Вскрытие покажет - Градова Ирина - Страница 29
- Предыдущая
- 29/56
- Следующая
– Не думаю, – успокоила меня Людмила. – Скорее всего, рыбаки опять лихачат. Через полчасика ребята их притащат. Правда, возни будет… Ох как мой Акиньшин возни не любит!
Я украдкой посмотрела на собеседницу. Со времени моего приезда мы сблизились с женой начальника заставы. Она отличалась веселым нравом, и именно этот нрав не давал ей покоя: Людмила повсюду искала развлечений. К несчастью, на заставе их – раз-два и обчелся, поэтому надо отдать должное ее изобретательности. Ее изобретательность располагалась где-то в районе передней нижней части туловища, и я не переставала удивляться, как Люда умудряется крутить романы сразу с несколькими офицерами под самым носом у мужа и ни разу не попасться! Союз Акиньшиных казался мне чем-то из ряда вон выходящим – ну, хотя бы потому, что Людмиле еще нет и сорока, а Акиньшину сильно за пятьдесят! Невысокая, крепко сбитая, невероятно аппетитная и женственная, с большой грудью и светлой шапкой подстриженных по последней моде волос, любящая красивые наряды, Людмила Акиньшина не принадлежала к грубому миру военных. Она походила на райскую птицу, нечаянно залетевшую на заставу и запутавшуюся в металлической проволоке заграждения. Почему она не оставит своего полковника? Видит бог, подходящих кандидатов в мужья здесь море! Может, дело в предстоящем повышении Акиньшина, на которое все надеются, и в первую очередь он сам? Я узнала, что Людмила вышла за него недавно. До этого полковник долгое время оставался вдовцом, а вот личная жизнь его новой жены до свадьбы так и осталась тайной за семью печатями. Трудно предположить, что Людмила могла долгое время продержаться без мужчины – ее непомерная любовь к противоположному полу слишком очевидна. Тем не менее, несмотря на разговорчивость и дружелюбие, она ни разу не заговорила со мной о своем прошлом. Создавалось впечатление, что она начала жизнь только тогда, когда вышла за Акиньшина!
– Да не волнуйся ты так! – поймав мой задумчивый взгляд, сказала Людмила, приобнимая меня за плечи. – Поначалу это пугает, но потом привыкаешь.
– К такому невозможно привыкнуть! – воскликнула я, хоть и понимала, что она совершенно права. Судя по рассказам Андрея, большую часть сознательной жизни проведшего в горячих точках, человек привыкает ко всему, даже к опасности. «И вот тогда-то, – говорил он, – ты теряешь бдительность и, если не повезет, умираешь, не успев понять, что же все-таки случилось!»
– Изюбрь их найдет, – убежденно произнесла Людмила, глядя вдаль – туда, куда удалилось кинологическое подразделение. – Он всегда их находит!
Вспомнив, что с Денисом и в самом деле находится Руденчик, я немного расслабилась. Этот человек мне не нравился, более того, он меня пугал – своим колючим взглядом, вечно недовольной миной и суровым нравом, но его репутация позволяла верить в то, что с ним у солдат больше шансов выйти из передряги невредимыми. Кстати, судя по скудной информации, почерпнутой из различных источников, именно Изюбрь одним из первых оказался на месте гибели Макарова и Бероева. Совпадение? Вчерашний разговор с Леонидом Кадреску заставил меня задуматься. Похоже, я не просто так волновалась, что дело тут нечисто, только вот по зубам ли мне эта застава?
– Они, что, стреляют?! – недоверчиво произнес Строев, вытаращив глаза на Дениса. Сержант, Синица и он сам оказались отрезанными от остальной части подразделения, когда Руденчик приказал обойти нарушителей. Они расположились на одном из островков, откуда до границы – рукой подать. В тумане, ватной пеленой плывущем над рекой, трудно было что-либо разглядеть, но, судя по следам, в которых Строев с Изюбрем разбирались, как настоящие индейские скауты, бежали как минимум трое. Машину, на которой поначалу ехали нарушители, обнаружили брошенной контрактники Крыласова, о чем и сообщили по рации. И вот теперь еще не легче: едва парни с собаками выдвинулись выполнять приказ капитана, нарушители открыли по ним огонь.
Обернувшись к Синице, Денис заметил на лице у приятеля выражение такого ужаса, словно его самый страшный ночной кошмар оживал прямо у него на глазах.
