... В среду на будущей неделе - Клименко Владимир Трофимович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/29
• Следующая

Павлик посмотрел в сторону открытого моря. Он заметил вдали множество маленьких черных черточек, точно свисающих с неба на тонких синеватых ниточках. Это шли сейнеры. Мальчуган радостно догадался: «Дядя Юра все-таки «раззвонил» о большой рыбе у Гнездиловской косы!»

Появлению сейнеров Павлик был рад еще и потому, что на одном из них должен быть Игорь. Шторм, приключение на промысле, трагический случай с Тягуном — есть что порассказать рыжему приятелю.

Павлик заметил его на капитанском мостике «Меркурия», рядом с темно-красным бархатным знаменем, которое ярко пылало под лучами солнца. У Игоря был гордый вид и мужественная осанка. На груди поблескивал бинокль. Но когда рыжий узнал Павлика, вся напускная важность слетела с него. Он сбежал по трапу и, перегнувшись через борт своего судна, протянул Павлику руку в коричневых крапинах. Павлик с чувством пожал ее. Затем приятели очутились на «Меркурии».

Оказалось, бригада «Меркурия» выловила больше рыбы, чем глыбинская. Кэп-бриг «Альбатроса» зря надеялся, что скумбрия есть только близ Гнездиловской косы.

— Нам знамя победителей соревнования вручили, — хвастал Игорь. — Торжественная церемония была. Бон знамя, на мостике!

— Я уже видел, — завидуя, сказал Павлик.

— Ух и работнули! — продолжал восторгаться рыжий. — Я сто сорок рублей заработал. А ты сколько?

— Я же не за деньги помогал!

— Я тоже отказывался, да все-таки полпая мне начислили. Еще бы столько же заработал, но приходится из Доброславска отчаливать домой. На теплоходе пойду. Ты когда-нибудь видел теплоход?

— Видел. А почему тебя домой отправляют? Ведь до занятий далеко.

— Да у меня с алгеброй туговато… — замялся Игорь. — Подготовиться надо. Батя не хочет отпускать, но мать настаивает, радиограммы шлет на имя капитана. А мне ужас как неохота уезжать! Да! А как у тебя с мамашей сладилось?

Узнав, что мама Павлика не стала настаивать на его возвращении, Игорь похвалил ее, назвав сознательной женщиной. Шумно посочувствовал дяде Егору Крабову, которого так некстати «схватил» аппендицит, и, изобразив в лицах несколько случаев, приключившихся за это время на «Меркурии», наконец угомонился.

Теперь наступила очередь Павлика рассказать обо всем, что он видел и пережил на сейнере. Однако подробного рассказа не получилось. Едва Павлик, припомнив не совсем удачное начало своего морского путешествия, изложил подслушанный им разговор, Игорь схватил его за руку и потащил в укромный уголок.

— Ты это все своими ушами слышал? — вытаращив коричневые глаза, громко шептал он. — И какие меры принял? Сейнер обыскали? Может, они где в трюме прячутся?

Смущенный Павлик признался, что сначала он тоже очень беспокоился, а потом как-то забыл об этом происшествие. Ничего подозрительного ведь больше не случилось…

Игорь от досады даже покраснел.

— Ну и растяпа, — стукнул он кулаком по колену. — А если они уже смылись с сейнера, связались с Коршуном и теперь готовят какую-нибудь диверсию?

Павлик чуть не плакал, слушая эти упреки. Что же он наделал? Как теперь быть?

Но Игорь был не из тех, кто теряется и пасует перед трудностями.

— Выход один, — категорически заявил он. — Сейчас мы напишем подробное письмо, и завтра же оно будет у работников госбезопасности, это я тебе гарантирую. А ты нынче же все расскажешь в бригаде. Не всем, конечно, а тому, кому доверяешь, как самому себе.

Не откладывая, Игорь раздобыл лист бумаги, и приятели сели писать письмо.

Был поздний вечер. Тихое небо мерцало яркими звездами. Павлик стоял у борта, размышляя, кому же доверить зловещую тайну. Из-за надстройки вышел радист и весело сказал, хлопнув мальчугана по спине:

— Итак, вторник канул в прошлое! Пора на боковую, в дрейф ложиться! А то среда обещает быть хлопотливой. Пошли в кубрик, малец!

