вообразить Бога без человеческого бессмертия.

Те, кто любят истину, должны искать любви в браке, то есть в любви без иллюзий.

Тот, кто не верит в Бога, видит в мире, где людей не ценят по достоинству, только хаос, и предается отчаянию.

Тот, кто не верит в ход вещей, — трус, но тот, кто верит в человеческий удел, — безумец.

Трагическая роль тем лучше удается актеру, чем меньше он впадает в крайности. Безмерный ужас порождается именно умеренностью.

У любви есть своя честь. Стоит потерять ее — и любви приходит конец.

У нас не хватает времени быть самими собой. У нас хватает времени только на то, чтобы быть счастливыми.

Удивительно, как тщеславен человек, который хочет внушить себе и другим, что он стремится к истине, меж тем как он жаждет любви.

Умереть во имя идеи — это единственный способ быть на высоте идеи.

Физическая ревность есть в большой мере осуждение самого себя. Зная, о чем способен помыслить ты сам, ты решаешь, что и она помышляет о том же.

Философии значат столько, сколько значат философы. Чем больше величия в человеке, тем больше истины в его философии.

Философия — современная форма бесстыдства.

Чего стоит человек? Что такое человек? После того, что я видел, у меня до конца жизни не исчезнет по отношению к нему недоверие и всеобъемлющая тревога.

Человек не станет свободным, пока не преодолеет страха смерти. Но не с помощью самоубийства. Нельзя преодолеть, сдавшись. Суметь умереть, глядя смерти в глаза, без горечи.

Человек не только общественное существо. По крайней мере, он властен над своей смертью. Мы созданы, чтобы жить бок о бок с другими. Но умираем мы по-настоящему только для себя.

Человек чувствует себя одиноким, когда он окружен трусами.

Человеческое сердце обладает досадной склонностью именовать судьбой только то, что его сокрушает.

Чувства, которые мы испытываем, не преображают нас, но подсказывают нам мысль о преображении. Так любовь не избавляет нас от эгоизма, но заставляет нас его осознать и напоминает нам о далекой родине, где эгоизму нет места.

В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте.

Великая бойня — мировая война — также не обошлась без благословения священников.

Великой эпохе нужны великие люди.

Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой.

Если человек начинает философствовать — дело пахнет белой горячкой.

На свете существуют и непризнанные, скромные герои, не завоевавшие себе славы Наполеона.

Никогда так не было, чтоб никак не было. Всегда так было, чтобы как-нибудь да было.

Приготовления к отправке людей на тот свет всегда производились именем Бога или другого высшего существа, созданного человеческой фантазией.

Скромность украшает мужчину, но настоящий мужчина украшений не носит.

Сочинять историю впрок — увлекательнейшее занятие.

Все не так плохо: нас не продавали — нас выдали даром.

Договоры существуют для того, чтобы их выполнял более слабый.

Журналисты несколько схожи с Данаевыми дочерьми, которых боги приговорили наполнять водой бездонную бочку.

Когда животное бьют, глаза его приобретают человеческое выражение. Сколько же должен был выстрадать человек, прежде чем стал человеком.

Кошка полна тайны, как зверь; собака проста и наивна, как человек.

Мелкие люди бьются за престиж; у великих он есть и так.

О воле народа обычно говорят те, кто ему приказывает.

Одно из величайших бедствий цивилизации — ученый дурак.

Представьте себе, какая была бы тишина, если бы люди говорили только то, что знают.

Самые лучшие мысли приходят по глупости.

Хотя бы от одного мы застрахованы: быть обманутыми самими собой.

«Я уже не изменюсь», — сказал пень.