– Это не рыбаки – из автоматов стреляют! – заметил Строев, хотя всем и так было все ясно. – Ну, и что будем делать – прорываться назад, к нашим?
– Нет смысла, – быстро ответил Денис. – Попробуем подобраться поближе.
– Это самоубийство! – хмыкнул Строев. – Но мне нравится, – тут же добавил он. – Ты еще больший псих, чем я думал!
– Э-э, вы чего?! – взвизгнул Синица. – Я на такое не подписывался!
– Заткнись, боец! – приказал Строев. – Сделаем так, как предлагает Агеев: возьмем этих рыбачков за самые за жабры их китайские! Если боишься, Синица, можешь оставаться, но потом не жалуйся!
– Нет уж, я с вами! – почти всхлипнул паренек, поглаживая свой автомат. – А то еще…
Но его уже никто не слушал.
– Собак придется оставить, – сказал сержант. – Сидеть смирно, Трезор!
Умный пес, склонив голову набок, внимательно смотрел на хозяина. Ту же команду получил и Тип, овчарка Дениса. У Синицы «своей» собаки не было – он так и не смог заставить себя преодолеть страх и попытаться наладить отношения хотя бы с одной. Ползком, стараясь производить минимум шума, ребята двинулись вдоль засаженной кустами береговой линии, стараясь не терять из виду островок, где скрывались нарушители.
– Как мы доберемся до них? – шепнул Синица, отплевываясь от мошек: чем ближе они подходили к воде, тем злее становились их укусы.
– Там неглубоко, – еле слышно отозвался Денис. – Лодки у них нет, иначе они бы уже давно за кордон убрались.
– Значит, их должны подобрать, – вставил Строев. – И тогда нам не сахарно придется!
В это самое время Руденчик пытался понять, что происходит у воды. С того места, где он залег с основной частью кинологического подразделения, невозможно было видеть отправленных в обход Агеева, Синицына и Строева. После того как раздались выстрелы со стороны реки, капитан сообразил, что на этот раз придется иметь дело отнюдь не с мирными рыбаками, забредшими на чужую территорию. Похоже, все серьезно, и выстрелами в воздух отделаться не удастся! И где шляется Крыласов со своими бойцами, когда он так нужен? Вдалеке послышался шум мотора, и Руденчик понял, что за нарушителями прибыло подкрепление.
– Егоров, Чабрецов и Логутенко – обходите слева, по камышам! – вполголоса скомандовал он. – Милютин, Симонов – справа, лесом!
– Есть, товарищ…
Не дослушав, Руденчик продолжал:
– Писарев и Копко – со мной!
Когда капитан с двумя солдатами доползли до большого камня, где раньше прятались Строев, Денис и Синица, они нашли там только овчарок. Собаки тихо повизгивали, радуясь присутствию знакомых людей.
– Куда, черт подери, они подевались?! – пробормотал Руденчик, высовывая голову из-за камня и пытаясь определить расстояние до воды.
Словно в ответ на этот вопрос со стороны островка раздалась автоматная очередь, после чего последовали одиночные выстрелы. Шум мотора, который до этого слышал капитан, раздался снова, но на этот раз, судя по звуку, он удалялся от берега: видимо, те, кто приехал подобрать нарушителей, не рискнули осуществить свою затею и просто-напросто бросили их на произвол судьбы.
– Эх, черт с ними… – пробормотал Руденчик себе под нос. – Бойцы, вперед – надо наших выручать!
В ту ночь мы не ложились – ждали вестей от кинологического подразделения. Вместо этого прибежал гонец от Крыласова и доложил Акиньшину, что у реки идет самый настоящий бой. По его словам, несколько китайцев пытались пересечь границу и залегли на одном из многочисленных островков в ожидании катера, который должен был доставить их обратно. Однако, увидев пограничников и поняв, что легко не отделаются, люди на катере смылись. Как раз в тот момент подошел отряд контрактников подполковника, и они взяли продолжавших отстреливаться нарушителей в кольцо. Даже описать не могу, как я перепугалась за Дениса, и дело не в том, что он мог пострадать от шальной пули – этот парень сам полезет под огонь, с него станется! Как я ни стараюсь, мне не удается вылечить его от адреналинозависимости – остается лишь смириться и полагаться на то, что адреналинщиков, как и алкоголиков, сам бог бережет.
- Предыдущая
- 29/56
- Следующая