Павлик спустился в кормовой кубрик, где он теперь ночевал: после истории с деньгами рыбаки забрали его из каюты кэп-брига. Но ему было не до сна. На ком же остановить свой выбор? Мыркину, например, вполне можно довериться, да только он большой насмешник и балагур. Если ничего не подтвердится, будет подтрунивать. «Ну и пусть! — решил Павлик. — Радист лежит как раз на нижней койке и, кажется, не спит».

Мыркин и в самом деле не спал. Он прислушивался к беспокойной возне мальчугана.

— Сон не берет, малец? — шепотом спросил радист, приподнимаясь на локте и заглядывая наверх. — Ты, часом, не приболел, хлопче?

— Страшно мне, дядя Юра! — ответил Павлик. — Как подумаю, так волосы на голове шевелятся, будто водоросли… А вдруг кого-нибудь пристрелят или… или ножом пырнут?

— Э, да ты и на самом деле с температуркой! — насторожился Мыркин — Ну-ка, лезь ко мне. Давай, давай, со мной спокойнее будет…

Павлик мигом скатился с верхней койки. Он припал к уху радиста и зашептал, торопясь и глотая целые слова. Выслушав его горячую речь, Мыркин спросил, сомневаясь:

— Что ты говоришь? Сам все слышал? А может…

— Не может! Не может! Не во сне, а наяву все было, теперь я в этом уверен. Честное-пречестное!

— И письмо ты уже отправил?

— Отправил.

— Ай-яй-яй! Нехорошо сделал. Так не годится, малец.

— Почему?

— Поспешил. Ясное дело, поспешил. Чекисты — народ занятой, по пустякам беспокоить их не следует. Лучше уж сообщил бы в милицию, у тех все же работа спокойней…

— Разве это пустяки — шпионов задержать? Чекисты на то и поставлены, чтобы диверсантов ловить.

— Ай-яй-яй! — снова клацнул языком Мыркин. — Надо было прежде с нами побеседовать, посоветоваться. Горячку ты, братец, упорол. И какую горячку!

Павлик пожалел, что посвятил в тайну радиста. Во рту у него стало горько, на душе — еще горше. Он всхлипнул и обиженно засопел.

— Ну, уж это ни к чему! А еще собрался диверсантов ловить! — упрекнул радист.

— Обидно… Вы же не хотите верить…

Мыркин помолчал, поглаживая мальчугана по жаркой щеке. Он и в самом деле не знал, верить или не верить Павлику. Снял с гвоздя у изголовья наручные часы со светящимся циферблатом.

— Половина третьего. Отдыхать надо, Павлуша. Завтра будет день, завтра все и обмозгуем.

В это время на палубе слабо тявкнул Малек, послышались чьи-то шаги. Ночь, тишина, неожиданный разговор с Павликом, настроили Мыркина на тревожный лад. Чем черт не шутит? Дело, конечно, не в диверсантах, до этого не дойдет, но от Браги с Глыбиным, как видно, любой гадости можно ожидать — показали себя во всей красе. Что шептались той ночью (если только Павлику это не приснилось) кэп-бриг и боцман, в этом радист не сомневался… Стой-ка, а ведь нынче на вахте опять Брага! Что это он повадился, бессонница что ли мучает?

Распалившись такими мыслями, радист уже не мог улежать на месте. Он тихонько сполз с койки, шепнул Павлику: «Спи, я сейчас», — и осторожно выбрался на палубу.

Павлик немедленно последовал за ним. Радист только пальцем погрозил: им уже овладел азарт ожидания необыкновенных событий.

Вместе они бесшумно скользнули на спардек. Их учуял Малек. Щенок обрадованно тявкнул, выскочил из-под спасательной шлюпки и помчался на корму сейнера. В эту минуту на палубе появился Брага. Малек запрыгал около него, скуля. Боцман ругнулся, ухватил Малька за косматую гривку, шлепнул ладонью по мордочке и швырнул в «два нуля». Прикрыв дверь, внимательно прислушался.

Из каюты вышел Глыбин. «А этому чего не спится?» — удивился Мыркин.

— Что за шумиха была? — спросил кэп-бриг у боцмана.

Брага объяснил.

— Щенок не стал бы зря у трапа скулить, — сказал наставительно Глыбин. — Спардек хорошенько осмотрел? Наверх залезал?

— Залезал, — соврал боцман.

Глыбин закурил. В наступившей тишине было слышно, как скулит Малек да шаркают по палубе ноги боцмана.

— Может, часть товара сюда перенесем? — заговорил Брага. — Быстрей управимся… — Павлик потянул Мыркина за руку: тот стиснул его колено.

• Предыдущая
• 25/29
• Следующая